Обняв себя за плечи и немилосердно дрожа, я пошлепал босиком по ледяному полу на кухню.
Планировка этого жилища настолько прочно была прошита в моем сознании, что даже через двадцать лет, в полной темноте, я ни разу не споткнулся и не наткнулся на стену.
В кухне было почему-то немного светлей, чем в комнате, возможно, мои глаза просто уже попривыкли к темноте. Во всяком случае, я вполне хорошо различал и стол, и кривобокие навесные шкафчики, и белеющую в углу плиту с возвышающимся на ней чайником. К нему-то я как раз и направился, когда боковым зрением заметил возле раковины движение. Хоть я и не успел рассмотреть никаких деталей, оно было настолько отчетливым и явным, что я не засомневался в его реальности ни на мгновение. Несмотря на холод, я вмиг покрылся потом. Меня что есть силы тянуло повернуть голову к раковине, и в то же время я не мог заставить мышцы шеи сделать это. Вместо этого я шагнул назад и зашарил по стене ладонью в поисках выключателя. Щелк!.. Я невольно зажмурился, но даже закрытые веки не помешали понять: ничего не изменилось. Света в кухне по-прежнему не было.
Наконец я нашел в себе силы, чтобы посмотреть в угол с раковиной. И хоть, кроме смутной белизны эмали и тусклого блеска кранов, ничего не увидел, был абсолютно уверен: там что-то есть. Что-то чуждое мне, неправильное и страшное. Или кто-то…
И я не нашел ничего лучшего, чтобы крикнуть, а точнее, просипеть:
— Кто там?..
В ответ темнота в том углу на мгновение словно сгустилась, а затем, наоборот, посерела и снова рассеялась. Это вполне можно было объяснить секундным приливом крови к моим глазным яблокам или чем-то подобным, вполне обыденным и реальным, но я уже точно знал: дело тут вовсе не в причудах моего зрения или сознания.
— Кто там?! — завопил я уже во все горло.
Внезапно из крана полилась вода. Струя, разбившись о металл раковины, издала звук, напоминающий смех.
Я круто развернулся и бросился вон из кухни. Захлопнул дверь и метнулся в прихожую. Пока я засовывал босые ступни в ботинки, стеклянный прямоугольник в центре кухонной двери стал наливаться тусклым металлическим светом. Я не стал ждать продолжения и, рванув с вешалки пальто, выскочил в коридор.
Там я не сразу сообразил, в какую сторону мне нужно бежать, да, собственно, не успел еще и подумать, что вообще следует делать. Я понимал только одно: мне нужно к людям и к свету! Но света, судя по черным окнам в обоих торцах коридора, не было не только в моей кухне, но и в окрестных районах, если не во всем городе. А люди… Как минимум один человек — сторожиха Тамара — был точно внизу! И я так страстно желал сейчас оказаться с ней рядом, как не мечтал, наверное, обнять ее прекрасную тезку в пору моей романтической молодости.
На ходу просунув руки в рукава пальто, наступая на развязанные шнурки и едва не падая, я побежал к ведущей вниз лестнице. Но когда до нее оставалось всего несколько шагов, я увидел выплывающий из лестничного проема серый сгусток…
Мой рассудок еще пытался найти логическое объяснение этому — ведь в темноте и человек может выглядеть так же, и я выкрикнул, почти взвизгнул:
— Тамара, это вы?!..
Но тут и со стороны лестницы послышался смех — неестественный, нечеловеческий, похожий, скорее, на звон множества маленьких колокольчиков.
Тогда я метнулся назад и стал дергать подряд ручки всех, без разбору, дверей, в надежде найти не закрытую на ключ, потому что повернуть его сейчас прыгающими пальцами я бы не смог.
Наконец такая дверь нашлась — возможно, даже моя, мне не пришло тогда в голову об этом подумать.
Влетев в прихожую, я крутанул ручку замка и ринулся в комнату с намерением открыть или разбить окно и выпрыгнуть — я надеялся, что не разобьюсь, упав со второго этажа… Хотя вряд ли я вообще на что-то надеялся, главным для меня было покинуть это наводящее смертельный ужас здание.
Я подбежал к окну и схватился уже за его ручку, когда понял, что во дворе светят огни. Много-много спокойных, мягких огней: фонари, окна соседних домов, проезжающие мимо машины… И еще я понял, что это вовсе не двор общежития в далеком северном городе, а двор того самого дома, где я прожил последние двадцать лет!.. Я проморгался и закрутил головой, осматривая комнату. Нет, это была не моя комната… Впрочем… Я вдруг узнал некоторые из вещей и отчетливо осознал, что комната это все же моя, но только в доме моего детства, в старой квартире моей мамы! Я вновь выглянул во двор, но теперь мне показалось, что я смотрю из окна смоленской квартиры моей бывшей жены и Вовки… А обернувшись снова в комнату, я с ужасом понял, что нахожусь в квартире Макаровых, на том самом месте, где двадцать лет назад…
Память вспыхивает воспоминанием. Мы сидим с Тамарой в их с Семеном квартире. Моя любимая в новой синей кофте, которая так подходит к цвету ее глаз. Но в моих глазах плавают темные круги, я еще не отошел от Тамариного признания.
