Джемма наградила меня сердитым взглядом. Будь у меня таблички с оценками, я бы поставила ей восемь с половиной и высший балл за идеальное исполнение.
- Зачем ему понадобилась терапия?
Джемма глубоко-глубоко вздохнула:
- Раз уж в интернете ты об этом ничего не найдешь, скажу. На месте преступления он попал в перестрелку, в которой погиб невинный человек.
- А-а, да, что-то помню. Откуда у него шрамы?
- Не знаю.
Она лгала. Ну и ладненько.
- Короче говоря, у меня проблема.
- Всего одна? А ты случайно не приукрашиваешь действительность?
- У меня в квартире полно мертвых женщин, которых, похоже, задушил серийный убийца.
Джемма застыла.
- Все они блондинки, - продолжала я, - но разных рас. Плюс все разного возраста. – Джемма не занималась составлением профилей преступников, поэтому вдаваться в подробности я не стала. – Но все они просто в ужасе. Мне нужно знать, как до них достучаться. Пока они в таком состоянии, я даже спросить их ни о чем не могу. Они не отвечают.
- Как они себя ведут?
- Как психи из дурдома в том фильме, на который нам с тобой удалось попасть в младших классах.
- Вот дерь… Серьезно?
Как ни старалась Джемма, на лице все равно отразился страх, когда она вспомнила фильм. С тех пор она уже никогда не была прежней, а мне повезло – пугать ее до чертиков стало проще простого.
Она попыталась продолжить говорить, но не получилось. Несколько раз откашлялась и наконец выдавила:
- И сколько их?
- Около двадцати. Точно не знаю. С каждым разом их все больше и больше. Все они подавлены и страшно напуганы. Некоторые, похоже, в ступоре от шока. Но среди них есть одна девочка, лет семи…
- Семи? – пискнула Джемма. Ее лицо превратилось в маску неизбывного горя.
- Ага, представляешь? Серийные убийцы просто конченные козлы. В общем, только она смотрела мне в глаза. Все остальные никак не идут на контакт. Кроме разве что той, которая всю ночь держала меня за ногу. Я так замерзла, что чуть коньки не отбросила.
Джемму затрясло от ужаса.
- То есть тебе нужно узнать, что с ними случилось?
- Да. И еще выяснить, почему они ко мне пришли.
- Ты же ангел смерти.
- Так ведь никто из них вроде бы и не собирается через меня переходить.
- Думаю, тебе надо сосредоточиться на девочке, которая на тебя смотрела. Детский разум более гибкий, чем взрослый. И может исцеляться сам по себе, чего о нас не скажешь. Может быть, тебе удастся до нее достучаться.
- Поняла, сосредоточусь на девочке. Но что именно мне делать? Она как жучок. Ползает. Царапает все, что под руку попадет. Хотя они все такие.
- В смысле?
Меня ударило стеной страха.
- Ну… они повсюду. Ползают по стенам, висят на потолке. Одна забилась в мой душ. Ты хоть представляешь, как трудно принимать душ, когда там сидит мертвая женщина и пытается процарапаться сквозь ванну? Все равно ведь ничего не выйдет. Я ей об этом, кстати, говорила. – Я замолчала, заметив, как побледнела Джемма. Я ее до смерти напугала. Но кто-то же должен, черт возьми, мне помочь. – Тебя же это не беспокоит?
- Злая ты.
- Я?!
- Минуточку. А ты не шутишь?
- По поводу женщин? С чего мне шутить такими вещами? – Она лишь поджала губы, и мне пришлось признать: - Ну ладно, с меня станется. Но сейчас я не шучу. Я должна выяснить, что с ними случилось, чтобы они могли двигаться дальше. Ну... ты понимаешь. Туда, далеко-далеко, подальше от моей квартиры.
- Жутковато это все, Чарли.
- Так и есть. Для них. Представляешь, через что им пришлось пройти?
- А у дяди Боба что-нибудь есть?
- Где-то слышала, что у него ЗППП.
- Нет, я о женщинах.
- А-а. Понятия не имею, есть у них ЗППП или нет.
- И все-таки ты злая. Сегодня мне точно предстоит бессонная ночь.
- Чувиха, ты принимаешь снотворное, которое и слона усыпит.
- И кто в этом виноват? – рявкнула Джемма, встав и ударив ладонью по столу.
Да уж. Точнее всего ее состояние можно было описать словами «вне себя от злости». А смотреть на такую Джемму всегда забавно.
Я тоже встала и сделала вид, будто рассердилась.
