Попрощавшись с женой, Георгий вбил в навигатор нужный адрес, и, поправив наплечную сумку, одолженную у Аркадия, двинулся в нужном направлении.
Внутри сумки лежал аккуратно срезанный с рамки холст, благодаря которому Георгий и смог отделаться от своих товарищей. Воронину предстояло крайне деликатное дело, которое лучше сделать одному.
До нужного адреса было недалеко — минут пятнадцать, если своим ходом, как раз чтобы привести в порядок мечущиеся в голове мысли и решить, как лучше поступить.
Еще провожая взглядом согбенную фигуру хранителя, Ворон уже тогда подумал, что нужно поговорить со стариком ещё раз. А позже, когда товарищи выбирали, кому добираться до офиса своим ходом, Георгий принял окончательное решение.
Шагая по тротуару, Воронин пытался сосредоточиться на задаче, но никак не мог выкинуть из головы плачущее лицо старика. Он был буквально раздавлен свалившимся на него горем. Ещё эта сказочная история, про потребность светлого существа в темной энергии, собранной проклятым предметом. Что ещё за дитя природы? Неужели дриада?
Тяжёлые мысли, словно жернова, ворочались в голове, вращаясь вокруг произошедшего. Неужели он, Ворон, поступил плохо? Последние двадцать лет своей жизни Георгий всячески избегал своего прошлого. Как мог, отгораживался от той тьмы, что тянулась к нему из самого детства. Тогда, казалось целую вечность назад, будучи молодым, он увидел настоящее зло, и сделал для себя выбор. Выбор, который сегодня почти предал…
Навалились воспоминания. Многочисленная вереница переездов, бегства и постоянного желания скрыться. Сначала в одиночку, от себя и прошлого — тогда было особенно тяжело. Некому излить душу, поделиться наболевшим… А затем появилась Мария. Такая же беглянка, изгой, и хотя её мотивы были несколько иными, основная причина была одна — расстаться с прошлым.
Память, перетасовывая образы, наконец добралась до момента, когда Георгий впал в отчаяние. Именно тогда многое изменилось…
***
В тот раз их почти настигли. Глухой хутор в Вологодчине, из тех, что даже не на всех картах обозначались, поначалу казался им максимально безопасным. Все посторонние как на ладони. Вокруг глухие леса, где дети могут спокойно поиграть и размять мышцы. Хорошо ещё, что они с Машей сразу договорились обойтись без посещения малышей школы. Самому необходимому они могли научить их и сами.
Чистый воздух, самостоятельно выращенные овощи и свежайшее мясо, добытое детьми на охоте. Ребятам здесь, конечно же, было сплошное раздолье. Идиллия, близкая к абсолютному счастью.
К сожалению, родственники Марии оказались гораздо более настойчивы, чем утверждала супруга. Если бы не сторожки, щедро разбросанные Вороном по всей округе, то засечь приближение стаи оборотней-убийц было бы невозможно.
Они ушли буквально за пару часов до появления незваных гостей и долго бежали, ориентируясь на ночные звезды. Сколько времени это продолжалось? Дети устали быстро, и Георгий нес их на себе, моля всех богов, чтобы не споткнуться.
Потом был какой-то международный автобус, пригородная электричка, еще один автобус. Георгий пришел в себя только в небольшой гостинице под Питером, когда уснул прямо в ванной и проспал без перерыва почти сутки.
— Москва большой город! Там мы обязательно сможем затеряться! — убеждала мужа Мария, чувствуя в какой-то степени вину за настойчивость родни.
Ворон слушал, и молча хмурился, не желая в очередной раз срывать свое раздражение на жене, тем более что она не так уж и виновата. Любовь — чувство взаимное, пускай даже если они оба изначально знали негативную реакцию окружающих. Темный колдун и девушка-оборотень. Такое случается только в дешёвых дамских романах, из тех, что даже на бумаге не печатают. Они скрывались уже девать лет, и, если честно, Ворон безумно устал от бесконечной гонки.
В столице, конечно же, спрятаться проще, но он все равно не верил, что это поможет. Родственники Марии, они всё никак не хотели оставить его семью в покое. Был лишь один способ остановить это безумие, правда опасный… Но иного выхода просто не было, и Воронин наконец решился.
