— Ладно-ладно, но я вас предупреждала.
Шанкар ободряюще улыбнулся:
— Все будет хорошо.
— Да-да, конечно.
В последней фразе Абхе сквозило явное недоверие, но Шанкар постарался не обращать на него внимания.
Они стали неспешно продвигаться вперед. Ноги в полуразвалившейся обуви шаркали по грунтовой земле, поднимая в воздух клочки пыли. Хижины, стоявшие по левую сторону, пребывали в полной тишине. Их задние стены подходили едва ли не вплотную к краю холма. За хибарами же через дорогу виднелись небольшие возделанные участки, поросшие бобами и фасолью. Из окон некоторых домов валил густой дым. Увидев его, Абхе и Шанкар молча переглянулись. Только сейчас они заметили, что в крышах местных хижин нет вытяжки.
— Богиня-мать, да это же дикость, — прошептала девушка, прислушиваясь к звукам перестановки посуды.
— Мда, — поддакнул охотник, — вправду странно.
— В здешних домах дышать же нечем! Слишком много странного, не находишь?
— Мы же договорились...
— Договорились-договорились, — пробурчала Абхе.
Она никогда не отличалась покладистым нравом. Шанкар вспомнил, как пытался отобрать у нее собственный кинжал во время битвы и про себя усмехнулся. Да, с дочерью старосты шутки плохи, особенно когда та не в духе. Сейчас же Абхе и вовсе была раздражена от усталости.
Кудахтанье кур и визг свиней стали отчетливей, однако животные пока на глаза не попадались. Видимо, их держали в западной части деревни, чтобы те ненароком не забрели в хозяйские огороды да не разворотили все бобы.
Людей, на удивление, тоже не было видно, если не считать звуков возни на кухне, доносившихся из некоторых домов.
— В поле, наверное, — озвучил за всех догадку Шанкар.
— Угум, — угрюмо молвила Абхе, — сажают сорняки в грязь.
— Рис.
— О, Богиня-мать, да все равно.
— Шанди.
Девушка закатила глаза и уже хотела взорваться гневной тирадой, однако охотник прервал ее:
— Мы на чужой земле, в чужом селении. Давай уважать их обычаи, если хотим здесь задержаться.
— А, может, я не хочу здесь задерживаться?!
— Тихо!
— Не ори на меня! — огрызнулась Абхе, однако тон сбавила. — Прости. Я просто... мне не нравится здесь и... — она вздохнула, — я устала.
Шанкар улыбнулся:
— Ничего. Я тоже. Но мы уже здесь. Глупо будет уходить, не поговорив с... э... цзы.
— Да, — она натянуто улыбнулась в ответ, — ты прав, наверное.
Дорога продолжала уходить дальше на запад и шла через деревню. Глиняные хижины с соломенными крышами стали попадаться все реже. Теперь их места занимали землянки. Глядя на примитивные сооружения с обычной дырой вместо входа, Абхе чувствовала, как внутри у нее все холодеет. Будто ее уже насильно поселили в один из этих огромных погребов и заставили там зимовать. Пусть они провели в джунглях не одну неделю и ночевали под открытым небом, от хороших условий долины Синдху дочь старосты пока что точно не отвыкла. И после утомительного перехода намеревалась отдохнуть, как полагается. Вид же местных жилищ повергал ее в настоящий ужас. Она невольно скосила взор на Шанкара. Тот с интересом рассматривал обители местных крестьян, однако отвращения не выказывал. Скорее сии дома вызывали у него любопытство. В отличие от Абхе, Шанкар пусть и жил в Мохенджо-Даро, но достаточно скромно. Однако даже его удивляла бедность и простота чужеземных жилищ.
— Все еще хочешь тут остаться? — с долей злорадства спросила она.
— А есть выбор? Это хотя бы крыша над головой и защита от зверей.
— В джунглях на нас никто так и не напал.
— Просто повезло. А еще нам повезло ни разу не попасть под ливень. Поверь, я знаю, о чем говорю. Ночевать под проливным дождем, — охотник поморщился, — скверное дело.
— Да, наверное, но... Богиня-мать!
— Шанди.
— Да помню я! Мы еще не встретили этого цзы. Просто посмотри на это! Ни дымохода, ни канав, ни подземных стоков! Как они живут здесь?! До сих пор в речке моются?! Или, быть может, в поле рядом с рисом?!
— Ты меня спрашиваешь? — хмыкнул Шанкар. — Я знаю столько же, сколько ты.
— Я лишь подмечаю очевидное.
— Тогда прошу на время прекратить.
— Это почему же?
— Мы приближаемся к дому цзы.
И вправду, как говорил Кали, дорога стала расширяться. Теперь они видели, что от основной улицы вправо ведет большая тропа и в паре сотен локтей, в небольшом углублении, расположился дом местного старейшины.
Чувствуя, как сердце невольно ускорило ритм, охотник свернул с главной улицы, и они направились к жилищу цзы.
[1] Имеется ввиду бирманская курносая обезьяна — вид тонкотелых обезьян, обитающий исключительно в северной Бирме. Из-за особенностей строения носа чихает во время дождя, так как вода попадает им в нос.
