Ознакомительная версия.
Ехал и подводил итоги.
Итоги были не очень. Инга призналась врачу, что видит нечто страшное. Даже продемонстрировала это сегодня в подъезде. Да и Ловец кошмарных снов над ее кроватью тоже говорит сам за себя. Пройдет ли все это со временем, или все-таки диагноз будет неутешительным, пока неизвестно.
Кто-то наставил ей синяков — вот тут как раз не вымысел, не «кажется», а суровая реальность, с которой ему придется разбираться.
Да, и еще он сам изобличен!
Джой хмыкнул и устало потер шею. Ну хоть здесь что-то сдвинулось с мертвой точки! А то бы он долго ходил вокруг да около и, возможно, так и не решился бы. Ведь проект, как ни крути, выглядел абсолютно бесперспективным.
Увидев воинственно выпяченную челюсть встречавшей его утром Марии, Джой мысленно застонал: совсем забыл о предстоящем допросе! Попытался уклониться от неизбежного, с ходу завалив референта заданиями, требующими немедленных ответов и решений. Мария просто отмахнулась от них, как от надоедливых мух.
— Ну? И кто это вчера с тобой был?
— Это, — сказал Джой, вдумчиво изучая экран выключенного монитора, — это была так…
— Эта «так» приехала с тобой после того, как ты полдня невесть где пропадал, и уехала тоже с тобой и тоже неизвестно куда!
— Если все неизвестно, откуда же я что-то могу знать?! — трагически вопросил Джой.
Мария подперла бока.
— Пытаешься выкрутиться? Не получится!
Джой это прекрасно знал — научен горьким опытом. Но все же поймал пухлую руку женщины, прижал ее к сердцу. Произнес, проникновенно глядя Марии в глаза:
— Дорогая, не ревнуй понапрасну! Ты одна в моем сердце!
Референт — одна из немногих, с кем он может шутить и дурачиться без ущерба своему имиджу и деловой репутации. За это он ценил ее еще больше.
— Я это знаю, — добродушно согласилась Мария. — Ну и кто она? На делового партнера не похожа. Своих девушек ты в офис не приводишь. М-м-м?
— Просто дочь одной моей знакомой. Помнишь, та, что лежала в больнице?
Еще бы не помнить — Мария и договаривалась большей частью сама с медицинскими светилами и лечебными заведениями, куда Джой после выписки отправлял Ингу. Он удачно поменял тему: женщина немедленно преисполнилась сочувствия.
— О! И как ее дела?
Джой неопределенно повертел рукой.
— Фифти-фифти…
— Бледненькая, но так вроде ничего выглядит. Что же ты сразу не сказал? Я бы заказала ей что-нибудь покушать! Больным надо хорошо питаться!
Джой распознал материнские интонации в ее голосе и невольно улыбнулся. Намекнул:
— Начальству тоже! А то у него голодные мозги не варят!
— Ах, простите, шеф! Сию минуту, шеф! — И женщина, постукивая каблуками, унеслась за ежеутренним кофе.
Если бы так же легко удалось отвлечь Ингу от ее вопросов! Но что-то подсказывало: вряд ли это у него получится.
Впрочем, за сутолокой рабочего дня про Ингу он благополучно забыл.
Она позвонила сама.
Причем именно тогда, когда он таскался по колено в грязи стройплощадки нового торгового центра, матерясь до хрипоты. При заливке фундамента использовали бетон не повышенной марки морозостойкости, а субподрядчик, что называется, на «голубом глазу», клялся, что в проекте именно такой и заложен, а если не заложен, значит, в документы закралась ошибка, исправление которой приведет к существенному удорожанию строительства… Чтобы делать дело, требуется не только смазка, но и кнут — в том числе и словесный. Джой как раз продемонстрировал часть своего богатого запаса ненормативной лексики, и, пока зачарованные рабочие и присмиревший субподрядчик вникали в суть, в кармане завибрировал телефон. Джой выдернул его, как пистолет из кобуры, и, не взглянув на имя, рявкнул:
— Да!
На той стороне трубки помедлили. Потом женский голос произнес неуверенно:
— Добрый день.
— Добрый! Кто это?
— Я…
— Кто «я»? — спросил Джой по инерции тем же «матовым» голосом, хотя уже сообразил кто.
— Инга.
— Вы где сейчас, дома?
А где она со своими фобиями еще может находиться?
— Да. Нам надо поговорить.
Прозвучало это угрожающе. Джой согласился:
— Надо. Я позже подъеду.
— Но я…
— До встречи. — Помахивая мобильником, он повернулся к субу со зловещим: — Ну? И долго мы еще будем тратить мое драгоценное время?!
