Двоехоров как раз проходил в эту минуту под фонарем и снова приостановился — поглядеть свою ладонь.
Была, была звезда, никуда не подевалась! Как раз меж двух линий — жизни и судьбы — вот она! Махонькая — да, коли внимательно посмотреть, увидеть вполне можно.
Так что — отчего бы с годами и не в «янералы», когда и в жизни, и на ладони такая фортуна тебе?!
…«А то и хвельд…»
Но тут уж капрал перекрестился от греха, ибо даже в фантазиях надобно знать меру.
С такими вот мыслями, в которых он как-то разом был и лейб-гвардии прапорщиком, и «янералом», и к тому же Лизанькиным супругом с имением на семьсот душ, не чувствуя более жжения в раненой ляжке, Двоехоров быстрее устремился к караульным помещениям, словно фортуна поджидала его именно там.
Глава VII
Встреча с дофином.
Теперь уже по тонкому льду ступает сам фон Штраубе
—— безусловно, это был сам великий князь — красивый молодой человек с голубой Андреевской лентой через плечо, вышедший навстречу к фон Штраубе.
— Рад вас видеть, рыцарь, — сказал он. — Его величество, мой августейший отец, нынче утром сообщил мне, что среди мальтийцев один достаточно молод, имея в виду, конечно, вас. А поскольку рыцарский дух именно в молодых сердцах занимает меня более всего, я решил свести с вами знакомство… Однако же, — добавил престолонаследник, — я вас ожидал несколько ранее. Неужели посланный вестовой оказался так нерасторопен?
— О нет, — распрямившись после глубокого поклона (а наследник между тем уже сидел в атласном кресле), ответил фон Штраубе, — вестовой Двоехоров оказался как раз вполне достаточно умел и расторопен, чтобы спасти меня от верной смерти.
— От смерти?! — непритворно изумился великий князь. — Вы сказали — от смерти?!
— Да, ваше высочество, — подтвердил барон. — Не доезжая дворца, на нас было совершено нападение.
— Боже мой! — воскликнул наследник престола. — А я увидел кровь у вас на щеке и отнес это на счет неумелости вашего брадобрея!
Раны на щеке фон Штраубе даже не заметил во время недавней стычки — видимо, была неглубока. Он отер щеку платком и сказал:
— Увы, ваше высочество, то была не бритва, а офицерская шпага.
— Офицерская?! — вскричал великий князь, даже в волнении с кресла привстал. — Так на вас осмелились напасть российские офицеры?! Извольте рассказать подробнее, как обстояло дело.
Фон Штраубе поведал престолонаследнику обо всем как можно более подробно. Умолчал только о подмоге со стороны слепца, желая оставить побольше воинской славы капралу Двоехорову, отец же Иероним ни в какой мирской славе не нуждался. Умолчал также о том, что это покушение на него было уже не первое за сегодня, — почему-то решил, что так оно будет лучше — до поры умолчать.
Великий князь слушал его взволнованно.
— Так вы говорите, их было восьмеро? — спросил он, выслушав барона до конца. — Как же вам удалось отбиться?
— Благодаря моему мечу, а еще больше — искусной шпаге капрала Двоехорова.
— И скольких, говорите, вы убили?
— Троих… Даже четверых, ибо вместе с лжекучером их было девятеро.
— Недурно, недурно… — проговорил Александр. — Двоехорова мы, конечно, поощрим за умение и храбрость… Однако — вы уверены, что это были именно офицеры? Отбиться от восьмерых обученных искусству фехтования офицеров да еще при этом убить троих — дело нелегкое… Быть может, это были просто разбойники, переодетые в офицерское платье? — с надеждой в голосе спросил он.
— Я бы тоже именно так подумал, ваше высочество, — сказал фон Штраубе, — если бы одного из них капралу Двоехорову не удалось опознать.
— И кто же это был? — довольно резко спросил наследник престола.
— Как я расслышал, — ответил барон, — это был некий подпоручик князь Озерский.
Александр несколько побледнел.
— Боже! Князь Озерский! Да, я знаю его!.. Всегда был уверен, что доблестный офицер… Однако это его нисколь не обеляет, и я приму меры немедля. — С этими словами престолонаследник дернул колокольчик, и в дверях мигом появился уже знакомый штабс-капитан. — Немедленно доставить сюда подпоручика Озерского, — приказал Александр. — Поместить до поры в арестантской. Да в кандалах, в кандалах!
Штабс-капитан уже было развернулся, спеша выполнять приказ великого князя, но тут же приостановился, услыхав слова фон Штраубе.