— У нас будет ребенок, — только что сказала она. — Сын. Пал Палыч.
— Почему Пал Палыч? — только и смог выдавить я.
— Потому что я так хочу.
Мы договариваемся, что сегодня же все расскажем Семену. Дождемся его с работы, и… Вернее, это не мы с ней договариваемся. Это решает Тамара.
— Потому что я так хочу, — говорит она, — Я больше не могу его обманывать.
Я судорожно размышляю, а чего же хочу я, когда возвращается Семен. Он входит, румяный с мороза, и почему-то держит в руках топор. Маленький черный топорик с прорезиненной ручкой, такой же, что я видел не раз в магазине для охотников и рыболовов.
— О! Вы все в сборе! — восклицает он. — Это кстати. Смотрите, что я купил, — взмахивает он топором, — Завтра идем на рыбалку!
И тогда Тамара выпаливает ему все. Сразу, без долгих прелюдий.
Семен мигом бледнеет. Такое ощущение, что в квартиру ворвался мороз с улицы и мой друг превратился в сосульку. Мне тоже вдруг делается жутко холодно, и я обнимаю себя за плечи. Мое движение будто становится сигналом для Семена. Не издав ни звука, он замахивается на меня топором и шагает навстречу.
Я знаю, что мне следует сделать: поднырнуть Семену под руку, навалиться всем телом, уронить, вырвать топорик из рук… Но тут передо мной возникает Тамара, и я делаю спасительный шаг за женскую спину.
Лезвие топора с мерзким чавканьем вонзается ей в шею. Брызжет кровь. Тамарина синяя кофта сразу становится коричневой.
«Плохой цвет, — думаю я, прежде чем провалиться в беспамятство. — Отвратительный, гадкий…»
Я затряс головой. Вокруг снова разлилась темнота. За окном было тоже темно, и это окончательно возвратило меня к действительности. Я понял, что все остальное мне просто привиделось, что я по-прежнему нахожусь в общежитии…
А когда я опять повернулся к окну, чтобы открыть его и выпрыгнуть, на стекле возник отблеск. Что-то туманно-светящееся приближалось ко мне сзади. Едва сдержав крик, я обернулся. Ко мне подплывала клубящаяся тусклым серебром масса, стремительно приобретавшая человеческие очертания. Уже через пару мгновений я понял, что это женщина, а в следующий миг сумел узнать ее лицо. Это была женщина из поезда, мать аутиста Павлика!.. Или нет… Конечно же, нет! Как я не узнал ее сразу, еще там, в купе?! Это же моя Тамара! Моя любимая, которую я убил…
Губы призрака начали шевелиться. В ушах у меня давно звенело, но мне и не нужно было ничего слышать, чтоб распознать обозначенные ими слова. «Иди к нам! Пора!»
— Нет!!! — заверещал я и прямо сквозь серебристый туман бросился к прихожей. Меня обдало морозным холодом, но я, зажмурившись, уже вылетел из комнаты, захлопнул дверь, прижался к ней спиной и выхватил из кармана пальто телефон.
Лишь теперь, когда на экранчике выстроились в ряд цифры номера моего знакомого «бомбилы», я понял, что же они мне напомнили в первый раз. Плюс семь, код оператора, а потом: «3141592»… Число Пи! Опять оно!.. Впрочем, мне было сейчас не до того, чтобы рассуждать о совпадениях.
— Игорь!!! — заорал я в трубку — Игорь! Вы слышите меня?!
— Ну, слышу, — раздалось в ответ, — А кто это?
— Это я! Я! Помните, вы подвозили меня сегод… вчера вечером со станции?!
— А! Помню, — послышался зевок Игоря. — Что, уже нагостился? Назад собрался? Может, чуток позже поедем? Времени-то сейчас знаешь сколько? Первый поезд только в час дня.
— Мне не надо никакого поезда! Просто заберите меня отсюда! Куда угодно, только скорей! Скорей, я вас очень прошу! Я отдам все деньги, что у меня есть!
— Забрать, говоришь?.. А что случилось-то?
— Потом! Я все расскажу, но только потом! Сначала заберите! Вы ведь помните, куда меня привезли? Общежитие на Капитана Чипилова!
— Какое общежитие? — очень искренне удивился водитель. — Оно ж закрытое было. Ты же мне потом другой адрес сказал, туда я тебя и отвез…
— К-какой д-другой адрес? — стал заикаться я, чувствуя, как сквозь фанеру двери мою спину начало обволакивать морозным холодом.