Государство нуждалось в воинах, была даже объявлена мобилизация, и многие в ту осень пошли добровольцами. Георгий тогда долго разговаривал с женой, закрывшись в салоне машины, чтобы дети не слышали, как ругается и плачет мать.
— Маша, иначе они не оставят нас в покое. Иного выбора я не вижу. — убеждал жену Воронин. — Или они однажды доберутся до нашей семьи, и тогда всё закончится еще хуже, чем всё то, что может со мной случиться там, в зоне боевых действий. А так вас оставят в покое. Твои родичи чтут законы предков, и не нарушат их.
Оборотни всегда считались самой патриотичной диаспорой среди нелюдей. Более того, они безмерно уважали тех, кто был готов ради своей родины пожертвовать всем, даже жизнью. Воинов, защищавших рубежи своей страны, родичи Марии приравнивали к членам стаи. Поэтому супруга, как бы не плакала и не ругала Георгия, в душе сразу приняла его предложение.
***
В военкомате Георгия встретили сухо, но узнав причину визита, подобрели. Ознакомились с документами, и предложили подождать в большом кабинете, заполненном такими же, как и он, добровольцами. Потянулись минуты ожидания. Кто-то из присутствующих травил анекдоты, большинство залипло в телефоны, а в воздухе висело ощущение недосказанности и предвкушения. Такое же чувство испытываешь в зале ожидания железнодорожного вокзала, перед дальней дорогой.
Когда в кабинет вошёл майор, одетый в полевой камуфляж, все оживились. Только офицер пришёл не для беседы с добровольцами. Вызвав Воронина и еще одного человека, служивый приказал следовать за ним.
А после было другое помещение, где помимо Георгия присутствовало ещё несколько человек. Странные тесты, вопросы, по итогам которых он, Ворон, получил своё первое задание, а несколько дней спустя уже был принят на работу в частное сыскное агентство "Светлый путь". Где и работал уже больше полугода…
***
Нужный дом удалось найти без проблем. Пятиэтажный дом, второй подъезд, квартира номер двадцать два. Как и ожидалось, домофона у хозяев не обнаружилось, и Георгий набрал соседнюю квартиру.
— Кто? — прозвучал из динамика уставший женский голос.
— Это к Владимиру Алексеевичу из двадцать второй, я его коллега, принёс ключи. — ответил Воронин на ходу придуманной фразой.
— Входите. — прозвучало в ответ, и Ворон потянул дверь на себя. Пиликнул динамик, и Георгий шагнул в темноту тамбура. В нос тут же ударил знакомый запах — походе хранитель совсем недавно прошёл здесь. Что ж, значит он дома, и все не напрасно. Главное, чтобы дверь в квартиру открыли. Ничего, можно позвонить по телефону, и попытаться убедить старика.
Дверь в нужную квартиру была старой, кажется ее установили сразу после постройки дома, а до этого она ещё где-то отслужила лет десять. И увы, но звонка не было, как и глазка, что радовало. Что ж, придется стучать.
— Иду! — на стук почти сразу раздался уже знакомый старческий голос. За дверью послышались шаркающие шаги, а затем она распахнулась. Глаза Ворона и хранителя встретились, после чего старик произнёс: — Я знал, что вы придёте. Только ожидал вас позже, через неделю, может две. Проходите на кухню. И не забудьте закрыть за собой дверь. Домашние тапочки вот здесь, под тумбочкой.
Переобувшись и повесив куртку, а с ней сумку на древнюю вешалку, Георгий прошёл за хозяином, при этом вдыхая запахи квартиры. Да, здесь было много запахов, которые не учует простой человек. Настоящая смесь ароматов, как приятных, так и не очень. Тут и благоухание полевых трав, и вонь разложения, и удушливые нотки чего-то ещё, незнакомого Воронину.
— Чай будете? — поинтересовался хозяин, едва Воронин вошёл на кухню. — Или сразу начнёте выдвигать требования?
— Давайте попозже. — ответил Георгий, стараясь не улыбаться, и не дай бог — пошутить, чтобы не напугать хранителя. — Сначала расскажу, почему пришёл, потому что вы, как мне кажется, совсем неверно поняли причину моего визита. А после вы поведаете мне, что вас толкнуло на преступление.
