это мы всего лишь на два голоса! Если завтра попробуем с ребятами… — На последних словах он закашлялся, и кашлял долго и надсадно, а когда закончил и сплюнул, Ри увидела на полу расползающееся красное пятно. Внутри у неё всё сжалось.
Дан, побледневший и взмокший, с беззаботным видом наматывал шарф обратно.
— Ты… Надо что-то делать… — Ри пыталась подбирать слова, но получалось плохо.
— Ничего страшного не случилось. Не первый раз. — Голос Дана, сначала сиплый, становится крепче с каждым оборотом шарфа. — Не бойся.
— Но нельзя!.. Выжимать себя досуха… Так и помереть недолго!
Дан взял Ри за плечи, развернул к себе и, глядя в глаза, сказал:
— Во-первых, я не умру. Во-вторых, даже если это случится, ты знаешь, как вызвать трамвай и как разогнать туман. А это — самое главное.
* * *
— А ты тоже звала его «Спасти у моста»? — спросил Дан, показывая на разбитые двери магазина на углу Тверского проспекта и набережной Степана Разина.
— Я всегда читала не «Сласти», а «Страсти». Пирожные там были вкусные. — Ри вздохнула, вспоминая обжигающий чай в стаканчиках и приторную, но такую заманчиво блестящую глазурь на эклерах.
— Здесь рядом был музыкальный, я часто сюда ходил. А знаешь, что самое обидное? Даже если мы справимся с туманом, где надо — разгоним, где надо, возьмём под контроль, старое уже не вернётся. Не будет ни тех сластей, ни тех дисков с кассетами.
— Будет что-нибудь другое. Мир по ту сторону не стоит на месте… Может, что хорошее доберётся и до нас. И даже будет работать без колдовства и такой-то матери.
Они свернули на набережную и шли под липами вдоль чёрной кованой решётки, местами крепкой, местами обвалившейся, местами сданной в чермет. Над рекой в первый рассветный час поднимался лёгкий, совсем не страшный туман.
— А ты бы хотел, чтобы всё было как раньше? — спросила Ри, обходя выбоину в асфальте.
— Ну, ты уж не записывай меня в старики, которые вздыхают о прошлом, потому что в прошлом у них хрен стоял. Просто было в этом что-то такое тёплое, ламповое, чего теперь не будет, и этого жаль. А хрен у меня и сейчас огого. Захочешь, сама убедишься.
— А и захочу, — ответила Ри без тени смущения. — Но не сегодня, — и, пока Дан не успел опомниться, впилась ему в губы.
— А вдруг я не доживу до завтра?
— Придётся постараться.
* * *
Они так долго целовались в арке её дома, что Ри начала думать, не взять ли свои слова назад и не предаться ли страсти немедленно. Подкашивались ноги, приятно кружилась голова — то ли от не слишком умелых, но нежных прикосновений Дана, то ли от того, что последний любовник, заходивший пару раз в месяц на чашечку секса, уехал из города полгода назад. Все звуки мира исчезли для них, и Ри не сразу поняла, что уже несколько минут её зовут по имени. Она нехотя прервалась и повернулась, готовая послать куда подальше утреннего кайфолома.
На ступенях подъезда стоял, держа в руках сигарету, её сосед по квартире.
— Ты извини, что отрываю, — проговорил он смущённо, и вдруг уставился на Дана. — Вы же из «Далёкой радуги», да? Тот самый Дан?
— Ну я.
— А можно у вас автограф попросить?
Буквально секунду на лице Дана было написано, что единственный автограф, который он может оставить — фонарь под глазом, но потом он улыбнулся своей фирменной улыбкой и ответил:
— Да запросто.
Сосед застыл в нерешительности. Ни бумаги, ни ручки при нём не было, он не знал, что делать — бежать в комнату или остаться здесь и продолжить разговор. Наблюдать за его метаниями Ри быстро наскучило, и она спросила:
— Чего ты мне сказать-то хотел?
— Так это… — Сосед собрался с мыслями и наконец прикурил сигарету. — Нас сегодня ограбить пытались. Вломились посреди ночи, замок в общей двери раскурочили. Пытались к тебе пробиться. Ну, тут я на шум вышел, всех разогнал.
— Много их было? Ты успел их разглядеть? — спросил Дан.
— Двое. Одеты как стервятники, все в чёрном и в масках. Но явно не из этих. Вели себя больно деликатно и убежали быстро, считай, без драки.
— А я смотрю, ты у нас ещё и провидец, — сказала Ри, немного отойдя после первого шока.
— Это не предвидение, это ж опыт, — мрачно ответил Дан.
* * *
Ри первым делом кинулась к столу выяснять, на месте ли сборник Гумилёва. Уходя, она сунула его в коробку с инструментами и для верности прикрыла платком. Дан предлагал спрятать книгу получше, но Ри заявила, что тогда они больше никогда её не увидят. Гумилёв был на месте.
Дан обошёл все углы, начиная от двери, и проверил свои чары. У окна он удивлённо присвистнул и подозвал Ри.
— Ты ведь тоже это видишь?
— Да…
— Это хорошо. Я уже решил, что у меня глюки от недосыпа.
По ту сторону стекла, точно посередине оконной рамы, завис кусок асфальта размером с кулак.
— Значит, сначала они хотели выбить окно? — предположила Ри. — А когда не получилось, решили пробраться в квартиру через входную дверь.
— Похоже на то. — Дан сделал несколько движений руками, будто оттягивал незримые верёвки, и кусок асфальта почти коснулся стекла. — Смотри, если я сейчас уберу заклинание, этот булыжник влетит к нам.
— Тогда, может, не будем его убирать? Пусть висит так. Есть-пить он не просит.
— Мне сегодня надо будет переставить защиту. Если её один раз пытались взломать, попытаются снова.
В коленку Ри врезалось что-то обжигающе-холодное. От неожиданности она ойкнула и подскочила на месте. Дан моментально переменился в лице и встал в боевую стойку, готовясь защищать её от внезапного нападения, и вдруг громко захохотал: вокруг хозяйки наворачивал круги сияющий голубыми искрами Котлер.
— Так что с булыжником делать будем? — спросила Ри, когда они оба отсмеялись, а призрачный кот немного успокоился и перестал кидаться в ноги.
— Да ничего особенного. Я сейчас схожу, сниму его и положу куда-нибудь подальше.
— А он тебя не пристукнет?
— Не должен. Это просто кусок асфальта, даже не заколдованный. Он только попал в поле действия заклинания.
