небрежно подвинут, а на подоконнике валялись диски без коробок вверх этикетками.
Вся комната была засрана до изумления. Гора грязной посуды. Абсолютно всей. Мусор, фантики и крошки на столе и на полу. Разбросанные шмотки, обувь, пустые бутылки и банки из-под пива.
В Ташиной постели тоже кто-то спал, и, приглядевшись, Кира узнала Аню — подружку-неразлучницу Люды, похожую на ту, как сестра: такая же страшненькая и плоская.
Люда же спала на своей кровати, сладко похрапывая.
Кира ощутила, как её накрывает волна ярости.
— Люда! Ты что тут, мать тебя за ногу, устроила⁈ — Кира с трудом подавила желание разбудить соседку хватом за волосы, чтобы, как обосравшегося кутёнка, натюкать мордой в говно.
Люда вздрогнула, сонно открыла глаза, моргнула и удивлённо выпучилась на Киру.
— Ты⁈ — открыла рот соседка.
— Я. И я не поняла, что в моей постели делает какая-то замарашка.
— Э-это Лена, моя сеструха двоюродная… В гости приехала.
— Да что ты говоришь⁈ Твоя сеструха голая приехала? Что ей ни носить нечего, ни спать не в чем? Быстро вымелись все из комнаты.
— Да чего снова-то! — возмутилась Люда. — Ну взяли твою майку и юбку, чего так разоряешься-то? Подумаешь.
— Ах «подумаешь». Да с твоими тупыми куриными мозгами разве можно говорить слово «думать»? Я тебе сказала, мои вещи не трогать⁈
— А я потрогала и чё? — нагло спросила Люда. — Что ты мне сделаешь?
Паутинка дрожала и Кира поняла, что что-то упускает, но от ярости не понимает что. В любом случае, терпеть это она больше была не намерена. Как что, хмыкнув, Кира вышла из комнаты и направилась прямиком к коменданту. Та, к счастью, находилась на месте и её узнала.
— Галина Валерьяновна, здравствуйте, тут такое дело… — начала подстройку Кира. — Я приехала сдать практику, захожу, а в комнате у нас посторонние люди. В моей постели спит какая-то девка, грязная как бомжиха, она в моих вещах. Часть моих вещей вообще пропала. Соседка, Люда Скрипина, которая привела каких-то подружек своих, распивала спиртные напитки, она сломала мой магнитофон. В комнате вообще бардак… Я с этой особой не могу жить совершенно.
— Скрипина? Из девятьсот девятой? Так она вроде съезжает от тебя, в шестьсот двенадцатую, — удивилась комендант.
— Шестьсот двенадцатую? Двушку? — переспросила Кира, моментально поняв, с чем была связано наглое поведение Люды, когда ту застали на горячем.
— Ну да. Там Долдина Анна живёт с пятикурсницей, Викой, та нынче заканчивает, точней, уже закончила. Там чистенько, опрятно, свежий ремонт. И Скрипина твоя уже заявление написала на заселение с Долдиной.
— То есть, она сейчас решила нашу комнату засрать до самого небалуйся, а потом в двушку съехать? — еле сдерживая новую волну злости, уточнила Кира. — А знаете что, Галина Валерьяновна? Заселите-ка вы меня с моей соседкой в эту двушку шестьсот двенадцатую, пожалуйста. А Анька, которая сейчас в постели у нас спит, пусть к Людке переезжает. Нечего им в двушке жить.
— А и правда, — усмехнулась комендант. — Сейчас заполню бланки, и тебя с соседкой переселим пониже.
— Когда мне заселяться? — деловито спросила Кира.
— Можно прямо сейчас. Вика мне полчаса назад ключ сдала и уехала из общежития, — ответила комендант. — У нас через неделю уже заселение первокурсников, в начале августа.
— Офигеть я вовремя, — пробормотал Кира и вспомнила про практику. — Тогда я схожу практику сдам и договорюсь о том, чтоб мне с вещами помогли. А вы… Вы…
— Иди, я к вам поднимусь и скажу о том, что двушка им не достается. И чтобы Долдина освободила комнату.
— Спасибо, Галина Валерьяновна! — улыбнулась Кира, ощутив слабость. Похоже, что со злости она слила всю ману в коменданта и её лояльность.
Отчёт Кира сдала быстро и на отлично, а в общаге даже оказался Кирилл, которому продлили сессию. А ещё Стас и Сашка, у которых всё ещё была практика.
К моменту, когда Кира собрала свои вещи, причитающая Анька уже освободила комнату. Парни быстро перетащили холодильник и посудный шкафчик со всей посудой, которую комендант заставила помыть, все картины, два ковра, плед с двойной кровати, шторы, чертёжную доску, которая была в кровати, музыкальный центр, плитку и чайник.
По поводу плитки Люда даже пыталась возмутиться, как ей готовить и что «можно было потом забрать», ведь Кире «прямо сейчас не надо».
— У тебя всё равно нет посуды, ты же так ничего своего не привезла, — пожала плечами Кира. — А с учётом тенденции брать моё, ломать и портить я тебе ничего не собираюсь оставлять. К тому же, у тебя давно каникулы начались. Вали домой со своей «сеструхой».
Единственное, что Кира оставила, это шкаф, который делил комнату: тот в двушку не влезал. Тем более что в новой комнате была отгорожена прихожая с вешалками для одежды и местом под обувь. Комната реально была чистая, приятная, светлая и опрятная, с продуманным разделением. В ней были хорошие тумбочки, кровати с двойными матрасами, квадратный кухонный стол на котором было удобно готовить и есть. Широкие и крепкие книжные полки. Отличная комната.
— Так что со шкафом? — спросил Кирилл.
— Ещё подумаю, в сентябре, может, продам или подарю кому-то, не им же оставлять, — ответила Кира, раскладывая вещи в половину встроенного шкафа и выкладывая все свои конспекты в антресоль.
— Ты домой поедешь? — спросил Кирилл, целуя Киру.
— Ну… Если ты добудешь чистое бельё и чем-нибудь покормишь, то я могу остаться до завтра…
Кирилл добыл.
* * *
Приехав домой, Кира набрала номер родителей Таши и связалась с соседкой. У Таши был несомненный плюс в том, что она редко появлялась в общаге.
— Привет, слушай, Таша, а я вроде как переехала с тобой в двушку…
«В двушку? Зачем?» — спросила та.
— Да там Люда устроила погром, я решила, что нам вдвоём будет лучше и…
«Да не хочу я с тобой в двушке жить, меня и так всё устраивало…»
Кира бросила трубку, не дослушав.
— Ладно. Пофиг.
Она набрала ещё один межгород, на этот раз номер коменданта.
— Алло, Галина Валерьяновна? Это Кира Калинина вам звонит. По поводу комнаты и заселения в шестьсот двенадцатую. Вычеркните там из моих соседок Наталью Дмитровскую. Да, она захотела с Аней Долдиной и Людой Скрипиной остаться. А для меня найдите самую милую,
