«Эх, святой отец!» — усмехнулся про себя Виктор, — «знали бы Вы, с чего, или, точнее, с кого, всё началось»…
Настоятель тем временем ещё раз перекрестился сам, перекрестил всех вокруг и произнёс как-то особенно торжественно, но в то же время умоляюще:
— Вы должны продолжать то, что вам так хорошо удаётся. А мы здесь будем молиться за вас.
Виктору показалось, что вслед за такими словами должно что-то произойти: громыхнёт гром, задрожат стены, погаснет свет… Но нет, ничего такого не происходило. Напротив, установилась тишина, которую сторонний наблюдатель вполне мог бы назвать благоговейной. Руденко украдкой вглядывался в лица жены и племянницы, пытаясь разглядеть признаки иронии, или хотя бы сомнения, но видел в глазах только отблески благодарности и надежды. В тишине прошла минута, другая. Вдруг у Натальи вырвалось:
— The show must go on! — было видно, что она хочет сказать что-то ещё, но боится испортить торжественность момента.
Все удивлённо посмотрели сначала на неё, потом на отца Доме́нико. Тот одобряюще улыбнулся и медленно кивнул, соглашаясь и с такой трактовкой своего благословления. Наташа, не увидев негативной реакции, тихонько продекламировала.
— Вчерашней сказки дух, взрослея, не умрёт…
А затем, поняв, что сейчас будут вопросы, пропела почти как в оригинале (с поправкой на женский голос):
— Fairytales of yesterday will grow, but never die, — это же оттуда, из песни, строчка, пояснила она.
«Не слишком ли много символов и знаков вокруг? Рехнуться можно!» — заторможенно подумал Виктор, наблюдая за племянницей, готовой расплакаться от переполнявших её эмоций.
Маша подскочила к тётушке, крепко обняла, чмокнула в щёку, потом повернулась к священнику, поклонилась ему и горячо поблагодарила. Затем подошла к Людмиле и прошептала её на ухо:
— Если у нас нет в планах чего-то ещё более интересного, то мне надо срочно на улицу или куда-нибудь, где прилично будет уткнуться в телефон минут на десять-пятнадцать.
Люда кивнула и, выдавая Машу, как говорится, «с потрохами», спросила у настоятеля:
— Падре, синьорите пришла в голову какая-то новая идея и ей срочно нужно её записать, пока муза не улетела. Если позволите, мы отлучимся на некоторое время.
— О! Я очень рад, что новые идеи приходят в головы в таком месте. Ну а мне, к сожалению, уже пора. Дела ждать не будут. — он в очередной раз осенил всех крестом, попрощался и ушел.
Пока святой отец шёл к дверям, Виктору казалось, что он слышит, как тот мурлычет под нос мотив легендарной песни.
ГЛАВА 20
Едва выскочив на улицу, Маша воткнула в уши наушники и зависла в телефоне. Запрошенные ею десять-пятнадцать минут превратились в двадцать, но она всего лишь вытащила наушники и принялась что-то быстро-быстро набирать на экране. Все терпеливо ждали ещё минут десять, а потом Виктор не удержался и заглянул через плечо. Но ничего не понял, разглядев только набор непонятных символов и сокращений. Покашлял, потеребил племянницу за рукав и спросил:
— Может скажешь уже что-нибудь?
— А? Да-да, поехали, — невпопад ответила девушка.
Наталья с Людмилой рассмеялись и наперебой начали предлагать свои варианты:
— Давай, бери её в охапку и поехали домой. Похоже, в ближайшие пару часов, если не больше, от неё проку никакого.
— Или здесь её оставить на ночь, а то и на пару дней, если здесь такое место креативное оказалось.
— Не-не-не, — в притворном ужасе Виктор вытаращил глаза и замахал руками, — если здесь оставить, она на гора́ очередной шедевр, конечно, выдаст, но я, я-то от любопытства помру уже к вечеру.
Маша, услышав последнюю фразу, «вынырнула» в реальный мир, без тени веселья посмотрела на Люду и спросила:
— Здесь действительно можно остаться?
— Э-э-э, — растерялась Людмила, — прямо здесь?
— Ну да.
— Так монастырь вроде бы мужской? — охнула Наталья. — Раз настоятель мужчина.
