— Я не знаю, почему они с тобой так поступили. Говорю то, что видел и слышал, — мои слова звучат сухо, и от этого не по себе.
— Ты мог ошибиться, — девочка цепляется за несуществующую надежду.
Лера испытывает мучительную душевную боль, а обезболить нельзя.
— Не мог, — наживую вырезаю фантомную надежду. — Будь у меня хоть малейшее сомнение, ничего бы тебе не сказал. Я за слова отвечаю.
Лера поднимается по ступенькам, проходит мимо меня и заходит в дом. Вздохнув, топаю за ней.
Девочка в кухне сыплет кофе в турку — больше просыпает на стол. Руки у неё дрожат, в глазах стоят слёзы. Мышка старается быть сильной, не плакать, и спину держит ровно. Не хочет, чтобы я видел, как сильно её задела правда.
— Близкие причиняют боль, — сажусь на табуретку. — Иногда намеренно. И если так, то сжигать мосты надо не жалея.
— Я хочу поговорить с Глебом, — Лера прижимает подушечки пальцев к нижним векам и выдыхает через рот. — В глаза ему посмотреть.
— Что тебе это даст?
— Пока не знаю, — шмыгает носом и берётся за графин с водой, а руки ходуном.
— Я сварю, — забираю у неё ёмкость с водой, турку и иду к плите. — Завтра будем в городе. Если есть желание, можем наведаться к твоему мужу. Поговоришь с ним.
Молчит. Сопит и молчит. Хватит у мышки смелости плюнуть в лицо сволочи, которая её предала? Не знаю. Но рядом буду я. На всякий случай.
— Про поцелуй мы забудем. Хорошо? — тихо спрашивает Лера.
Она, похоже, отходит от шока и вспоминает про ещё один непрочный мостик, который неожиданно возник между нами.
— Не понравилось? — хмыкаю скорее от задетого самолюбия, чем от веселья.
— Я не против твоего общения с Машей. Тем более если тест подтвердит отцовство… — замолкает на мгновение. — Машеньке нужен папа, да, — вздыхает. — Ян, ты неплохой человек, но мне сейчас отношения не нужны.
— Я понял, — всё, что могу выжать из себя по этому поводу.
Давненько мне женщины не отказывали. Точнее — никогда.
Глава 12
— Ян, она упадёт! — я скачу вокруг дикого папочки, у которого на шее сидит довольная Машуля.
— Я держу, — он крепче сжимает пальцами маленькие ножки. — Не упадёт, — успокаивает меня.
Но от этого не легче. Катать на шее можно трёхлетнего ребёнка, но не Машу, которой не так давно исполнился год. О боже… Тянусь к дочери, придерживаю её за спинку.
— У меня сейчас сердце остановится! — хнычу.
— Привыкай, — спокойно отрезает дикарь. — Нечего из дочери цветок комнатный растить.
— Дождись результат анализа, а потом права качай. Если будут они, эти права, — я на нервах.
— Будут, — безо всякой обиды отзывается Ян.
Вот в такой странной атмосфере и прошёл наш визит в клинику, где у Маши и Яна взяли материал для анализа. Я думала, будем напряженно молчать, но вместо этого мы получили от администратора несколько замечаний из-за шума. Повеселились от души в коридоре, пока ждали своей очереди. Теперь через неделю надо вернуться за результатом. Чувствую, встречать нас будут с конвоем.
Подходим к машине Яна, и он, наконец, снимает Машу с плеч. Я забираю дочь, прижимаю её к себе и стараюсь дышать ровнее. А дамочка моя снова ручки к папе тянет. Что ты будешь с ней делать?!
— Я тебе ещё нужна или как? — чмокаю малышку в пухлую щёку и отдаю её дикарю.
— Что за вопрос? — он воспринимает мои слова серьёзно. — Как мать может быть не нужна ребёнку?
Ян хмурится, а мне смешно. Он порой шуток вообще не понимает, и на бородатом лице у него появляется забавное выражение. Возмущённый до глубины души дровосек с карапузом на руках.
— Забудь, — стараюсь сдержать смешок.
— Лера, я твоё «забудь» уже ненавижу, — ворчит дикарь.
— Простите-простите, — подтруниваю над ним, — больше не буду.
Я сажусь в машину, а Ян отдаёт мне дочь и, ворча что-то, плюхается за руль. «УАЗ» проседает под весом мужского тела со скрипом, а Машуля заходится заразительным хохотом — её этот звук рассмешил.