- Вечно ты винишь меня в том, что не можешь спать. А я всего-то и сделала, что познакомила тебя с парочкой призраков, когда мы были детьми. Знай я, что подробные описания раскроенных черепов и новости о том, что по ночам мертвые стоят над твоей постелью, так сильно на тебя повлияют, не сказала бы ни слова. – Джемма смерила меня скептическим взглядом, и мне пришлось отказаться от своих слов. – Ну ладно, я бы все равно тебе рассказала. Как бы то ни было, думаю, ты это переживешь. – Я уселась обратно на кушетку и скрестила ноги. – В общем, вряд ли то, что ты узнала о существовании призраков, как-то притормозило твой эмоциональный рост или как там это называется.
Джемма занялась делами, а я сидела и вспоминала о том, как мы росли. Все вокруг считали, что из нас двоих злая сестра – я. Сама я никогда в это не верила. Да, в школе я чуть ли не каждый день обещала не подстрекать учеников к бунту и никогда больше не приносить пластичную взрывчатку (а ведь она была даже не настоящей!), в то время как Джемма занималась только одним – была идеальной.
Может быть, даже чуточку слишком идеальной, если вы понимаете, о чем я.
***
Еще с полчасика побесив Джемму, я двинулась к Развалюхе, раздумывая, чем бы занять себе воскресенье. Можно было посмотреть марафон «Сверхъестественного», а потом поиздеваться над Куки. Или опробовать методы Джеммы на девчушке у меня под кроватью. Или попытаться выяснить, как спасти Рейеса. Но от чего? От кого? Еще можно было заскочить к Ким и поговорить с ней о дурной привычке поджигать окружающий мир, но еще было слишком рано. Мне не хотелось ее будить. Не хотелось заставлять защищаться, пока у меня не будет возможности изложить ей мой план. А еще можно было попытаться узнать, почему Николетта, которая, возможно, зомби, кажется такой живой.
Поскольку к зомби я питаю слабость, а любопытство поедало меня живьем, я остановилась на последнем варианте.
Как только Развалюха замурлыкала, пришло сообщение от Куки:
«Мы на стрельбище. Все падают, катаются по земле и стреляют по мишени».
Я быстренько напечатала ответ:
«Со стороны, наверное, круто».
«Думаешь, у меня получится?»
«Я вижу мертвых. Все может быть».
«Ладно, попробую».
И тут меня осенило. Это же Куки. Когда она в последний раз разыгрывала из себя Грязного Гарри (1), на ней был стремный лифчик, а результатом стала сломанная лодыжка.
«Только, ради любви к маринаре (2), - написала я, - никого не пристрели».
«Спасибо. Умеешь поддержать».
Какая же она у меня умница!
И все-таки мне покоя не давало, почему Николетта жива. Может быть, она в опасности и скоро умрет. Рокет мог предвидеть чью-то смерть. Точно знать, когда это случится. А вдруг Николетта предвидела собственную гибель и, так сказать, заранее пришла ко мне – к ангелу смерти? Но зачем? Черт знает что, ей-богу.
Я снова поехала в больницу. Выбора не было. Оставалось только поговорить с Николеттой и выяснить, не обладает ли она какими-нибудь сверхъестественными способностями.
Когда я остановилась на стоянке у больницы, пришло еще одно сообщение от Куки:
«Дело сделано. Я тебя ненавижу всеми фибрами своего существа».
«Серьезно? А ты уверена, что в тебе не осталось хоть одной фиброчки где-нибудь в пищеварительном тракте, которой я все еще нравлюсь?»
«На все сто».
Блин, похоже, она и правда уверена.
«Ничего не сломала?»
«Боевой дух!»
«Лишних дырок нигде нет?»
«В гордости полно!»
Значит, с ней все в порядке. Ну или будет в порядке. Как и со всеми, кто был с ней рядом, слава богу. Никто не пострадал, а о лучшем и мечтать нельзя.
«Выше нос, солнце. Зато теперь ты знаешь, что на эти занятия лучше не ходить. Во всем есть светлая сторона».
«ВСЕМИ ФИБРАМИ!»
Надо же, как она зациклилась на фибрах. Наверное, по дороге на занятия съела кекс с отрубями.
Николетта как раз освободилась. Я заметила ее, когда направлялась к лифту. Она надела куртку и заворчала, пытаясь снять бейджик, потому что шнурок запутался в волосах.
- Николетта?
Она на мгновение замерла и смерила меня взглядом.
- А, ну да. Мы с вами вчера виделись. – Ей наконец удалось распутать волосы, и она проверила телефон. Вид у нее был очень усталый.
- Не хотите выпить кофе или еще чего-нибудь?
- Сейчас? – Казалось, ее поразило, что я вообще об этом заикнулась. – У меня только что закончилась двойная смена. Может быть, завтра?
- Лучше все-таки сегодня. Видите ли… вчера утром вы приходили ко мне и сказали, что вас нет в живых.
