видела… — Я обернулась к окну. — В смысле, мне показалось…
Сверкнула еще одна молния, на этот раз настоящая. Во дворе никого не было. Никаких жутких фигур, заглядывающих в окна.
«Тебе мерещится всякое, — сказала. я себе. — Ты видишь то, что ожидаешь увидеть». За окном и правда рос высокий куст, который что есть силы раскачивался под дождем.
«Видишь? Вот и все. Это просто куст».
Не Лидия.
Он взглянул на окно, потом протянул мне какой-то сверток.
— Я принес тебе сухую одежду.
— Спасибо тебе за заботу, но я не могу поехать в этом домой.
Он наклонил голову набок.
— Тебе же необязательно уезжать прямо сейчас? Переоденься хотя бы на время.
Немного поколебавшись, я взяла одежду и отправилась в ванную. Там мне представилась возможность разглядеть свои раны при хорошем освещении.
На подбородке виднелся ярко очерченный фиолетовый след, но его можно было попробовать замазать тональником. Полоску на шее я могла спрятать за шарфом или высоким воротником. Порез на лбу скроется за челкой. А на щеке не было ничего, кроме обычной царапины. Ее было легко объяснить, например, тем, что я пыталась погладить злого кота.
Конечно, ничего хорошего, но вполне сносно.
Джаред дал мне фланелевые пижамные штаны в клеточку, футболку и растянутую толстовку. Мысль о том, чтобы вылезти из промокших джинсов и хотя бы ненадолго надеть теплую, удобную одежду, была слишком соблазнительной. Переодевшись, я скомкала свои вещи, взяла их и вернулась в гостиную.
Джаред сидел на подлокотнике дивана и смотрел во двор. Когда я вошла в комнату, он подпрыгнул.
— Давай я заберу это все у тебя, — сказал он, указывая на сверток у меня под мышкой. — Если положить вещи в сушилку, ты сможешь надеть их, когда поедешь домой.
— Мне, наверное, надо сначала их вытряхнуть, — начала я. — Они все в грязи. Я должна была подумать об этом, прежде чем заходить в дом.
— Я все сделаю.
— Я могу выйти и…
В его карих глазах блеснула обида.
— Алексис. Пожалуйста.
И я передала ему свою одежду. Он прошел мимо меня в коридор, и я услышала стук его шагов по лестнице. Минуту спустя зашумела сушилка для белья.
Потом он вернулся, закрыл за собой дверь и опустился на стул рядом с диваном. Я сидела лицом к окну. Он сидел лицом к стене. Мы изо всех сил старались не смотреть друг на друга, и долгое время ни он, ни я ничего не говорили.
Наконец я обрела дар речи:
— Спасибо тебе.
— Нет!
От удивления я подняла на него взгляд.
Джаред запустил пальцы в волосы.
— Нет. Не смей этого делать. Сначала ты приходишь ко мне в таком виде, как будто на тебя напали в темном переулке, и отказываешься что-либо объяснять, а потом еще и благодаришь меня. Мне не нужны твои благодарности.
Во мне не оставалось сил, чтобы спорить. Тем более он был прав. Я глубоко вдохнула.
— Остановись. — Он поднял руку. — Извинений мне от тебя тоже не нужно. Я просто хочу…
Я знала, чего он хотел. Он хотел услышать правду. Но это было невозможно.
— Я просто хочу быть уверен, что ты в порядке. Ого.
Он пристально посмотрел на меня. На все мои царапины и синяки.
— Я изо всех сил пытаюсь понять, что происходит. Скажи мне, пожалуйста, одно… У тебя все в порядке? У тебя все правда в порядке?
— Да, — ответила я. В том смысле, который он вкладывал в эти слова, я была в порядке.
Ну а в других смыслах, кто мог ответить на этот вопрос?
Он вздохнул. Напряжение между нами начало спадать;
— Я уеду, если хочешь. — В моем голосе прозвучал вопрос.
— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты уехала? Господи, Алексис. — Джаред покачал головой и посмотрел на меня. — Подожди одну минутку, хорошо?
Он вышел, и я услышала плеск жидкости, наливаемой в стакан. Потом глотки и звон стакана, который опустили на стол.
Секунду спустя Джаред вернулся, потирая затылок, и сел обратно на стул. Комнату снова наполнила тишина. Мы не говорили, потому что сказать нам было нечего. Я положила голову на руку и закрыла глаза.
Вскоре я услышала какое-то движение и ощутила, как диванная подушка, лежавшая рядом с моей, прогнулась, когда Джаред оперся на нее.
Я наклонилась к нему и почувствовала, как он меня обнимает. Это был дружеский жест, хотя его мышцы были напряжены.
— Джаред? — сказала я, поднимая на него взгляд.
— Что?
Невысказанное извинение давило на меня, как переполненный водой шарик. Но он не хотел его слышать, а я была не в том положении, чтобы настаивать. Поэтому я сказала:
— То, что произошло сегодня вечером…
Как мне было это объяснить?
Внезапно вся Моя жизнь показалась мне бесконечной чередой событий, которые я не могла объяснить.
И в тот момент мне пришла в голову мысль:
«Хватит. Хватит с меня секретов. Хватит так жить».
Пришла пора побороть страх и разобраться с Лидией навсегда.
Я посмотрела Джареду в глаза.
— Я не могу рассказать тебе, что случилось. Но это больше не повторится.
— Ну… — Он беспомощно огляделся по сторонам. — Хорошо. Наверное. Потому что, когда я тебя увидел… Я подумал, что на тебя кто-то напал.
— Нет, — произнесла я.
— Серьезно, Алексис. Я смотрел, как ты стоишь на пороге, и мне хотелось убить того, кто так с тобой поступил. — Он говорил полушепотом, и от его дыхания исходил дымчатый аромат того, что он выпил на кухне. Он смотрел на меня своими бездонными, ласковыми карими глазами и напоминал самого печального в мире щенка. Его челюсти были сжаты от тревоги. Я опиралась на него рукой и чувствовала, как он крепок и непоколебим. Он словно превратился в щит, полностью укрывший меня.
И сквозь этот щит до меня ничего не могло добраться.
— Как бы я хотел, чтобы ты мне доверяла, — проговорил он, касаясь губами моих волос.
От его жаркого дыхания у меня голова пошла кругом. Я сидела, ощущая на себе теплую фланель, мягкий хлопок и сильные руки Джареда.
И в тот момент все показалось мне совершенно бессмысленным. Все мои одинокие, пустые ночи. То, как я сторонилась от других в школе и дома. То, как всегда держала Джареда на расстоянии. Зачем я это делала? Потому что надеялась, что Картер снова захочет быть со мной?
Но, даже если бы он не встречался с Зоуи, он бы ко мне не вернулся. «Ты вообще умеешь доверять людям?» — спросил он меня в день похорон Лидии. В наш последний день. В тот день, когда
