— Когда Лерке про себя и дочь рассказать собираешься? — Шура явно не намерена уходить — поболтать со мной решила.
— Тебе какое дело? — хмыкаю. — За своим совёнком приглядывай.
— Хамить не надо, — качает головой. — Я за Леру с Машей встану, если потребуется.
Мне смешно. Не до хохота, но улыбка на губах появляется. Смелая шаманка и, возможно, не самая слабая из тех, кого встречал. Но ведь и я не простой зверь.
— Тебе бы прилечь, — замечаю с издёвкой, — ночь на дворе.
— Обижать Леру ты не хочешь, — Шура игнорирует подколку, — да только разные вы. Что тебе хорошо, то ей худо. Подумай об этом.
Прекрасный финальный аккорд, чтобы уйти. Именно это шаманка и делает, а я стою в ступоре с приподнятыми бровями и пялюсь на закрытую дверь.
Она права — мы с Лерой разные. Как совместно воспитывать дочь — не представляю. Волчонку нужен лес, стая, охота, а человечке уютный дом и люди рядом. По законам оборотней, я не имею права разлучить мать и ребёнка, но из-за этих же законов не могу привести Леру в стаю. Замкнутый круг.
Выхожу на крыльцо, сажусь на деревянную ступеньку и смотрю в ночное небо. До полнолуния несколько дней… Хорошо бы Маша первый раз обернулась в полную луну — превращение пройдёт легче.
— Ты чего тут сидишь? — Лера выходит на улицу.
За шумом мыслей я не услышал её шагов.
— Соседку твою с её мальцом проводил. Поздновато она за сыном пришла.
— Кто бы говорил, — улыбка у Леры мягкая, не злая. — Ты к нам только по ночам и ходишь, — садится рядом, кутаясь в шерстяной платок.
Свежая ночная прохлада мешается с тонким вкусным запахом женского тела, и я глубоким вдохом забираю этот аромат. Нравится. Лера пахнет тёплым материнским молоком. Странно, она ведь Машу грудью не кормила. Мысли несут меня дальше, и вот я уже думаю о том, что под шалью у Леры только тонкая ночнушка. Ч-чёрт…
— Спать пора, — хриплю, стараясь не дышать.
— Давай ещё посидим, — наивно предлагает Лера. — Хорошая ночь.
Ночь-то хорошая, а я на полпути к большой ошибке. Не очень понимаю, что происходит, но во мне беснуется желание поцеловать… и не только поцеловать мать моей дочери.
— Давай, — выдавливаю из себя. — Посидим ещё.
Как бы кони не двинуть от недостатка кислорода и кровообращения в верхней части тела.
— Расскажи о себе, — просит Лера и смотрит на звёзды.
Оборотень я. Родился, жил и скоро сдохну, по ходу.
— Что рассказать?
— Как случилось, что тебе пришлось искать Машу? — девочка задаёт очень правильный вопрос.
— Её мать сбежала от меня за несколько недель до родов, — признаюсь, а лицо моей бывшей стоит перед глазами.
— Хм… Сбежала, чтобы оставить дочь в роддоме?
— Похоже, что так. Мы жили в лесу на заимке… Несколько семей, быт налажен, не хуже, чем в городе, — в общих чертах рассказываю о стае. — Но Кате вечно чего-то не хватало. Она в город моталась часто. Однажды уехала и не вернулась. Только записку оставила, мол, я люблю другого — не ищи.
— Смело… — с большими глазами кивает Лера.
— Свалить на девятом месяце к другому? Или что? — я не совсем понимаю, о чём она.
— И это тоже. Но знаешь, будь я беременная, не решилась бы в лесу жить. Рожать она тоже в лесу должна была?
— Что в этом такого?
— Не знаю, — девочка пожимает плечами. — Далековато от врачей и больниц.
— У нас свои лекари, — хмурюсь, отлично понимая, как ситуация выглядит в глазах Леры. — То есть врачи, я хотел сказать.
Она только кивает и молчит. Отлично поговорили…
Теперь Лера считает, что я заставлял беременную Катю жить в глуши вдали от больниц и прочих благ цивилизации, и бедняжке ничего не оставалось, как найти себе «спасителя» в городе. Чтобы объяснить, как было на самом деле, надо рассказать всю правду. Но, чёрт возьми, рано.
— И всё равно я не понимаю, зачем она бросила дочь в роддоме, — Лера пытается сложить пазл, в котором не хватает деталей.