— Боюсь, ваше высочество, — сказал барон, — его сейчас никто не сможет отыскать. Он знает, что опознан, и наверняка где-то затаился.
— Да, да, пожалуй, — согласился с ним Александр. — Но все равно навеки небось не спрячется. Уверяю вас, барон, мы его все равно отыщем. Может быть, не сегодня, не завтра, но найдем непременно! Сами! Вы поняли меня, штабс-капитан? Обойдемся без Тайной экспедиции.
Тот поклонился в знак понимания.
— Там был еще один, — сказал фон Штраубе, — который хотя и не опознан, однако помечен.
— И каким же образом?
— Храбрый капрал Двоехоров…
— Да, да, уже наслышан от вас об этом капрале, — нетерпеливо перебил его наследник. — Штабс-капитан, позаботьтесь о представлении капрала к новому чину… Так что за метина? — тут же опять перевел он взгляд на фон Штраубе.
— Оный капрал во время схватки отрубил ему два пальца шпагой.
Отчего-то тень неудовольства пробежала по красивому лицу великого князя, однако, снова обращаясь к штабс-капитану, он сказал:
— Стало быть, ищите также и офицера, недавно лишившегося двух пальцев. Но опять же (вы меня поняли?) — по-тихому… Ступайте, штабс-капитан. — И когда тот удалился, сказал фон Штраубе: — Поверьте, мне до крайности досадно, барон. Чтобы такое — в нашей богопослушной стране!.. Уверен, что подобное более не повторится. Забудьте, барон, об этом происшествии, как о страшном сне.
— Да, ваше высочество… — Фон Штраубе склонил голову, хотя, учитывая, что покушение было не первым, уверенность великого князя и не особенно разделял.
— Вот и великолепно! — обрадовался престолонаследник. — Сменим же тему нашего разговора… Рыцарские ордены занимают меня уже давно. Однако сведения о них столь скудны! Как видно, они умеют беречь свои тайны. Но поскольку мой августейший отец отныне ваш гроссмейстер, то, полагается мне, я также могу рассчитывать на некую толику ваших мистических знаний. Его величество нынче уже показывал мне эту стекляшку… как бишь ее?.. Да, Spiritus mundi !.. Но не могу сказать, что алхимия чрезмерно меня волнует… Ведь вам, я так полагаю, ведомы и иные, мистические тайны, доставшиеся вам от палестинских кабалистиков еще во времена первых крестовых походов?
— Да, сие так, — подтвердил барон. — Хотя первым на палестинской земле возник орден Тамплиеров, и главным хранителем тайн до поры своего разгрома был именно он…
— Тамплиеры… Это те, что были уничтожены королем Франции Филиппом Красивым еще в четырнадцатом веке? — проявил познания великий князь.
— Да, именно.
— Говорят, они обладали секретом философского камня — тем и вызвали зависть короля?
— О нет, ваше высочество… — Фон Штраубе позволил себе улыбнуться. — Философский камень пока не создан никем. Что же касательно причины богатства этого ордена, то она гораздо прозаичнее. В те далекие времена путешествовать на большие расстояния, да еще имея при себе деньги, было до крайности небезопасно. Вдвойне опасны были морские путешествия из-за обилия пиратов. Однако торговля между Азией и Европой — шелком, пряностями, китайским фарфором — беспрерывно шла. Это требовало денег, причем огромных! Каким же образом купцы ухитрялись их провозить?
— И каким же? — заинтересовался наследник.
— Все очень просто! Никаких денег они с собою и не везли в далекую Палестину, через кою в ту пору шла вся торговля. Им довольно было по пути заехать в Марсель, где тамплиеры имели свою la residence[Резиденцию (фр.)] , оставить там все свое золото и получить взамен от ордена лишь путевую бумагу. Затем, уже в Палестине, где тамплиеры были главною силой, следовало посетить такую же орденскую la residence и там по этой бумаге получить столько же, сколько оставили в Марселе. За вычетом, правда, некоторой малости. Эти самые малости, накапливаясь из века в век, и позволили ордену обладать неслыханным богатством, на зависть любому королю.
— Гм, весьма хитроумно, — заключил великий князь. — Нечто наподобие нынешних банков?
— Да, тамплиеры, можно сказать, изобрели банковское дело и до самого своего разгрома оставались главными банкирами Европы. Согласитесь, ваше высочество, что это надежней любого философского камня.
— Пожалуй что… — несколько разочарованно признал престолонаследник. — И ровно ничего мистического… Надеюсь, не все тайны тамплиеров подобного рода?
