Он не был дураком, и быстро сообразил, кто это, на фотографии. И сразу же присвистнул вслух:
— Надо же, какая красивая женщина! Интересно, мамочка шарахалась от тебя? Это ведь твоя мать, я угадал?
Это оказалось последней каплей. Она могла стерпеть очень, очень многое, но не это. Миа издала дикий вопль, в котором угадывалось что-то вроде «я тебя уничтожу», и ударила богатенького ублюдка в солнечное сплетение. Не ожидавший нападения — он привык, что женщины либо плачут, либо бегут жаловаться — мужчина не успел парировать удар и согнулся пополам, мрачно ругаясь себе под нос. Следующий удар пришелся по ребрам. Тяжелым ботинком, как она мечтала, пока он с наглыми улыбочками говорил ей гадости. Этот удар Рик тоже пропустил, не успев оправиться от первого.
А потом перекувырнулся, как кот, уворачиваясь от следующего пинка по ребрам, и резко вскочил, кинувшись к Миа.
— Хватит! — крикнул он, пытаясь остановить ее приступ ярости. — Прекрати, бешеная!
— Пошел ты, — прошипела она мрачно, и снова кинулась, целясь головой ему в живот.
На сей раз он вовремя увернулся, и девушка врезалась в стол, казалось, отбив себе внутренности. Все бумаги, любовно разложенные Джеффри по стопкам, разлетелись по кабинету. Они оба знали, что Джефф не оценит. Правда, Миа было плевать — слишком хотелось «высказать» все, что она думает. На доступном языке улицы. Подняться она не успела: раньше, чем она оправилась от удара, Алаверо просто скрутил ей руки за спиной, и приложил лицом к столу.
— Успокоилась? — светским тоном осведомился он. Даже не запыхался!
Вместо ответа, девушка резко наступила ему на ногу, рассчитывая, что от неожиданности ее отпустят. Не тут-то было: мужчина выругался, но лишь сильнее выкрутил ей руки, отчего Миа отчаянно захотелось громко вскрикнуть.
— А теперь? — «ласковым» тоном уточнил он.
Она резко дернулась вперед, надеясь свалить ему на ноги стол, но Рик легко удержал ее, выкрутив руки так, что, казалось, еще немного, и будет перелом. По щекам Кассандры потекли слезы, но она молчала. Мужчина быстро перехватил оба ее запястья одной рукой, не ослабляя хватку, а на вторую намотал ее волосы. Затем очень вкрадчиво проговорил:
— Значит так, девочка, если ты еще хоть раз…
Что «еще хоть раз» она узнать не успела, поскольку дверь в кабинет открылась, и на пороге оказался его хозяин.
— Какого хрена здесь происходит?! — зло поинтересовался Катлоу, отчего оба дебошира замерли. Алаверо даже отпустил Кассандру, и та не преминула воспользоваться случаем, резко ударив его в глаз. После чего с победным видом отошла на безопасное расстояние. Рик грязно выругался.
А Миа перехватила инициативу:
— Этот подонок брал фотографию мамы! И опять говорил про меня гадости!
Алаверо только теперь заметил, что она как-то ухитрилась разбить ему лицо, и вытирал струйку крови в уголках губ.
— Твоя чокнутая девчонка пыталась меня избить, если не убить. Это самозащита!
— Больно надо марать руки о такое дерьмо, как ты, — мрачно прошипела она в ответ.
Джеффри многозначительно обвел взглядом свой разгромленный кабинет. Стулья для посетителей частично валялись, частично были разбиты. Бумаги вперемешку лежали на полу, причем часть была испачкана кровью. Его собственное кресло рухнуло «на бок», а лампа, освещавшая кабинет вечерами, и вовсе разлетелась на мелкие осколки. Стол практически рухнул. Когда они успели столько всего сломать, не помнили ни Кассандра, ни Эрик, но оба смотрели друг на друга как на единственных виноватых.
Шеф же с трудом собрал волю в кулак, и резко крикнул:
— Молчать! — и, когда подчиненные, вздрогнув, притихли, продолжил:
— С вами обоими я поговорю по-отдельности. Но прошу учесть, что камера находилась вне вашей досягаемости, и она пишет звук. Так что любую ложь я смогу проверить. Алаверо — с тебя привести кабинет в относительный порядок. Кассандра — за мной.
