звукам из комнаты. Дарья Павловна рыдала громко и горько, иногда даже подвывая. Нике стало её жаль: накопилось у тётки, а поделиться и не с кем…
Но вот горький плач сменился редкими всхлипами. Ника вытерла руки, допила морс и вернулась в комнату.
— Вам лучше?
— Да, спасибо. Извините, разнылась тут.
— Ничего-ничего, все мы люди. Продолжим?
— Д-да.
— Вы сказали, что покойная свекровь приходит наяву. А видит ли её кто-то ещё? Может, домашние животные реагируют?
— У нас нет животных, и вижу её только я. Знаете, Ника, обычно это случается поздно вечером или ночью. Сначала я чувствую… Как бы сказать… Холодок вдоль позвоночника. А потом — страх. Липкий, парализующий, руки-ноги как чужие, хочешь закричать или убежать, а не можешь. Дышать тяжело… А потом появляется она.
— И как она выглядит?
— Как при жизни. — пожала плечами Дарья Павловна. — Седая старуха. Даже взгляд такой же, презрительный и с безуминкой. Но ТАААК страшно, господи! Аж сердце из груди выпрыгивает.
“Хорошо сказано — с безуминкой. Надо запомнить”, — подумала Ника, а вслух спросила:
— Вот свекровь пришла. И что делает? Она говорит с вами?
Дарью всю передёрнуло.
— Когда как. Иногда просто стоит и смотрит, плачет. Слёзы текут, как у живой!.. Я спрашиваю, что ей нужно, а она молчит или твердит что-то бессвязное про красный халат. Но чаще она меня трогает. Щиплет, тащит куда-то, за руки хватает, за ноги. Однажды даже душить пыталась! Бррр! Хватала за горло. Пальцы холодные как сосульки, хватка железная, так больно! И следы остаются.
Закатав рукав, клиентка показала на предплечье россыпь небольших круглых синяков. Какие-то были старыми, с желтизной, а какие-то — новыми, болезненно-фиолетовыми.
— Это всё от её пальцев! И на ногах такое же.
— Да уж, непростая ситуация.
Ника впечатлилась видом синяков, но в прикосновения покойницы не поверила. Впрочем, главное, что сама клиентка верит.
— Ника, сделайте что-нибудь! — умоляюще глядя на ведьму, сказала Дарья Павловна. — Я или в психушку попаду, или от инфаркта помру. Ну чего свекровь ко мне прицепилась?! Ни сыну своему не является, ни внукам. Почему я?!
— А какие у вас с Людмилой Васильевной были отношения при жизни?
— Не сахар. Она меня еле терпела. Как же, Ромочку, сына единственного и любимого, от мамы увела! Мы ведь сначала у неё жили, у свекрови. Ох я от неё натерпелась!.. Я молодая ещё была, глупая, всё хотела подружиться, угодить маме любимого. А она такие гадости про меня сочиняла, и унижала, и… Да всякое было.
Дарья Павловна опустила глаза и умолкла. Она вся как-то поникла, явно вспоминая что-то неприятное. А когда заговорила вновь, то голос её звучал тише и глуше.
— Ника, а вы обращали внимание, что анекдотов про тёщу и зятя — море, а про свекровь и невестку — мало?
— Хм… — задумчиво протянула ведьма. — А ведь правда. Почему?
— А потому что это не смешно, а страшно!
— Да уж… — Ника выдержала паузу, а затем повернула разговор в нужное русло. — Знаете, Дарья, бывает, что человек умер, а душа не может спокойно уйти куда положено. Держат её какие-то незавершённые дела или сильные чувства. А ещё бывает, что на похоронах сделали что-то не так, как хотелось умершему. Из-за этого он не может упокоиться и пытается донести до живых, что ему нужно. Например, как-то обратилась ко мне женщина. Её отец жил один в деревне. Как многие старики, он себе похоронный костюм приготовил и обувь к нему — свои свадебные туфли. Пришло время, старик умер, дочь приехала его хоронить. Костюм-то на усопшего надели, а про нужные туфли дочь то ли забыла, то ли ещё что… В общем, похоронили старика в другой обуви. И что вы думаете? Отец стал этой женщине сниться! И так или иначе сны были связаны с обувью. Дочь долго не могла понять, что творится, измучилась вся. Но она вовремя пришла ко мне! Я помогла ей разобраться. А дальше просто: дочь принесла на кладбище туфли, зарыла их в могильный холмик, и всё — отец остался доволен и больше не снился. Кажется, у вас та же история. У вашей свекрови есть любимый красный халат?
— Нет. — медленно покачала головой клиентка.
— Точно? Может, стоит поискать?
Дарья задумалась, а потом неуверенным голосом сказала:
— Понимаете, Людмила Васильевна раньше любила красный цвет. Но в старости она стала очень религиозной, и её батюшка в церкви отругал, мол, одевается не по возрасту ярко, и вообще, красный — цвет бесовский и безбожный. Свекровь впечатлилась и больше вещи такого цвета не носила. Мне сказала, что всё выбросила. Мы прибирались в её квартире уже после… Ничего красного не было. И разве в халатах хоронят?
— А речь не только про похоронную одежду. — пожала плечами Ника. — Иногда усопшие хотят любимую вещь или еду. Или чтобы могилу посетил какой-то человек. Да всякое бывает. Давайте так, Дарья Павловна: я вам проведу чистку ауры. Всё-таки негативной энергетики из открытого канала в мир мёртвых вы нацепляли. Это опасно, можно серьёзно заболеть.
— Да я ничего не…
— Понятно, что вы ничего сами не открывали. Но из всей семьи, видимо, свекровь смогла достучаться только до вас.
— Но почему она не скажет прямо, что ей нужно?!
— Мёртвый с живым в разных измерениях, друг друга понять сложно.
И Аграновская стала пространно вещать про астральный мир, про бесплотные души, которые существуют в высоких вибрациях, про живых людей, которых физические тела держат, как якорь, в вибрациях низких. Всё это, как и историю про туфли, Ника нашла в интернете на эзотерических сайтах и слепила из прочитанного что-то среднее.
Но Дарья Павловна слушала завороженно, ловя каждое слово.
— Ну что, обряд на чистку ауры делаем? — деловито спросила ведьма, увидев, что клиентка дошла до кондиции.
— Да, давайте.
— Тогда пересядьте вот сюда, на табуретку. А красный халат очень советую всё-таки поискать. Возможно, самую любимую вещь свекровь пожалела и не выбросила. А если не найдёте, купите новый халат, но обязательно похожий.
— Хорошо, я проверю.
— А сейчас смотрите только на свечу. Будем сжигать негатив.
19
