Я подмигнула ему:
- Как знать? Но вот вопрос: что мне делать, когда твоя мама опять придет за ответами, а?
Ангел прислонился к стойке и провел пальцами по кошмарной хромированной отделке.
- Не знаю. Да и она, кажется, купилась на сказочку о двоюродном дедушке.
Я погладила его по холодной щеке, провела пальцем по пушку над верхней губой.
- Нет, mijitо (3), не купилась.
Мы с Ангелом знакомы уже больше десяти лет. С того самого дня, как я нашла его в заброшенной школе, напуганного и одинокого. Он очень много для меня значит.
К сожалению, он умер в самом расцвете подросткового возраста, когда буйство гормонов затмевает все остальное. Он шагнул ближе и положил руки на стойку с обеих сторон от меня. Я закатила глаза, а он подался ко мне и провел губами вдоль моей нижней челюсти. Он не пытался меня поцеловать, а просто как будто впитывал тепло, пробовал кожу наощупь.
- А знаешь, у нас могло бы получиться.
- Я тебе по яйцам двину.
- Я могу подарить тебе ночь, которую ты никогда не забудешь.
- Потому что ты всю ночь будешь корчиться от боли, а я всю ночь буду беспощадно ухохатываться. О да, это будет незабываемо.
- Знаешь, как говорят: попробуешь мертвого (4)…
- Через стенку живет Рейес.
Это сработало. Ангел шагнул назад и скрестил на груди руки.
- Я ж тебе говорил не впускать этого pendejo (5) в свою жизнь. Мы все за это поплатимся.
- Да что ты об этом знаешь?
- Вот это и знаю. Если вы двое споетесь, нам всем хана.
- Это я уже слышала. Если никто ничего нового мне не скажет, вы все можете поцеловать меня в зад.
- Это неправильно. Противоестественно! – выплюнул Ангел, когда я взяла чашку с кофе и перешагнула через женщину на полу, чтобы выйти из кухни. – Вам нельзя быть вместе. Вы как молоко и соленые чипсы!
- Слушай, Ромео, мы с тобой договорились о зарплате. Ты можешь поговорить с этими женщинами или нет?
- Уже пытался. Они молчат.
Я недовольно поджала губы.
- Мог бы и сказать.
- Ты не понимаешь. Они теперь тут с тобой. А быть рядом с тобой – это уже само по себе им поможет. Это все равно что взять солнце и сжать его до размеров баскетбольного мяча. Оно все равно останется солнцем. Все равно будет ярко сиять, слепить, обжигать и все, на хрен, такое. Все равно будет их успокаивать. Исцелять. И это, блин, ты. Потому что ты и есть свет. Он успокаивает, как ментоловая гадость, которую мама втирала мне в грудь. Одно твое присутствие им как бальзам на раны.
- А я всегда думала, что мое присутствие раздражает. Ну, знаешь, как растворитель. Или напалм.
(1) Дефлексия (отклонение) – неосознаваемый механизм ухода, направленный на прекращение контакта и усиление изоляции человека как от других, так и от его собственного опыта.
(2) Mijita – (исп.) подружка; девочка моя.
(3) Mijitо – (исп.) сынок; дружочек; мальчик мой.
(4) В оригинале (англ.) «Once you go dead» – Ангел перефразировал расхожую пословицу с похабненьким подтекстом: Once you go black, you never go/come back. – «Попробуешь черного, к белому не воротишься».
(5) Рendejo – (исп.) придурок, дурак; чувак.
Глава 8.
Помеха длится до тех пор, пока кому-то не оторвут яичко. ©Надпись на футболке.
Поскольку от объяснений Ангела с его шикарными навыками съема толку было негусто, я решила посоветоваться с Джеммой. Я пыталась ей дозвониться, но она не отвечала. Она что, совсем меня не знает? Ангела смерти такое не остановит. Может быть, это сработало бы со скучным или унылым ангелом смерти, но точно не с вредным вроде меня.
Куда-то поставив свою чашку, я прихватила куртку и стала пробираться к выходу, едва не наступив на женщину, которая метнулась мне под ноги и съежилась под той, что свисала с потолка. Ну все, моя квартира никогда не будет прежней.
Открыв дверь, я увидела еще одного обалденного парня. Только этот был живой. Со светлыми волосами и голубыми глазами. И он украл мое сердце в ту самую секунду, когда я впервые его увидела несколько недель назад.
- Квентин! – вслух поздоровалась я, хотя, кроме меня самой, никто этого оценить не мог. Квентин глухой. – Привет, солнце, - показала я знаками. – Как жизнь?
К счастью, будучи ангелом смерти, я с самого рождения знаю все языки, на которых когда-либо говорили на Земле. В том числе и жестовые во всем их прекрасном многообразии.