Миа зло посмотрела в сторону «виновника торжества» и, вздохнув, отправилась за приемным отцом. Она знала, что сейчас тот выгонит кого-нибудь из другого кабинета маленького офиса «Талиона», и будет читать мораль. Ей это решительно не нравилось: где он был, когда Алаверо вел себя, как ублюдок? Почему не остановил его? Обо всем этом Миа думала, неохотно плетясь за шефом и надеясь, что тот не задержит ее слишком надолго. У кабинета Хаглера, Джеффри остановился. Сначала постучал, и, не получив никакого ответа, толкнул дверь.
Как и всегда, в кабинете Криса царил бардак. Сейчас его не было, так что за массивный дубовый стол, в потрепанное кожаное кресло, уселся шеф, а Кассандре указал на кособокий стульчик «для посетителей». Она покорно присела на краешек, и устало посмотрела на приемного отца.
— Что скажешь в свое оправдание? — поинтересовался шеф, переплетя пальцы.
— Скажу, что твой любимчик перешел всякие границы. Я не просила его трогать фото мамы, и уж тем более… комментировать. Он долбанный провокатор, Джефф! И гордится этим.
— Миа, милая, — как в детстве, обратился к ней Катлоу. — Скажи мне, ты все еще считаешь, что на слова можно отвечать силой? Разве я не донес до тебя раньше, что так делать нельзя? Ты могла подойти ко мне, и мы бы решили проблему. Зачем же устраивать безобразную драку? Вы всполошили всех, ко мне прибежала Бетани, и сказала, что в моем кабинете дикий грохот и истошные вопли. Она думала, к нам ворвались грабители!
— Я говорила тебе о том, как он себя ведет. Где твое «решили проблему», в чем? — мрачно поинтересовалась Миа, слегка повышая голос. — В том, что этот ублюдок теперь шифруется и при тебе ведет себя прилично?! Это не называется «решили проблему», это называется «сделал вид, что никакой проблемы нет».
— Миа, главная проблема сейчас в том, что ты выражаешь свои чувства, пытаясь сломать кому-нибудь нос. Он тебе не враг, а коллега, пусть и… не самый приятный. Если мы все начнем решать проблемы дракой, что тогда случится с агентством? В общем, так. С ним я тоже поговорю. Но если еще хоть раз что-то подобное повторится, вы будете оба отстранены на месяц. Учитесь разрешать свои конфликты как взрослые люди, а не подростки в разгар гормональной бури. Никаких больше драк. Пиши мне докладные записки. Это ясно?
Кассандра закатила глаза:
— Ясно. Только это не поможет. Как и твои разговоры.
— Если не поможет — буду применять более жесткие меры. Ладно. Зови сюда Алаверо.
— Почему я??? — вскинулась она, от возмущения даже перейдя на визг.
— Проверим, как хорошо ты усвоила урок. Позови. Его. Сюда, — последние три слова он отчеканил, как приказ.
Миа мрачно выругалась и отправилась обратно в разгромленный кабинет. Там Алаверо вытирал пот со лба частью рубашки, снова и снова пытаясь нормально поставить стол. Было заметно, что делает это он отнюдь не первый раз, но стол продолжал отчаянно косить вбок. Полюбовавшись на его страдания минуты две или три, Миа сжалилась, и спасла «дорогого» коллегу:
— Поправь правую раму, у стола регулируется высота. Пока ты этого не сделаешь, он так и будет съезжать.
Мужчина чертыхнулся, хлопнул себя по лбу, и спустя еще три минуты стол стоял ровно. Впрочем, большая часть бумаг все так же валялась на полу, и все остальное выглядело так же, как и до учиненного ими разгрома. Рик обернулся к ней, и, с явной неохотой, произнес:
— Спасибо. Я не сообразил.
— Джефф ждет тебя в кабинете Хаглера. Бумаги я, так и быть, соберу. Ты все равно не знаешь, что и как лежало у шефа.
Он кивнул в знак того, что понял, и быстрым шагом убрался из кабинета. Нарываться на драку еще раз не стал, да и вообще вел себя нормально, но Миа не обольщалась. Пройдет, в лучшем случае, неделя, и он продолжит в том же духе. По крайней мере, она так думала.
Однако после разговора с Катлоу, Рик сильно снизил градус мерзости у своих шуточек. Они стали терпимыми. Чем это было вызвано, девушка не знала, но шефу была искренне благодарна. Он обещал, что ситуация исправится — и сделал это. А взаимная неприязнь осталась своего рода наследством того случая. И теперь ей решительно не хотелось работать с этим человеком. Кто знает, как он поведет себя наедине? И не станет ли вновь проезжаться острым языком по всему, что ей дорого и важно?
