И все эти годы она точно бежала от чего-то. И если причиной стали те события на вечеринке… Если она начала вспоминать и поэтому вернулась… Тогда она может принести много неприятностей.
Увидев ее в воскресенье, он заглушил безрассудный голос, призывающий поехать в Рейберн-Хаус и поприветствовать ее.
Нет смысла испытывать удачу.
А если он будет случайно сталкиваться с ней в течение двух недель, которые она здесь проторчит, пусть так.
Но специально встречаться с ней — плохая идея. Пока, по крайней мере.
Кроме того, он очень занятой человек.
Эмма Рейберн уже третий раз посмотрела на часы и вновь кинула фрисби своей неугомонной шелти. В парке гуляли только они, что для июньского воскресенья было необычно. Но на выходных в центре открылся новый интерактивный музей для детей, и Эмма предположила, что именно там большинство горожан проводят время. Легкая закуска, развлечения и много интересных вещей и занятий. Любая мать мечтает, чтобы ее чадо летом отправилось именно в такое место.
Оно просто обречено стать популярным.
Эмма знала, что и сама должна находиться там и демонстрировать поддержку, как покровитель музея и выдающийся член общества.
Забавно, что этот ярлык к ней прилип.
Наварное, Джесси посмеется.
Они не были близки даже в детстве: не делились тайнами и не брали друг у друга одежду. Эмма росла девчонкой-сорванцом, которая постоянно ездила верхом, отправлялась на прогулки в горы или занималась спортом в школе. Джесси была настоящей девочкой, интересующейся одеждой, макияжем и прическами.
В команде Эмма всегда проявляла дружелюбие, но в остальном была одиночкой и достаточно поверхностной в общении, никого не подпуская слишком близко. Она полагалась только на себя. Ее воспитывали так, чтобы она не просила помощи и не доверялась другим.
Джесси, наоборот, не отличалась сдержанностью. Будучи импульсивной и эмоциональной, она раз шесть убегала из дома, и ее всегда находили в нескольких милях от города в горах. Джесси любила кокетничать, а среди ее друзей было больше парней, нежели девушек. Она всегда одевалась так, чтобы привлечь внимание, и, кажется, удачно справлялась с этим вниманием.
Сестры были полными противоположностями, за исключением практически идентичных лиц. С таким же успехом они могли быть незнакомцами или подростками, случайно живущими в одном доме и изредка встречающимися во время еды. Отстраненность между ними отражала характер отца и, вероятно, послужила его следствием. Отец ожидал, что дочери будут полагаться только на себя и самостоятельно решать свои проблемы. Он постоянно уезжал в командировки, иногда на несколько недель. А будучи человеком сдержанным, относился к ним с некой отчужденностью. И поскольку мать их умерла, когда Эмме было восемь, а Джесси десять, только такое отношение они и знали.
А сейчас прошло уже пятнадцать лет. Люди меняются. Эмма точно поменялась и полагала, что Джесси тоже не осталась прежней.
Тогда ситуация может и не позабавить ее. Вероятно, ее не удивит тот факт, что младшая сестра стала уважаемой деловой женщиной.
Да может, ей вообще плевать.
Их телефонный разговор был быстрым, и Эмма мало что поняла по спокойному, деловому тону сестры. Джесси приедет домой на несколько недель. Просто посмотреть на старых знакомых и родные места. И все.
Она никогда не умела хорошо врать.
Не придумывай. Подожди и увидишь, что у нее на уме.
Не зная настоящей причины возвращения сестры, гадать бесполезно.
Она вновь взглянула на часы, кинула тарелку в последний раз и, как только Лиззи примчалась обратно, направилась к выходу из парка.
На пути домой ей никто не встретился. И прогулка позволила прорепетировать милое, безучастное выражение лица и все то, что она хотела сказать Джесси. Хотя именно этим она и занималась два дня, прошедшие с момента звонка.
Эмма слишком быстро дошла до Рейберн-Хауса, но была уверена, что на ее лице не отражались никакие сомнения.
Один взгляд на Пенни — и стало понятно, что Джесси приехала, поэтому Эмма просто проговорила:
— Я потеряла счет времени. Она наверху?
— Да, уже около пятнадцати минут. Сказала, что разберет вещи и устроится. — Пенни покачала головой. — Вы двое очень похожи. Блондинка и брюнетка, в остальном…
— День и ночь. Мы постоянно слышали это, будучи детьми.
— Она сказала так же. И показалась мне очень милой. Приятной.
Если Пенни и подразумевала вопрос, Эмма решила проигнорировать его.
— Я пойду наверх, — сказала она. — Увидимся позже.
— Хорошо.
Эмма поднялась на третий семейный этаж. Наверху располагалась большая площадка с несколькими дверьми. Одна вела на чердак, который использовался как общая кладовка, другая открывалась в бельевую, где хранились различные вещи с этого этажа, и последние двойные двери вели в семейные апартаменты.
Рядом с двойной дверью крепилась система безопасности с кнопочной консолью. Только Эмма и Пенни знали код. А сейчас и Джесси.
Эмма ввела код и, войдя в апартаменты, впустила за собой Лиззи.
Здесь отведено слишком много места для семьи, которой на деле и не существовало, поэтому Эмма планировала перестроить все так, чтобы гостиница могла вместить еще несколько номеров на третьем этаже. Отсюда открывался отличный вид на центр города и горы.
Может, в следующем году она этим и займется. Хотя точно еще не решила.
Собака сразу направилась на кухню к миске с водой, а сама Эмма немного помедлила. Ее комнаты находились в правой части коридора, и отчасти ей хотелось спрятаться там. Отложить встречу с сестрой еще на час. Или два.
Идиотка. Ну не укусит же она тебя!
Расправив плечи, Эмма повернула налево и прошла по коридору к комнатам Джесси. Не позволяя себе медлить, она быстро подняла руку и постучала. Едва дождавшись приглашения, открыла дверь и вошла в гостиную.
Дверь она оставила приоткрытой, зная, что Лиззи последует за хозяйкой, но взгляд ее не отрывался от женщины, выходящей из спальни.
Уже не девочка, а женщина. Ведь пятнадцать лет — долгий срок. Но она все равно узнала бы Джесси, потому что лицо и глаза были так похожи на ее собственные, только сестра была светловолосой.
День и ночь.
— Привет, Эмма, — заговорила Джесси, будто пятнадцати лет и не было.
— Мне нравится, что ты сделала с домом.
В их семье никогда не обнимались.
— Ну, для меня одной он слишком большой, — так же обыденно ответила Эмма.
— Видимо, это самый лучший выход.
— Похоже на то. Я слышала, туристам нравится в Бэрон-Холлоу.
— И слава богу. Фабрики и другие производства закрывались, и городу угрожала печальная судьба вымирания.
Джесси медленно кивнула.
— Очень хорошо, что здесь живут художники и умельцы, которые используют местный пейзаж. И теперь истории о призраках привлекают туристов, а не просто пугают детей.
Она прошла к удобной кухоньке и открыла холодильник.
— Полностью забит. Твоя работа?
— Я не знала, захочешь ли ты побыть в одиночестве или намереваешься… — резковато ответила Эмма.
— Провести время в кругу семьи?
— Что-то вроде того.
— Я пока не уверена и сама. Выпьешь? Мне сказали, ты гуляла в парке.
— Не откажусь от лимонада. — На удивление Эмма была рада их легкой беседе. Она сделала несколько шагов и опустилась на стул рядом с диваном. Джесси присоединилась к ней, сев на диван, и вручила сестре ледяную бутылку.
— Уверена, что здесь есть стаканы, но пока я их не нашла.
— Пойдет и так. — Кольца нет. Интересно, замужем ли она.
— Нет, и не была, — ответила Джесси. — А ты?
Легкий вздох сорвался с губ Эммы, и она заняла себя открытием бутылки.
— Нет. Значит… Ты по-прежнему умеешь это. Мне было любопытно.
Эта связь, существовавшая со смерти матери, могла быть единственным признаком их близости. Хотя и была односторонней: Джесси порой могла читать мысли Эммы, но никогда наоборот. Вот и скажи, кто из сестер более замкнут.