* * *
Я поглядела на замолчавший телефон с изумлением, быстро переросшим в возмущение. Сам невесть кто, появился неизвестно откуда, так еще и рявкает?! Было у меня большое желание тут же перезвонить, но что это я, как брошенная любовница какая-то, стану ему бесконечно названивать? Ограничилась тем, что с размаху швырнула телефон — на кровать, я же не сумасшедшая, чтобы разбивать вдребезги собственный сотовый!
И забегала по квартире, выплескивая раздражение и беспокойство. Впервые после больницы мне не хватало простора и движения: до этого я воспринимала свой дом как надежное убежище от страхов и от Странных. Да и от мира, в конце концов.
Пора уже признать — мне не по себе не только из-за этих… мертвых людей. Мне неуютно и среди живых. Их слишком много, они говорят слишком громко, двигаются слишком быстро… Я устаю от мамы, и от девчонок, и от Саши — но они хотя бы дают мне передышку. А вот от «кто следующий?», «девушка, выбирайте побыстрее!», «женщина, отойдите, пропустите», «говорите, не молчите» — я впадаю в такой ступор, что со стороны наверняка выгляжу законченной идиоткой. Сидя дома и общаясь практически лишь в соцсетях да по телефону, немудрено одичать окончательно. Потерять навыки социализации. Я уже передала в кадры заявление «по собственному»: даже без призраков мне сейчас настолько трудно сосредотачиваться, что с цифрами в ближайшее время дела лучше не иметь. Мама успокаивает, мол, проживем пока: пенсия, кое-какие накопления, а в последние месяцы благодаря Жене мы вообще не платили ни копейки ни в больнице, ни на реабилитации…
Опять этот Женя!
…Все запланированные речи вылетели из головы, когда в открытую мной дверь проникла рука с цветами.
— Что это? — спросила я донельзя глупо.
Вошедший Джой посмотрел на свою руку, скривил губы в сомнении.
— А на что похоже? Ромашки, по-моему. Я же приносил их в больницу! Тогда тебе понравилось.
Сунув мне цветы, деловито разделся-разулся и направился в гостиную. Я поглядела на белые крупные ромашки и поспешила следом.
— Не помню я, чтобы вы приносили мне цветы, и не помню, чтобы я говорила, что они мне нравятся!
— Ну и что я могу поделать, раз ты ничего не помнишь! — парировал Джой. По-хозяйски уселся на диван и приглашающе похлопал рядом с собой.
Я стояла перед ним, сжимая ромашки. Он сразу выбил меня из колеи букетом и вот этим намеком «ничего не помнишь».
— Не знаю, кто вы такой и что вам надо…
— Может, все-таки перейдем на «ты»?
— Я всегда с незнакомыми на «вы»!
— Ну раз тебе так удобнее… сядь.
— Я не устала!
— Вот еще!
Евгений быстро поднялся и, надавив на плечи, усадил в кресло: я только ойкнуть и взмахнуть ромашками успела.
— Да что же это такое?!
Он демонстративно отдернул руки, покрутил в воздухе, показывая: «вот они где, мои рученьки», и, поддернув на коленях брюки, вновь уселся на диван. Произнес вежливо:
— Продолжай… те. Я внимательно слушаю. Так что же я там такое коварное задумал?
Я вздохнула, собираясь с мыслями: но те ушли далеко и, похоже, надолго.
— Я вас не знаю.
Джой кивнул:
— Я уже понял, что ты меня не помнишь. Дальше?
— В том смысле, что я вас никогда и не знала. Зачем вы все это моим наговорили? Чего добиваетесь?
Джой помолчал. Спросил осторожно:
— А может, вы меня все-таки просто забыли?
— Забудешь такого, как же! — выпалила я, и Джой тонко улыбнулся.
— Такого? — К счастью, не стал углубляться. — А вы все-все помните?
— Кроме того, как это, — я показала на свою голову, — произошло, — все!
— Точно все?
Ну разве что какие-то мелочи, типа куда засунула то или это… и кое-какие продукты, которые, по словам мамы, я любила до болезни, сейчас мне совершенно не нравятся. И еще я часто забываю имя собеседника. Например, точно знаю, что это наша соседка, живущая здесь с основания дома, а имя-фамилия вспоминаются лишь через некоторое время…
Джой, подавшись вперед, наблюдал за мной. Кивнул:
— Вот видите!
И вновь вольготно отвалился на спинку дивана.
— Но это же совсем другое… — пробормотала я. Мне и самой этот довод не казался убедительным.
— Инга. Я понимаю ваше недоверие. Но сейчас я говорю правду. Мы действительно встречались. Недолго. Всего месяц. Вы не раз оставались у меня дома…
— Еще чего! — перебила я возмущенно. — Не было этого!
Губы Джоя дрогнули в сдерживаемой улыбке.
Ознакомительная версия.
