стыдно признаться, что ей страшно спускаться вниз, к телу Ивана.
Работа с костями стала для Зины давно привычной. В моменты, когда она брала в руки очередной череп, иногда даже ничего не чувствовала, как не чувствует слесарь ничего к своему инструменту. А иногда, когда кости рассказывали о человеке чуть больше, раскрывая грани его личности, Зина чувствовала благоговение к усопшему, будто он был ее далеким знакомым. И никогда кости не вызывали в ней такого животного ужаса, как свежее тело человека, с которым она действительно была знакома.
— Зина? — К ней, перекатываясь с одной ноги на другую, спешила Баба Паша. — Ты чего здесь?
Зина вздрогнула. Неожиданно для себя она почувствовала раздражение к пожилой женщине
“Все ей надо… В каждой бочке затычка” - промелькнула мысль, и тут же исчезла.
— Мы с Максимом хотели осмотреть тело, чтобы оставить милиции экспертное заключение. Потому что если завтра мы уедем, сделать этого будет уже некому.
— Это что ж вы удумали? — Баба Паша всплеснула руками. — Решили изучать его, как те кости в поле? Окстись! То ж был живой человек! Он вчера дышал еще! Ты с ним разговаривала сама на кануне!
— Именно поэтому, Просковья Никитична. — Зина хотела было сказать, что не ее идея, что это все Максим. Но признаваться, что пошла на поводу у своего студента было еще неприятнее, чем расписаться в собственном страхе. А потому, она надеялась, что выглядит решительной и твердой в своем желании осмотреть тело. — Хотя-бы из уважения к нему мы хотели попытаться узнать, от чьих рук погиб Иван. От кого пострадала его маленькая дочь. Вы сами, в конце-концов. Знаете, где ключ от погреба?
— Даже если б знала - не сказала б! — Она даже ногой топнула в негодовании. — Это кощунство! Мёртвого беспокоить….
Пререкаться у Зины не было настроения, и она уже хотела отступить, когда за ее спиной появился Максим.
— Его и так и сяк будут беспокоить. — Ответил парень тихим голосом. — Мы сейчас напишем отчет без даты, потом, когда фельдшер напишет заключение о смерти, подпишет оба документа, и, быть может, милиции этого будет достаточно. Они заберут бумаги и уедут, а Ивана позволят похоронить.
Зина с досадой закусила губу. Ей было стыдно перед Максимом за свое не желание помочь следствию, за свое малодушие. Но она отчаянно не хотела видеть Ивана снова.
— А, ежели, не позволят? — Баба Паша уперла руки в объемные бока, коршуном нависая над парнем.
— Если не позволят… — Зина вздохнула, и устало сняла очки, протирая стекла носовым платком. — То заберут в райцентр. Продержат невесть сколько в холодильнике, пока идет следствие. Думаете, Светлане сейчас это надо?
— Не надо! — Согласилась Баба Паша, но отступать, тем не менее, не собиралась. — Так может, вы просто бумагу напишете, а покойного трогать не будете.
Зина дернулась от этих слов. Ей показалось, что она услышала в голосе пожилой женщины угрозу. А в самой ней поднималось негодование. Лучше уж совсем тогда ничего не писать, и пусть они сами разбираются с милицией и областным моргом, пытаясь вернуть тело, чем вот так, совершать подлог.
— Вы сейчас серьезно? — Зина подняла бровь. — Знаете, вы правы. Плохая была идея, ничего мы писать не будем, пусть милиция сама разбирается. Идем, Максим. Иногда инициатива наказуема.
— Но… — Парень было попытался остановить своего преподавателя.
— То есть, не напишешь бумагу? — Не отставала Баба Паша.
— Без осмотра - нет. — Отрезала Зина. — Если при дознании будут обнаружены несостыковки, мало того, что у меня будут проблемы. Снова приедет милиция, выкопает тело Ивана и увезет на дознание. Это еще хуже, чем совсем ничего не писать.
К месту спора начали стягиваться другие хуторчане - жители оставшихся двух домой. Сгорбленная старуха, вся укутанная с ног до головы в черное, несмотря на испепеляющую жару, семенила опираясь на свою клюку, и стремясь не пропустить ни слова из назревающего скандала.
С другой стороны шли супруги, примерно возраста Бабы Паши. Рядом с ними почти бежал мальчик лет семи. Одной рукой он держался за руку, очевидно, своего дедушки. Другой, придерживал под грудь маленького лопоухого щенка с умильной мордочкой.
Баба Паша, видя соседей замешкалась, и бросив в сторону своих квартирантов сердитый взгляд, быстрым шагом направилась домой. Зина поняла, что женщина не хочет выяснять отношения при посторонних. Да и сама она не хотела. Для них с Максимом лучшим вариантом будет уехать завтра же утром и оставить местную милицию самостоятельно разбираться с ситуацией.
Зина подошла к лавочке, и присев, достала сигареты, собираясь закурить.
Рядом опустился на скамейку Максим.
— Что будем делать? — Тихо спросил он.
— А что ты сделаешь? — Она пожала плечами, затягиваясь. — Драться с ней за этот ключ? Сегодня переночуем, и завтра с самого утра уедем. Главное опять не опоздать на автобус.
— Здравствуй, соседушка. — К ним подошел мужчина, что до этого держал за руку мальчишку. — Что за переполох тут?
— Здравствуйте. — Зина попыталась изобразить дружелюбие на лице. — А вы разве не в курсе?
— Да откуда? Позавчера уехали в райцентр к детям в гости, погостили денек, внучка́ забрали на лето к себе. Идем с остановки, а тут - балаган.
— Балаган - это самое верное слово. — Зина вздохнула. — Не знаю, даже, как помягче сказать.
