- Чего делали сегодня? – спросил Гелик, испустив сладостную отрыжку.
- Таскал покойников, с утра аж пятерых привезли. Трое жирные, блин. Думал, сам окочурюсь. Спина до сих пор ноет. А у тебя чо?
- Старый шифер меняли с Михеичем.
- А я как всегда у прилавка, - ответила им. – С города автобус приезжал, туристов, мля, привез в нашу «Жопицу». Те как оголтелые в магаз залетели, пива набрали на три косаря, винища местного, ну ты в курсе, - пихнула локтем Димона. – От этого пойла еще коньки отбросил один из ваших покойничков с месяц назад.
- Ага, помню.
- Короче, день получился удачный, Колян доволен.
Мы лежали, смотрели на вечернее июньское небо, курили, испуская ровные колечки дыма, а потом с большой неохотой поднялись и поплелись в детдом. У каждого в кармане лежала приличная выручка за отработанный день, царьки будут рады. А раз рады они, значит, мы можем спать спокойно.
Послание третье
Елейла просидела на той скамье до следующего визита Люцифера. Она не бродила по зале, не пыталась найти отсюда выхода, не рыдала, не билась в истериках в предвкушении скорого наказания, ангел сидела неподвижно. Еще Михаил обучил ее особому сну именуемым бдением. Когда сознание и не бодрствовало, и не спало, во время бдений можно было увидеть прошлое или будущее. Елейла предавалась воспоминаниям, зачем ей было смотреть в будущее, там все слишком черно и непроглядно.
Когда она открыла глаза, то снова увидела его, Люцифер сидел на такой же скамье напротив и молчаливо изучал падшую.
- Давно ли вы здесь? – спокойным голосом спросила Елейла.
- Достаточно давно. Что ты чувствуешь, когда смотришь на меня, воин Света?
- Мой дух находит покой рядом с вами.
- Покой? Не лжешь ли ты мне?
- Разве Люцифер не видит лжи?
- Вижу, но не в тебе. Посему во мне зародились сомнения, ангел ли ты.
- Я не человек, не демон, теперь даже не ангел. Вы правы, я не ангел, я материя.
Елейла не сводила глаз с Сатаны, а тот все о чем-то думал. Внешностью Владыка Ада обладал непростой - необыкновенно молодое лицо, лишь посередине лба проходила небольшая бороздка, она особенно выделялась, когда ее хозяин впадал в очередные размышления; короткие черные волосы, светлая кожа, на порядок светлее, чем у прочих Демонов, большие миндалевидные глаза, прямой нос и четко очерченный рот; фигурой Люцифер ничем не отличался от божьих воинов - статный, подтянутый. Он был одет в темные одежды без лоска и вычурности, как у служителей Рая. Да и к чему в Аду помпезность?
- Ты не раскаиваешься, - будто вышел из забвения и заговорил Люцифер. – Вижу, что готова была бы предать заветы вашего Отца снова.
- Да, это так. Мне не следовало идти в божью армию.
- Как сказать… Ты осмелилась на куда большую дерзость, чем все те, кто попали ко мне до тебя. Некоторые связывались с людьми, некоторых сгубила корысть, власть и прочие глупости низшего бытия. Ты же пошла дальше.
- Восторгаетесь моей ошибкой, не вы ли некоторое время назад назвали мой грех наивысшей глупостью.
- Я и не отрекаюсь от своих слов, безусловно, поступок бессмысленный по сути. Меня удивляет другое.
Но Елейла не стала спрашивать, что именно так поразило сатану. Сейчас ей хотелось закончить этот разговор как можно скорее.
- Каково будет мое наказание?
- Не терпится? – Люцифер ехидно усмехнулся, явив собеседнице белоснежные ровные зубы.
- Устала.
- Твои волосы, какими они были? – он, будто не услышал ее.
- Черными и длинными.
- Скучаешь по ним?
- Да.
- Ничего, отрастут.
После этих слов брови Елейлы дрогнули, а взгляд приобрел оттенок недоверия.
- Такие как ты недостойны стандартных наказаний, для тебя я приберег кое-что поинтереснее. Теперь можешь идти спать.
- Спать?
- Да, именно. Мои демоны сопроводят тебя в опочивальню.
Глава 4
Сегодня у нас траур… Катька повесилась. Вот же дура…
Встретила полгода назад пацана из города, приезжал бабку навестить. И вот, любовь у них вроде как случилась. Каждые выходные все шесть месяцев таскался сюда этот кент, добивался нашей Катьки. Ну, чего? Добился! Она сдалась быстро, у нас тут не принято долго жеманничать, а то шанс на лучшую жизнь можно упустить. Водил ее два раза в кино и разок раскошелился на кафе, подарил серебряное кольцо, что здесь было чем-то из ряда вон. Все ж, детдомовские ребята неизбалованные. Это в больших городах чиновники с олигархами отваливают бабки, отрывают от сердца свои кровнозаработанные под лозунгом пожертвований в детдома и интернаты, там-то детки уже обуревшие от запросов, а наши нет… Нашим хоть пачку сигарет подгони, будут на тебя смотреть собачьими глазами, разве что ботинок не лизать.
