— Ну, как? Теперь ты видишь, что я открыта и честна с тобой? Мы теперь одно с тобой… А ты теперь мой!
От удивления и восхищения Джестер не мог вымолвить и слова, в горле его стал ком. А Лу продолжала так смотреть на него и улыбаться. Не сдержавшись, Джестер сжал её талию руками и привлек её к себе. Она опустилась на него, приникая к его губам вновь своим восхитительным дивным поцелуем. Теряя последние остатки контроля над собой, Джестер все обнимал её крепче и крепче, целуя её в губы, покрывая поцелуями щеки, шею, плечи… При этом он просто ощущал, как проваливается в пучину соблазна и наслаждения, как же это было восхитительно, как чудесно!
Потом к нему пришло чувство того, будто бы его куда–то несет стремительная холодная река. Рефлекторно дернувшись, он попробовал всплыть. Выплыв из глубин реки, он увидел, что неподалеку от него есть какой–то островок, на котором горит костер. И он поплыл к островку, чувствуя, что долго оставаться в темной и холодной воде для него может быть опасным. Доплыв, наконец, до острова, он вышел на берег, с удивлением ощутив, что его одежда совсем сухая, будто бы и он и не плавал только что в реке. Неподалеку горел костерок, рядом с которым на бревне сидели двое. Судя по силуэтам, это были парень и девушка, при этом они о чем–то негромко разговаривали. Как бы ни странно и неожиданно было его новое перемещение, но надо было разобраться, в чем здесь дело, а эти двое у костра, похоже, единственные живые существа поблизости. Он подошел поближе к костру, аккуратно, чтобы не испугать их, но увидев их, он был несказанно удивлен — на бревне, прижавшись друг к другу сидели он сам — его «второе я» и… Норгус!
— Норга, опять твои штучки?! — выпалил пораженный Джестер.
— Да, что ты шумишь, присядь, отдохни немного — посоветовало ему его «второе я».
— А ты вообще молчи! Ты сам меня от неё отгонял, а теперь вот сидишь тут с ней воркуешь!
— Хе, нет. Это ты меня отгонял. Ладно, неважно. Могу тебе сказать, братишка, что мы сейчас угодили в передрягу. Проще говоря, мы в большой опасности. А Норга предлагает нам помощь.
— Это почему это?
— Потому что я люблю тебя, вот почему — грустно произнесла Норгус.
— И пыталась меня угробить уже не раз?
— Нет! Я всегда хотела помочь тебе, спасти тебя, и хотела… чтобы ты был рядом. Да, это эгоистично и очень плохо с моей стороны, но такова любовь.
— Джестер, да сядь ты наконец! Мы с тобой давно так не болтали, просто так. А ты тут стоишь и на Норгу бочки катишь. Сядь и потолкуем. Тут то мы в безопасности, а вот там, где ты сейчас находишься, у нас полный швах!
— То есть?
— Да убьют тебя сейчас, вот и весь сказ.
— Как?! Я же сейчас с Лу, а она такая чистая добрая…
— Хе, верь больше — хмыкнул он, сидящий рядом с Норгус — эта Лу, красивая девка, однако, врет как я, когда меня спрашивают, где я был, а отвечать не хочется. Так вот она тебя… нас точнее надула, и голову задурила, мозги запудрила, причем далеко с не самыми благими целями. Я уже сказал, что она убить тебя хочет? Ну, я только еще не сказал, что не только она хочет, а еще кой–какие весьма милые и добродушные ребята, если конечно, можно так выразиться. Итак, Джестер, сейчас единственное, что может нам помочь спастись — это она — приобнял он скромно сидящую рядом Норгус.
— И чем она поможет?
— В нужный момент тебе мозги вправит! А то, благодаря ласточке Лу, они у нас с тобой явно не на месте.
— Но я… мы же никогда не были столь доверчивыми, что случилось то? Я только сейчас осознаю, сколько я глупостей наделал, с того момента, когда ко мне этот дед подошел, отец Доминик вроде?
— Конечно, тут твоей вины нет, ну по большей части. А вот, что касается того, почему же все это произошло, тебе попозже расскажут, я сам всего не знаю, а Норга что–то мне всего не говорит, дуется наверное. Ну да что там, в общем, когда очухаешься, будешь очень рад происходящему!
— Эх, вот и подвози кого после этого, хотел помочь, а оно вот как вышло!
— Ты Маркуса не вини, Норга сказала он тут вообще не причем.
— Как?! Этот сволочной старикан говорил, что они давние друзья.
— Угу, а я тебе скажу что мы с Бармалеем и Чебурашкой вчера ходили пивка попить, а потом пришел крокодил Гена и всех нас пьяных домой развозил. Ты в это веришь? Я как–то не очень.
— То есть он врал?