Робкая улыбка осветила его красивое лицо. Он кивнул в знак приветствия, и я тут же его обняла. Квентин уткнулся носом мне в шею и целую минуту крепко прижимал меня к себе. А когда отпустил, его плечи ссутулились. Его явно что-то тяготило.
- Что случилось? – забеспокоилась я.
Он пожал плечами и, словно смутившись, опустил взгляд.
- Теперь все по-другому.
У меня в груди все сжалось. Квентин был одержим демоном, который, в свою очередь, был одержим идеей меня прикончить. Так Квентин и оказался в Альбукерке. Артемида расправилась с демоном, который в него вселился, и в итоге Квентин очнулся от чего-то, напоминавшего кому, в незнакомом месте без родных и друзей. Потом я узнала, что у него нет ни семьи, ни близких, к которым можно было бы вернуться в Вашингтон, поэтому спросила, не хочет ли он остаться здесь. Теперь он жил в «Школе для глухих» в Санта-Фе, а на выходные возвращался в монастырь. По крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь об этом не узнает и не расскажет сестрам, что шестнадцатилетнему парнишке нельзя жить под одной крышей с кучей монахинь. Вот только мать-настоятельница монастыря, как и все остальные, буквально влюбилась в Квентина и была готова нарушать какие угодно правила, лишь бы он там жил.
И все-таки он был одержим. Демон захватил тело Квентина, а его самого на время как будто вышвырнул наружу. Я не знала, сколько помнит Квентин о том времени. Или как это на него повлияло.
У демона, который на него позарился, была причина. Та же, по которой другие демоны вселялись в других людей. Квентин видел мир сверхъестественного. Точнее совсем чуть-чуть. Но этого было достаточно, чтобы стать мишенью для демонов. Он видел серые пятна там, где были призраки. Все, кто мог это видеть, видели еще и мой свет. Иначе говоря, они могли отличить меня от остальных. А значит, могли привести ко мне демонов. Папаше Рейеса я была нужна в качестве портала в рай, и, видимо, нужна достаточно сильно, чтобы разрушать жизни других людей. Некоторые из одержимых в итоге погибли.
- Может, зайдешь?
Я шире распахнула дверь. Квентин переступил порог, но тут же замер. Осмотрел мою квартиру и шагнул назад.
- Ты их видишь? – удивилась я. Мне казалось, что даже если и видит, то не более чем прозрачное серое марево там, где находились женщины. Но он смотрел прямо на них. Настороженно, почти враждебно.
- Теперь вижу, - ответил Квентин резкими, отрывистыми жестами. – Но не так, как раньше. Сейчас я мертвых везде вижу, куда ни посмотрю. – Он сердито глянул на меня. – Ты знала, что школу в Санта-Фе построили прямо рядом с кладбищем?
Я громко вздохнула. Нет, не знала.
- Значит, теперь ты их по-настоящему видишь? Не только их сущность?
Он обнял себя руками и кивнул, не сводя глаз с женщины, свисавшей с потолка. Должна признать, меня она тоже выбивала из колеи.
Осторожно коснувшись щеки Квентина, чтобы привлечь к себе его внимание, я показала:
- Мне очень жаль, Квентин.
Видеть мертвых тут и там – такое кого угодно доведет до ручки. Сама-то я такой родилась и не раз пыталась поставить себя на место других. Поэтому приблизительно понимала, что происходит с теми, к кому эта способность приходит со временем.
Глаза Квентина наполнились слезами, а губы сложились в мрачную линию.
- Может, пойдем туда? – показала я на квартиру Куки.
Он кивнул.
Закрыв свою дверь, я постучалась к Куки, зная, что ее дочь Эмбер дома. Не будь со мной Квентина, я бы и не подумала постучать. Но сейчас мне не хотелось заставать Эмбер врасплох. Ей двенадцать. Зуб даю, она прыгала и скакала в нижнем белье под последний поп-хит. Хотя, возможно, я по себе сужу.
Излучая, как всегда, бешеную энергию, Эмбер открыла дверь. А потом заметила Квентина. Кажется, он ее немножко поразил. Есть в нем такая штука. Когда я впервые его увидела, сама была поражена до глубины души.
- Привет, солнце. Можно нам ненадолго занять твою гостиную?
- Конечно, - отозвалась она.
Мне показалось, что ее вдруг обуяла стеснительность. Эмбер сложно назвать стеснительной, но я поняла, в чем дело: такой эффект производил Квентин.
- Супер, - сказала я, сопровождая голос жестами, - спасибо. Это Квентин. Квентин, это Эмбер.
Они улыбнулись друг другу, и мы с Квентином вошли в квартиру.
- Принести тебе чего-нибудь попить? – спросила у него Эмбер.
Я быстро передала ему жестами вопрос, он махнул рукой, отказываясь, и показал:
