Ознакомительная версия.
Крикнул из коридора:
— Инга, до встречи!
— Пока-а! — проорала я в ответ. И ворвавшейся на кухню маме, чтобы сразу ее отрезвить: — А однопроцентный кефир не взяла?
— Тебе надо жить отдельно! — сурово объявила родительница. Я от изумления даже вынырнула из недр холодильника, где пряталась от ее блестящего взгляда и для собственного охлаждения.
— С чего вдруг?
— С того, чтобы старуха мать постоянно молодым не мешала!
Ничего себе! Готова выставить родную — и больную! — дочь из дому лишь из-за того, что ей какой-то азиат приглянулся!
Я глубоко вздохнула и шагнула из темноты подъезда на улицу. Переждала миг головокружения — от яркого дневного света и красок, звуков, множества предметов и людей. Настороженно огляделась: нет, Странные возле моего подъезда пока толпами не собираются. И на горизонте тоже не маячат. Значит, можно выдвигаться.
…Я собиралась с духом пару часов. Глядела в окно, тщательно изучая каждую фигуру и каждое движение во дворе. Репетируя в уме, представляла, как ступаю за порог квартиры, нажимаю кнопку лифта, выхожу из подъезда, оглядываюсь и иду по двору, потом по улице… Одна! Совершенно одна, впервые после больницы! Я задавила в зародыше поднимавшуюся панику, твердо пообещав себе, что прогулка будет очень короткой, вернусь, как только захочу. Ничего страшного не случится, и вообще, у меня же есть мой Корейский Нянь!
Ужасно удивило и тронуло, что Джой привез все эти охраняющие штуки — пусть и нелепые… или все-таки действующие? Значит, он помнил о моих страхах, искал информацию, потом и их, жертвовал своим перерывом. А еще этот его неожиданный поцелуй… Собственно, и поцелуем не назовешь, но все равно прикосновение мужчины даже с закрытыми глазами не спутаешь…
Я попыталась воскресить то чувство доверия, тепла и абсолютной защищенности. Понятно, что между нами моя амнезия, масса вопросов и неясностей, но именно это до сих пор окутывающее меня ощущение уюта и мира и помогло решиться на самостоятельную прогулку. Я не стала краситься и надела все самое неброское — не хочется привлекать внимание не только призраков, но и людей. Достаточно того, что я иду совершенно одна, так еще и общаться? На фиг, на фиг!
— Мама, я пойду прогуляюсь!
Мама выглянула из кухни.
— С кем? С девочками? Или с Женечкой?
«Женечкой»!
— Нет, одна, — сказала я небрежно. — Надоело дома сидеть.
Руки родительницы, вытиравшие тарелку, замерли. Я боялась, что она ударится в панику или, наоборот, в ликование, и я тут же струшу, но мама сказала только:
— Телефон не забудь.
Поглядывая по сторонам — все-таки бдительность терять не следует! — я двинулась по двору. Хорошо, что Джой меня усиленно выгуливал: какая-никакая тренированность уже налицо. Потом я вспомнила, как мало призраков нам вообще в городе встретилось, и, вздохнув свободнее, наконец смогла заценить красоту вокруг. Шла и глазела по сторонам, словно меня выпустили из длительного заключения (ну, в принципе, так оно и было). Надо успевать радовать глаз солнечной осенью, я и без того пропустила всю весну и лето!
Люди тоже старались успеть — веселые клетчатые пальто, разноцветные курточки; ноль головных уборов; улыбки, громкие голоса… Это к весне все устанут и станут хмурыми от серости неба, холода и бесконечной снежно-городской каши под ногами.
Я честно обогнула нашу длинную девятиэтажку (старательно минуя взглядом сквер). Помялась на перекрестке и все-таки решилась перейти дорогу и двинуться по проспекту дальше.
…Уф! И не заметила, что ушла так далеко. Я присела отдохнуть на остановочной скамейке. Разглядывала приезжающих и уезжающих людей, пока не закружилась голова. Зато ноги отдохнули, пора ковылять потихонечку. Норму прогулок я сегодня уже перевыполнила. Если еще и Джой приедет вечером… Надо хоть голову помыть успеть.
Уже не первый раз послышался слабый звук, прорывавшийся в недолгом затишье между прибывающими-отбывающими автобусами: то ли ребенок мяукал, то ли кошка.
Или кто-то тихо плакал.
Я завертела головой. Возле близстоящей хрущевки древняя старуха изо всех сил тянулась к окну первого этажа, привставая на носочки и стараясь выпрямить сгорбленную спину. Постучать пыталась или открыть, да никак. Бабуля оперлась рукой о стену, ссутулилась, глядя в землю. Просто воплощение бессилия и безысходности! Я огляделась и вздохнула — традиционно никто не обращал внимания. А если и обращал, то поспешно отводил глаза: людей вокруг много, без меня разберутся! Я и сама такая.