— Ну при дамах — кинуло его «второе я» взгляд на Норгус — выражаться не будем, но можно конечно и просто сказать, что он врал. Вот такие пироги! Знаешь, выберешься из этой передряги, пивка выпей где–нибудь, а то тут от всех этих злоключений наших голова пухнет, без пол–литра, как говорится, не разберешься.
— Мне уже пора?
— НАМ пора. Норга пока тут будет, придет на помощь, тем не менее, на помощь, когда надо будет.
— И что ей–то с этого — скептически осведомился Джестер — прекрасно зная, что все, что сказало его «второе я» — правда.
— Джестер, балбес, ты жить хочешь? Вот сначала давай подольше поживем, а потом уже вопросы дурацкие задавать будем, идет?
— Ладно, куда сейчас?
— А сейчас мы снова повидаем Лу. Правда, с ней мы еще увидим кое–кого из её друзей, ну и обстановочка будет немного другая, а так ничего особенного. Сдюжим Джестер, ты не бойся, я то с тобой буду, да и вот Норга, солнышко мое, помочь обещала.
— Вот ты как к ней ласково, а был то…
— Да так и было, ты вспомни, как ты её до дома провожал.
— И верно…
Дальнейшие мысли Джестер оборвало нахлынувшее ощущение, будто его куда–то несет темная волна, не река, а просто некая волна.
В себя он пришел, ощущая себя привязанным и лежа на чем то жестком и твердом, совсем не похожим на ту кровать, на которой, как он помнил он был тут вместе с красоткой Лу в последний раз.
Мир вокруг него постепенно выплывал из дымки, приобретая четкие очертания. Одновременно с красками он почувствовал звуки — вокруг присутствовали несколько человек, которое что–то — видимо его, обсуждали, некоторые смеялись.
Неожиданно ощутил, как на стол, к которому он был привязан, кто–то встал, заставил его закачаться. А после какая–то девушка, как он это определил, Джестер и сам не знал, уселся ему на грудь, устроив ноги по бокам его лица.
— А… Лу… — пробормотал Джестер, узнав лукавую улыбку девушки.
— Да, малыш, это я. Ты ведь рад меня видеть вновь? — произнесла она, окидывая его теперь уже не робким взглядом обиженной девочки, а хозяйским покровительственным взглядом.
— Ну, видеть то рад, у тебя есть на что посмотреть. А что тут произошло, солнышко, может, разъяснишь, а?
— Ну объяснять тут нечего, маленький мой. Просто я же сказала тебе, что ты мой. Так и получилось, ты теперь мой. А уж я сделаю с тобой, все что хочу, и все, что должна.
— Да ты тут не главная, девочка моя? Значит есть все–таки какие–то главные дяди, которые говорят тебе, что надо делать.
— А я никогда и не утверждала обратного, мой милый, но не забывай — ты в моей власти, кем бы я не была.
— Да уж, такое забудешь, особенно когда ты буквально села на меня.
— Ну ты же не против такого?
— Выбора у меня особенно нет.
— Это верно. А теперь, малыш, прости, я должна решить кое–что. А тебе придется подождать, но ты уж не скучай!
Сказав это, Лу подняла голову и жестом подозвала кого–то. К ней через некоторое время подошла фигура в уже знакомом долгополом одеянии, в которой Джестер узнал отца Доминика.
— Ну что, Лу? Ты узнала, кто он такой и откуда? Я чувствую в нем что–то… но не понимаю, что.
— Я тоже, Доминик, но я стараюсь. А вот ты, должна сказать, изрядно облажался. Зачем ты пошел к Жажде‑77? Что ты там забыл?
— У меня не было другой возможности убедить этого парня пойти за мной. И это с учетом всего влияния, что я оказывал на него.
— Но это отнюдь не извиняет всех твоих промахов. Для такого опытного Проповедника, как ты это просто ужасно!
— Придержи язык, девчонка! По крайней мере, я выполнил свою задачу, в то время, как ты не смогла почти ничего сделать, кроме как, привязать его к столу в зале приготовлений. И ты еще смеешь учить меня? Ха! Ты наивна!
— Твой так называемый «успех» ставит под угрозу наши отношения с Жаждой‑77, а ты не хуже меня знаешь, что это может означать!
— Лу, может, ты просветишь меня, о чем это вы толкуете? — подал голос привязанный Джестер.
— Ч–ш–ш-ш-ш, молчи, малыш, пока я еще не готова снова заняться тобой — сказала Лу, прикоснувшись пальцем к его губам. После этого прикосновения Джестер ощутил, как его сковал холод, смешанный со странным ожиданием чего–то… упоительного.
— И зачем было затевать весь этот цирк?! — не унимался отец Доминик — Пойми, сестра Лу, я уважаю твои желания и твои вкусы, но, даже с моей точки зрения, все то, что ты сделала, было излишне. В этом просто не было необходимости!