— И ты туда же? — дикий папочка едва заметно улыбается.
Рядом с хохочущим от души ребёнком оставаться в плохом настроении просто невозможно. Хорошая у нас получилась поездка. Я дорогу не люблю в принципе и всегда устаю от нее, но сегодня отдохнула душой.
— Всё, поехали домой, — машу пятернёй, как веером — от смеха душно.
— Домой? — из тона дикаря исчезает лёгкость. — Ты хотела посмотреть в глаза мужу.
Хотела и перехотела. Шок отпустил. Я и раньше допускала мысль об изменах мужа, но чтобы он с моей лучшей подругой… Это трэш полный. О чём теперь с Глебом говорить?
— Домой, — повторяю, усаживая Машу на коленях поудобнее.
— То есть разводиться ты передумала? — дикарь гнёт бровь.
— С чего бы это?! — у меня воздуха в лёгких больше чем надо от возмущения.
— Тогда я не вижу причины избегать разговора с мужем.
— Я… не знаю, как с ним сейчас разговаривать. Возможно, мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя.
— Про сожжённые мосты помнишь? — Ян стучит мощными пальцами по баранке.
— Помню, — вздыхаю. — Тебе-то какая разница, когда я разведусь с Глебом? — поворачиваю голову и смотрю на хмурого мужчину не моей мечты.
А он глядит через лобовое на людей, шагающих по улице, проезжающие мимо машины.
— Есть разница, — Ян снова превращается в немногословного дикаря. — Говори адрес — куда ехать?
Возможно, он прав — я просто откладываю разговор с мужем. Из-за страхов. Да, я до сих пор боюсь остаться с Глебом наедине. Боюсь, что он выйдет из себя — наорёт, ударит. Моя нерешительность только всё затягивает.
Можно собрать документы и обратиться в суд без Глеба, но в таком случае развод займёт больше времени. Проще договориться обо всём «на берегу» и прийти за разводом вдвоём. Учитывая факт, который вскрылся вчера, неблаговерный супруг должен пойти мне навстречу.
Ну что ж, давай попробуем.
— Торговый центр на Смирнова, — тихо называю адрес.
— Поехали, — на губах дикого папочки появляется победоносная улыбка.
Ущипните меня, я, кажется, сплю. Настойчивость Яна на моем разводе с Глебом… Он ко мне подкатывает. Точнее, продолжает это делать. Но я ведь вчера чётко и ясно объяснила — мне не до отношений.
Токсичный муж надолго отбил желание связываться с мужчинами. Возможно, навсегда. Но вчерашний поцелуй… Я честно пыталась об этом не думать, и даже получалось, но вот вспомнила, и по бёдрам скачут мурашки. Как и вчера, когда Ян целовал меня.
— Кошмар, — шепчу.
— Что ты сказала? — дикарь не расслышал.
Я это вслух сказала? Боже, что я за дура такая?!
Сижу кусаю губы, нервничаю и молчу. А Ян ждёт ответа — на меня посматривает.
— Я говорю, кошмарные дороги в этом районе, — леплю хлипкую отмазку.
— Нормальные дороги. Центр города.
— Дя! — Маша поддерживает папу.
Конечно, малышка «дакнула» не по этому поводу, но получилось в кассу. Дорога действительно хорошая — ни трещинки.
— Пробки… — моя попытка номер два.
— Какие пробки? — Ян ведёт машину по многополосной и практически пустой дороге.
Черт, да что же я несу чушь всякую?! Как первокурсница, которая втюрилась в препода и не знает, как скрыть этот стыдный факт. Тем более я ни в кого не втюрилась, а поцелуй — чистая случайность. Ошибка. Ну потянуло нас с Яном поцеловаться, и что? Ничего. Притяжение между мужчиной и женщиной — норма. Это совсем не значит, что у нас есть чувства друг к другу.
— Забудь, — снова повторяю свою фирменную мантру.
— Лера! — Ян почти выходит из себя, но быстро берёт нервы под контроль — протяжно выдыхает через рот. — Я спокоен…
И я благодарна ему за старания. Ценю в людях стремление меняться в лучшую сторону. Кажется, дикий папочка именно этим занимается. Он молодец. А я глупая. И ещё голодная до мужского внимания, вот меня и кроет.
***
Торговый центр на Смирнова — как заказывали. Лера отдаёт мне дочь и продолжает сидеть в машине.
— В чём дело? Снова передумала? — спрашиваю её, помогая дочери «рулить».
