— Надо было уволить ее сразу. Она мне не понравилась с первого взгляда!
— А мне — показалась премилой особой, — мрачно откликнулся Эллис. — Видимо, ваше женское чутье было на сей раз острее, чем мое — сыщицкое. И коль уж мы заговорили о симпатиях и неприязни… Виржиния, попрошу вас об одной услуге: загляните уже наконец к Лайзо. Он весь извелся.
— О… — растерянно откликнулась я, чувствуя, что щеки у меня загораются румянцем стыда.
Честно говоря, сначала мне неловко было даже и думать о том, чтобы зайти к Лайзо. Он почти все время спал, доктор Брэдфорд не рекомендовал нарушать его покой — мол, во сне люди выздоравливают быстрее… А потом меня закрутили хлопоты и дела похоронные, стало уже не до того. Но все равно, получается, что я поступила некрасиво. Лайзо спас мне жизнь, а я даже не зашла поблагодарить его!
— Вот-вот, — довольно произнес Эллис, без сомнения, легко прочитавший все мысли по моему лицу. — Так когда вы совершите судьбоносный визит?
— Завтра утром, — твердо пообещала я. — А сейчас, пожалуй, пойду спать. День был тяжелый.
Эллис сначала удостоил меня неодобрительного взгляда, потом покосился на сумерки за окном, на темнеющее небо, сладко зевнул… и махнул рукою:
— Действуйте, как знаете. Только не затягивайте уж больше. Я не шутил, когда говорил, что Лайзо переживает. Вы не повздорили случайно накануне?
— Не накануне, но повздорили, — призналась я, вспомнив происшествие по пути в деревню. — Клянусь, виноват был он! Такая дерзость…
— Не сомневаюсь, — вздохнул Эллис.
И была в этом вздохе… как там говорится? Бесконечная усталость и смирение перед судьбою.
Через некоторое время я допила кофе и распрощалась с Эллисом. Перед сном мне надо было заглянуть еще в кабинет и проверить, не принесли ли днем какую-нибудь корреспонденцию. Действие это было исключительно формальное — ответа от матери Эвани мы ждали еще нескоро, а очередная порция документов от мистера Спенсера пришла еще вчера.
Каково же было мое удивление, когда я увидела на столе солидных размеров конверт, запечатанный сургучом с хорошо знакомым мне оттиском — оленьим силуэтом в двойном круге.
Маркиз Рокпортский, Ричард Рэйвен Рокпорт.
Письмо было до неприличия кратким. Но пока я читала его, успела дойти до того состояния, которое древние северяне называли «священной яростью».
АЛМАНИЯ, ШПРЕЕ,
…МЕСЯЦА … ГОДА
Драгоценная моя невеста,
Доверенные люди сообщают мне, что в последнее время Вы отличаетесь действиями, совершенно не подобающими статусу графини и моей нареченной. В частности Ваше имя сплетники вновь связывают с неким Аланом Алиссоном Норманном, который якобы уже месяц живет в Вашем загородном поместье.
Также Вы стали крайне неаккуратно относиться к подбору прислуги, взяв на работу некоего молодого человека смазливой наружности, но с темным прошлым.
Так как эти сплетни наносят ущерб не только Вашей репутации, но и моей, настоятельно рекомендую избавиться как от первого упомянутого субъекта, так и от второго.
Собираюсь возвратиться в нашу благословенную Аксонию не позднее осени. Если до тех пор Вы не внемлите моему совету, придется нам говорить иначе.
Полагаюсь на Вашу разумность
(надеюсь, от леди Милдред Вы унаследовали ум, а не характер).
Искренне Ваш,
Р.Р.Р.
Я стиснула письмо в кулаке так, что пальцы хрустнули.
Жених, который вдвое старше — это еще можно вытерпеть. Но жених, который приказывает мне, словно он стал уже законным супругом…
Значит, краткий период невмешательства в мою жизнь закончился?
Что ж, посмотрим еще, кто кого!
Хорошенько скомкав письмо и швырнув его на блюдо для сжигания документов, я одернула платье и едва ли не бегом устремилась на второй этаж, к гостевым комнатам, в одной из которых сейчас временно был устроен Лайзо.
Мистер Джонс, едва не столкнувшийся со мной в коридоре, сначала очертил рукою священный круг, а уже потом охнул:
— Простите, леди, не признал вас… Померещилось что-то… этакое…
Но я уже не слушала его.
Дверь в комнату была не заперта, но Лайзо, разумеется, уже спал.
— Проснитесь, мистер Маноле! — затормошила я его за плечо, и только когда он застонал сквозь зубы, сообразила, что именно туда пришлись выстрелы покойного Шилдса. — Вы не спите?
— Уже нет, — сонно откликнулся Лайзо и тут же попытался присесть, но только зашипел от боли.
Волосы у него спутались после сна, трехдневная щетина была видна даже в полумраке комнаты… Но больным Лайзо уже не выглядел. Только уставшим немного.
Прекрасно.
— Мистер Маноле, помните, мы говорили об испытательном сроке? — продолжила я громче. Он осторожно кивнул. — Так вот, я… решила оставить за вами место водителя до полнейшего вашего выздоровления. И даже повышу жалование. Но…
— Что «но»? Говорите уж, не томите, — несколько озадаченно поторопил меня Лайзо.
И я решилась.
— Но вы должны учесть, что вашей персоной заинтересовался один страшный человек. Маркиз Рокпорт. И он крайне не одобряет моего решения взять вас на работу. Я допускаю, что вам будет грозить опасность, если вы примете мое предложение.
В глазах у Лайзо появилось престранное выражение.
— Маркиз Рокпорт — это ваш жених, так, что ли?
— Совершенно верно.
— И ему, значит, не нравится, что я на вас работаю?
— Именно так.
— А вы, получается, хотите ему назло меня оставить? И даже плату прибавить? — Лайзо сощурился.
Я невозмутимо кивнула.
— Вы правы, мистер Маноле, дела обстоят именно так.
Он расцвел плутовской улыбкой, отозвавшейся в моем сердце странным теплом.
— Ну, раз так, я с удовольствием на вас поработаю. Спасибо, леди, за оказанное доверие.
Я улыбнулась в ответ.
Думаю, мы с Лайзо все же найдем общий язык. Вполне возможно, что мне это в итоге понравится.
В конце концов, даже черный кофе не бывает полностью горьким — всегда проскальзывают и сладкие, и кисловатые нотки…
А жизнь — куда более сложный напиток.
