— Одна.
— Будьте добры, пожалуйста.
Аякс отдал дежурному свою кредитную карточку. Клапрот прогнал ее через POS-терминал, который находился на полочке рядом с оружейной пирамидой, дождался, пока принтер сделал распечатку, возвратил карточку Аяксу, а распечатку подшил к копии приказа и закрыл в сейф. Аякс вопросительно повертел кредитку в пальцах, тем не менее, решил ничего не уточнять про «адаптацию» и убрал карточку обратно в бумажник.
— Мне бы, — вздохнул он, — в представительство федерального агента… Не скажете адрес?
— Патруль довезет вас. — Дежурный нацелился в телевизор пультом управления и, позевывая, принялся переключать каналы. — Машина будет с минуты на минуту. Они уже в курсе.
— Если они уже в курсе, то почему не подвезли меня от вокзала?
Клапрот равнодушно и, как показалось Аяксу, с затаенной улыбкой, пожал плечом.
— У вас, кстати, не было исчезновений без вести в последнее время? — поинтересовался Аякс.
— У нас — нет, — невозмутимо ответил Клапрот. — Ни в последнее время, ни вообще.
Аякс обратил внимание на рельефную карту Столовой Горы, висящую на стене за спиной сержанта. Перепад высот составлял полтораста метров. Названием местечко, скорее всего, было обязано своей геологии. По отлогим северо-западным склонам город взбирался от реки к плоской вершине и, будто истратив все силы на подъем, замирал в нескольких шагах от нее. С юго-востока плато ограничивалось отвесными обрывами в долину, а прямо посреди него находился, судя по обозначению, портал базового рудничного ствола. Это была почти правильной круглой формы дыра диаметром около ста метров, обнесенная лесопосадками. Над картой висел городской герб. Композиция из скрещенных на фоне рыцарского щита лопаты и кирки заключалась внутри круглой рамки, которой служила змея, кусавшая свой хвост. Поверх перекрестья лопаты и кирки на щите золотилась надпись готической вязью «MENSA», ниже перекрестья — аббревиатура «S. e. A.» и год основания — 1858.
— Не посоветуете гостиницу? — спросил Аякс дежурного. — Недорого?
Клапрот выключил телевизор, отложил пульт и устало потер брови.
— Вам что, ничего не сказали?
— А что мне должны были сказать?
— Что офис федерального агента и его служебная квартира находятся по одному и тому же адресу.
Аякс развел руками.
— Но мне все равно нужна гостиница.
— Зачем?
— Затем, что я не могу посреди ночи вламываться в чужую квартиру.
— Это не чужая квартира, а ваша.
— А как же прежний агент?
— Кто?.. — На осовелом лице дежурного изобразилось не столько недоумение, сколько досада. — Вы разыгрываете меня?
Аякс ничего не сказал, потому что тот же самый вопрос про розыгрыш вертелся у него на языке.
Под окнами участка остановилась патрульная машина.
— То есть патруль, — уточнил Аякс, — отвезет меня в пустую квартиру?
— Ну, разумеется.
— В квартиру, которая одновременно есть и офис представительства федерального агента?
— Да.
— Но у кого, в таком случае, я должен принимать дела?
— Вы у меня спрашиваете?
В руке у Аякса как будто пошевелилось что-то живое. Опустив глаза, он увидел, что по-прежнему держит в руке детский мяч. На полированной столешнице запеклись следы зернистой грязи. В стеклянные двери участка ключом постучал патрульный. Аякс отер грязь со стола, подхватил свой чемодан и направился к выходу.
— Не мое это, конечно, дело, — сказал ему вдогонку дежурный, — но вы же сами как будто интересуетесь пропавшим без вести. Нет?
— И что? — замер на полдороге Аякс.
— Ничего, — пожал плечами Клапрот.
Выходя из участка, Аякс оставил мяч на подоконнике.
* * *
Служебная квартира федерального агента занимала небольшой двухэтажный дом в верхней части города. Вокруг дома был разбит яблоневый сад, огороженный высоким глухим штакетником. Вверх и вниз по улице — по этой стороне и по противоположной — стояли такие же двухэтажные коттеджи.
Аякс еще отчего-то надеялся, что оказался тут по недоразумению, однако выданные Рихтером ключи подошли и к замку калитки, и к замку парадной двери.
Изнутри дом больше напоминал гостиничный номер, чем квартиру или офис. В платяном шкафу в прихожей висели пустые плечики. На полке умывальника в ванной были разложены запечатанные туалетные принадлежности, на журнальном столике — телефонный справочник с чистым блокнотом и ваза с карандашами. Холодильник в столовой ломился от бутылок со спиртным и от вакуумных упаковок со снедью. В воздухе еще держался лимонный аромат чистящего средства. Левая от входа, целиком застекленная стена гостиной служила одновременно задней стенкой террасы, в дальней стене была дверь в кладовую. Аякс решил поначалу, что кладовая также имела сообщение с двором, но боковая дверь вела не во двор, а в гараж с подержанным служебным джипом — задний фасад первого этажа оказался практически полностью съеден кривизной склона. На втором этаже располагались спальня, кабинет и вторая уборная. Аякс бродил по комнатам с таким видом, словно забыл тут что-то важное. Несмотря на поздний час, он решился звонить на личный номер Рихтеру, но телефон шефа оказался отключен.
Аякс вышел на террасу, аккуратно, как в горячую ванну, сел в глубокий шезлонг и закурил. В эту минуту Рихтер сам позвонил ему. Аякс, затушив сигарету, доложил о своем прибытии. Реакция Рихтера была коротка и загадочна:
— Черт.
— То есть? — опешил Аякс.
Вместо ответа шеф приказал ему описать «служебное помещение».
Аякс опять отправился по комнатам, на ходу пересказывая интерьер и планировку в телефон. Его недоумение росло по мере поступления вопросов — сколько окон на первом этаже, сколько на втором, куда они выходят, имеется ли на двери в подвал замок и проч.
— Следов борьбы нет?
— Не только следов борьбы — вообще никаких следов. — Аякс встал на пороге ванной. — Здесь, по-моему, наводят порядок каждый день. Как в гостинице. Это не представительство, а постоялый двор какой-то.
— Пулевые отверстия в стенах? — тихо сказал Рихтер.
— Да нет, что вы.
— Ладно, Марк. Время на исходе.
— Скажите хотя бы, как его зовут! — попросил Аякс.
— Кого?
— Кого я должен сменить.
— Его зовут агент Хассельблад. И будем считать, что ты его сменил. Но делай, что хочешь, землю рой, а найди его. Это твоя главная задача. Докладывать впредь будешь только по требованию. Понял?
— Честно говоря, нет.
— Отлично, — зевнул Рихтер. — Конец связи.
* * *
Утром в полицейском участке Аякс запросил у нового дежурного — лысоватого, в летах сержанта Кавендиша — журнал регистрации происшествий.
Среди учетных записей, помимо отметок о приемах и сдачах смен, он обнаружил лишь сущие пустяки, вроде вызова патрульных по причине захлопнувшейся двери дома или застрявшего на путях вагончика фуникулера. Единственным заинтересовавшим его происшествием оказалось задержание прошлым августом в парковой зоне неких джамперов.
— Кто такие? — спросил Аякс дежурного.
— …Прыгуны, — ответил Кавендиш с заминкой.
— Это ясно. Прыгуны — с чего и куда?
— В рудник, известное дело.
— Самоубийцы, что ли?
— Ну, вроде того.
Аякс захлопнул журнал. Мячик, подобранный им вчера на улице, был втиснут в книжную полку возле сухого аквариума с загадочными железными скобами на дне. Приглядевшись к скобам, Аякс отложил журнал и попросил сержанта подать ему одну.
— Это кольцо «медузы». — Аякс приложил скобу к тому месту на груди, куда кольцо обычно приходилось с надетым парашютом. — Интересно, если кольца в аквариуме, то где скальпы?
— Простите? — непонимающе улыбнулся Кавендиш.
— Трофеи парашютистов в аквариуме, — пояснил Аякс, — а тела?
Дежурный засмеялся.
— Тела выдворяем за пределы, как говорится. А вот экипировку уничтожаем. В целях профилактики. На будущее.
— То есть, это не местные? — догадался Аякс.
— Залетные, конечно.
— А почему нельзя прыгать в рудник?
— Ну, туда, допустим, он еще сиганет, а вот обратно-то как? — огорошенно сказал Кавендиш.
— Если это рудник, то должны быть и подъемные устройства. Лифты. Лестницы, наконец. Кроме того, джамперы, как правило, сами готовят себе навеску.
— Про навеску не знаю, а вот и лестницы, и лифты, и транспортеры, и подъемные клети — все это имелось, пока имелась руда. А сейчас либо в рудник сброшено, либо демонтировано, в промзоне вон гниет.
Аякс с сомнением пристукнул вытяжным кольцом по столу:
— То есть тот, кто все же успевает прыгнуть, обратно не возвращается?
— Так точно.
— И спасатели за ним спуститься не могут?
— За трупом разве.
— Почему обязательно за трупом?