В общем, Катька обалдела от восторга. Кент пел ей по законам жанра, мол женюсь, увезу, заберу, хату подгоню, денег заработаю, только вот не сегодня и не завтра, родня как бы еще не готова услышать о скорой женитьбе, мама кашляет, папа язвой мучается, а бабка того и гляди – преставится скоро, поэтому надо подождать. Вот придут все в чувства, он их подготовит, а там уж прямая дорога в ЗАГС. А что Катьке оставалось делать? Верила, ждала, каждых выходных ждала, как манны небесной. И каждый раз одна и та же песня, при этом кент любил пожестче. Частенько Катька жаловалась на то, как он ее согнет в три погибели и объезжает, но она терпела, уж лучше пусть гнет, да в жены возьмет, чем ноги расставлять перед барыгами местными.
И вот, три с половиной месяца назад узнала девчонка, что от секса еще и забеременеть можно. Да и что такого, раз свадьба на носу? Естественно она сообщила счастливую новость будущему папаше. К слову сказать, Катьке всего пятнадцать было, а ему, ни много ни мало, двадцать пять. Дальнейшие события развивались как в дешевом сериале. Выискались у кента нужные люди, которые приехали к нам, отыскали Катьку и запугали, мол, если только пикнет, что тот с ней спал, то придушат и глазом моргнуть не успеет, даже бабка его явилась, устроила скандал, перебаламутила царьков, а в довесок при всех стащила с пальца Катьки подаренное кольцо, оказывается внучок тиснул бабкину реликвию, но обвинила старуха во всем, конечно же, Катьку. Наши доблестные ребята устроили ослушнице темную, а царьки приказали топать в абортарий, в больницу не повели, поскольку срок перевалил за двенадцать недель.
Катька не выдержала. Ее бывшие лучшие подружки ржали над ней, пацаны плевали в нее, причем буквально, а царьки стращали ментами.
Повесилась…
Вчера Димон принимал ее в морге, сказал, красивая была, бледная, но красивая. Вскрывать тело не стали, все ж суицид, решили пусть лучше она вместе с ребенком отправится в загробный мир. Пожалели, блин.
Отпевать тоже не стали, а закопали где-то на окраине кладбища. Вот так вот, мало того, что при жизни никакого уважения, так и после смерти обошлись как с собакой какой-то. И проститься никто кроме нас не пришел, царьки с облегчением выдохнули, а ребятам вообще параллельно было, ну откинулась и ладно, сама виновата.
Я не знаю почему, но меня тянуло на кладбище, особенно к умершим детям, молодым или суицидникам. Будто это была моя обязанность, прийти и проводить в последний путь. Так и сегодня, мы с Димоном и Геликом пришли, бросили по горсти земли на гроб и дождались, когда закопают.
Пусть земля тебе будет пухом, Катька…
Пока шли к землянке, молчали. Что-то тяжело стало на душе. Я посматривала на своих пацанчиков и удивлялась их чувствительности. Вроде лбы такие и прошли через многое, а расклеились. У могилы Гелик даже всплакнул.
Добравшись до буяна, спрыгнули вниз, достали из пакетов провиант и бутылку коньяка, Колян лично подогнал мне за то, что прикрыла его перед братком местным. Разложили все на ящике, я зажгла керосинку, а Димон разлил коньяк по стаканам:
- Ну чо? – пробасил он. – За Катьку что ли?
- За Катьку, - ответила я, а Гелик только кивнул, и снова у нашего фантаста глаза заблестели.
Выпили, карбонадом заели…
- А ты веришь в жизнь после смерти? – спустя полчаса молчания спросил Гелик у Димона.
- Неа, не верю. Все это хрень, которой нас кормят, чтобы батрачили молча.
- А ты? - обратился он ко мне.
- Не знаю.
- Не знаешь? – удивился Димон. – Ты не знаешь? Ты ж у нас отъявленная атеистка, богоненавистница.
- Ишь, какое слово придумал, богоненавистница, - меня аж на смех пробрало. – Сам себе противоречишь, атеисты в Бога не верят, а богоненавистники Бога ненавидят, а значит, верят в его существование. Так что, да… Верю. Наверно. Только нам там места нет, мы отбросы как бы.
- Ну, знаешь ли, Рокс… Я себя отбросом не считаю, - надулся Гелик. – У меня вообще-то дядька в …