Ругая себя за мягкосердечие, нерешительно двинулась к старушке через усыпанную листьями полосу газона.
— Бабушка, вам помочь?
Та не прореагировала: понятно, мы еще и глухие к тому же! Я придвинулась, чтобы оказаться в поле ее зрения, и позвала громче:
— Бабушка!
Услышала. Вздрогнула, отняла морщинистую ладонь от лица и уставилась на меня снизу взволнованными блеклыми глазами.
— Что случилось?! — проорала я.
— Так Манечка у меня там! — заторопилась старушка. — Манечка! Запертая!
— Дверь захлопнулась? А Маня — кто? Внучка ваша?
— Кошка, кошка Манечка…
Бабуля ключи посеяла и думает, что кошке без нее страшно и одиноко?
— А где дети ваши? — Вот пусть приходят с работы и разбираются!
— Так нету детей! Дочка померла. А внуков бог не дал…
— Вы к себе в квартиру попасть не можете?
— Могу.
Я начала терять терпение. Связалась на свою голову!
— И в чем проблема? Идите да откройте свою Манечку…
Бабуля всплеснула руками:
— Так не могу я, доченька! Ни открыть, ни покормить!
Всё, и я уже не могу! Это хуже, чем общаться с еще не умеющим говорить ребенком. Старики, наоборот, говорят слишком много, а информации на выходе все равно ноль!
— Бабуль, к соседям постучите. Они вам помогут и открыть, и Маню покормить, — сказала я, отступая.
— Так стучала я! — завопила старушка. — Не открывают, пьяницы проклятые! А я не могу! А Манечка пятый день без еды, помрет ведь кошенька моя! Дочка, помоги!
Она засеменила следом, пытаясь ухватить меня за рукав. Но рука ее соскользнула раз, второй — и не от того, что я увертывалась.
Просто пальцы ее проходили сквозь.
Я вросла в землю. В горле пересохло, я и слова не могла сказать рыдающей старушке.
Умершей старушке.
Через час я позвонила Джою.
— Ты сможешь залезть в форточку?
— …Что? — через паузу спросил Джой.
Вот что может быть непонятного в таком простом вопросе? Я повторила.
Джой вновь помолчал.
— Ты забыла ключи и теперь предлагаешь мне проникнуть в квартиру через окно седьмого этажа?
— Нет, тут первый, — сказала я, измеряя взглядом расстояние до окна. — И я, в принципе, могу разбить стекло, но все равно не дотянусь до защелки.
Джой испугался:
— Не надо ничего и никого бить! Что вообще происходит? Только в двух словах!
В двух не получилось. Я рассказала про призрачную старушку. Про кошку Маню, которая, скорее всего, уже отправилась за хозяйкой следом. Про соседей, к которым я додолбилась сквозь громыхание музыки и пьяные вопли: да, бабка концы отдала, царствие небесное, наследников нет, значит, муниципалитету квартира отойдет, кошка поорала пару дней да перестала… А дверь у старушки такая перестроечная, что не выбьешь и фиг взломаешь, просто сейф какой-то, не то что современные навороченные, которые консервным ножом вскрываются. А окно слишком высоко, я уже и чурочку подтаскивала…
Джой прервал меня:
— Так, стоп! Никаких чурочек! Говори адрес, я потом перезвоню.
— Почему — потом? — недовольно спросила я.
— Сейчас просто кругом люди. Материться неудобно.
Время до приезда Джоя мы с привидением провели на скамейке остановки. Обрадовавшаяся неожиданной собеседнице старушка всё тарахтела про свою Манечку. Про то, как кормила ее с пипетки — кто-то выкинул котенка в мороз на помойку. Какая Маня умная, соображает почище иных людей; что любит покушать, и какая она кошка лечебная — все время ведь ложится на то место, где болит…
Мне б такую Манечку да на то место, где была моя память!
Я помахала вышедшему из машины Джою.
— Мы здесь!
— Про «мы» верю на слово, — проворчал он. — Показывай, где искомое окно.
Увидев, что он вытаскивает из багажника стремянку, я протянула разочарованно:
— А я думала, ты организуешь ЖЭК там, полицию, районную администрацию, дверь вскроют…
— Ага, разбежались! Эта процедура долгая, да и сегодня жэковцы уже все по домам. Так что остается только грабеж со взломом.
— Ой…
— Если не можешь безобразие прекратить, надо его возглавить!
Джой велел вести себя уверенно, без оглядок по сторонам — так все решат, что мы имеем право на «грабеж». Спокойно установил под окном лестницу, проверил, не шатается ли, встал, дотянулся и отжал створки ветхозаветного деревянного окна — хорошо, бабушка решетку не установила, — легко подтянулся и исчез в темноте квартиры. Взволнованная хозяйка просочилась следом.
Ознакомительная версия.