— Ой, правда ведь, — опомнилась Маша. — Тогда поехали в отель. На ноуте я всё быстрее сделаю.
В дороге Маша снова отгородилась от мира наушниками и прикрыла глаза. Людмила переписывалась с очередными клиентами, Наталья задумчиво смотрела в окно, иногда бросая на племянницу заинтересованные взгляды, а Виктор полез смотреть переводы песни, вспомнив, как хорошо легли некоторые строчки русского перевода «Настоящего итальянца» в их предпоследний клип. С ходу ничего особо интересного не попалось, и он стал вчитываться в слова оригинала.
«Ну да. Почти каждая строка — как манифест. Или лозунг. Действительно — очень мощно. И очень многосмысленно» — думал он. И вдруг взгляд сам собой вернулся к словам, которые процитировала Наташа. А рядом, строчкой выше…
«My soul is painted like the wings of butterflies…»
«О-ох! Это… это ведь прям про меня: «Моя душа как крылья бабочек, пестра…». Все мои «спецпожелания» — они же как пятнышки на крыльях — и цветные, и белые, и… чёрные… Было. Было. Всё было. Но кончилось. И начались серьёзные проблемы. Из-за меня?… Вряд ли. На этот раз, действительно, скорее — совпадение. Слишком серьёзные причины должны быть у серьёзных проблем, а свалить всё на один коротенький, пусть и очень популярный мультфильм, — это манией величия попахивает… Ну, то есть может он и стал последней соломинкой, переломившей хребет верблюду, но только соломинкой. И только последней… И не переломившей хребет даже, а пока только поставившей на колени… А это значит что? Значит нужно придумать что-то, что начнёт эти соломинки со спины многострадального верблюда убирать… Правильно этот отец Доме́нико сказал — продолжать надо. Не зря Манька так в «Show must go on» вцепилась. Только уже не сказки надо рассказывать, а рисовать апокалиптические картины. Или пост-апокалиптические?… Стоп-стоп! Такого добра уже и так навалом. Будет очередная страшилка, к которой никто не отнесётся серьёзно. Как в той басне про мальчишку, который не по делу «Волки, волки!» кричал. И??… Ладно, что мы имеет на сегодня? Мы имеем несколько популярных клипов, которые… которые очень разные. Общего в них только — сказочные мотивы. Так-так-так… сказки… , нет, герои сказок…» — дальше у Руденко в голове начали крутиться совсем уж мелкие обрывки мыслей: «Всех объединить… дети… внуки… всё-таки пост-ап… восстановление…»
С трудом остановив эдакий мысленный калейдоскоп, Виктор наклонился к жене и спросил чуть слышным шёпотом:
— Как думаешь, можно будет Машуню немного отодвинуть от того плана, который она наверняка уже придумала?
— Ты же его ещё не видел и не слышал, — удивилась Наталья. — Почему ты решил, что его обязательно надо будет менять? — тут её брови поползли вверх, она улыбнулась и спросила:
— Сам что ли что-то придумал?
— Угу. Точнее, мне кажется, что — «угу». А если удастся совместить мой план и её — вообще супер должно получиться.
— Откуда ты знаешь, что она придумала?
— Догадываюсь. Только, боюсь, она решит шашкой махнуть и снова станет наезжать на кого-нибудь. И на этот раз уж совсем по серьёзному.
* * *
На следующее утро, после завтрака, они ушли в самый дальний уголок пляжа, куда пока не добралось солнце, поставили в круг лежаки и Маша принялась рассказывать свой сценарий.
— Я предлагаю строить тот самый теремок, который был разрушен, — решительно начала девушка. — Show must go on! Этим как бы всё сказано. Музыкальное сопровождение — естественно от Queen в оригинальном исполнении. Можно даже некоторые кадры из их официального видео использовать. И строить его будут герои всех наших предыдущих клипов: И Маша с Медведем, и драконы, и Астерикс с Обеликсом, и Том с Джерри, и Чиполлино с Пиноккио. А вот персонажи последнего — только в качестве подсобников «подай-подержи-пошёл на фиг», поскольку один они уже… профукали…
Виктор слушал, совершенно неприлично вытаращив глаза и открыв рот. Удивляться было чему — сценарий племянницы повторял его собственный очень во многом. Можно было бы даже сказать: слишком во многом; но думать сейчас о степенях похожести Руденко сейчас не собирался.