Волчицы на УЗИ не ходят, и мы с Катей не знали, кто родится — сын или дочь. Шаманка в стае говорила — мальчик будет, а Катюха ей доверяла. Она снюхалась в городе с каким-то мужиком. Не простой он — к магии отношение имеет и отлично понимает ценность волчонка-мальчика, рождённого от вожака стаи. А вот девочка такой ценности не имеет.
— Кто знает? — кошу под дурака. — Может, её хахаль резко передумал воспитывать чужого ребёнка, а может, ещё что-то. Главное, что я нашёл Машу.
— Ян, ты прости, конечно, но надо сделать тест на отцовство, — Лера заводит старую песню. — Погоди, не возмущайся! — обрубает мою попытку отказа. — Я не знаю, как ты вышел на нас с Машей, но где гарантии, что ты не ошибся?
Гарантии — нюх, чуйка и отношение дочери ко мне. Но для Леры важен тест.
— Подъём с семь утра. Едем в город сдавать этот чёртов тест, — выдаю на одном дыхании и встаю.
— Ты не шутишь? — Лера подскакивает и, не удержав равновесие, едва не улетает со ступенек.
Ловлю красавицу за талию, притягиваю к себе, и сердце больше не стучит. Соблазн впиться в полураскрытые вкусные девичьи губки огромен, но у меня столбняк какой-то. Ни руки разжать, чтобы выпустить Леру из объятий и не зайти дальше. Как заклинило. Да и она не спешит меня отталкивать — смотрит в глаза растерянно и, кажется, не дышит.
— Не шучу, — подтверждаю тихо. — Если тебе это важно — сделаем.
— Да, мне важно… — щёчки Леры наливаются румянцем. — И тебе важно, — сглатывает нервно. — Отпусти меня, пожалуйста, я уже не падаю.
— Не могу, — не вру.
Прохладные, влажные от волнения пальчики легко касаются моих предплечий. Попытаешься, серьёзно? Меня сейчас фомкой от тебя не отковырять, девочка.
— Не смешно, — теперь Лера смотрит на меня испуганно.
— Согласен.
Идиотская, но чертовски приятная ситуация. И отказать себе хотя бы в маленькой слабости я уже не могу. Чуть наклоняюсь и касаюсь губами Лериных губ, а она вздрагивает. Поцелуй получается чувственный и безумно вкусный. Окаменевшие мышцы, наконец, расслабляются, а по венам бежит чистый кайф. Я ещё никогда не целовал женщину с таким наслаждением. И ей вроде тоже нравится.
Но где-то я просчитался. Разорвав поцелуй, чтобы перевести дыхание, я получаю звонкую пощёчину. Не больно — силёнок у девочки под впечатлением маловато. И, похоже, она это чисто рефлекторно сделала, потому что смотрит на меня теперь абсолютно растерянным взглядом.
— Извини… — лепечет. — То есть… что ты себе позволяешь?! — вспоминает о возмущении. — Боже, у тебя след остался… — снова пугается и осторожно трогает ладошкой моё лицо.
Вот это девчонку кроет! Не меньше, чем меня.
— Ерунда, — перехватываю её руку, держу крепко.
— Нет, Ян, — мотает головой, — так нельзя, — выдирает пятерню из хватки. — Мы не можем…
Мы не можем? Думаю, это она не может придумать вескую причину, почему нам нельзя целоваться. Волк, у которого унесло крышу от человечки, не видит ни одной причины отказываться от удовольствия. Лере понравилось — факт.
— Почему не можем? — интересуюсь шёпотом ей на ушко.
— Я… пока ещё замужем.
Хреновый аргумент. Только Лере об этом неизвестно.
— Твой муж спит с твоей подругой, — просвещаю её.
— Что ты сказал? — она делает шаг назад и оказывается на деревянном настиле.
Лера и так невысокого роста, а с высоты крыльца кажется ещё меньше. Маленькая напуганная правдой мышка.
— Я видел их вместе в городе, когда за матрасом ездил. Они собирались в ресторан.
— Ну и что? Аня и Глеб работают в одной фирме. Он её босс, — Лера ищет оправдание мужу и подруге. — Наверняка собирались на деловую встречу. Это не редкость.
— Я слышал их разговор. Они вместе спят.
— Ян, ты понимаешь, что говоришь? — девочка поджимает губки. — Бред какой-то, — запускает пальцы в волосы. — Аня просила меня вернуться к мужу, и вообще у неё скоро свадьба. Зачем ей это? — поднимает на меня глаза. — А Глеб… Он, конечно, гад, но не до такой же степени.
Лера далеко не наивная. Но поверить в грязное предательство близких она просто не может. Не думал, что среди людей попадаются чистые душой личности.
