— Что-то случилось?
В панике я тихонько прошептала ему, что пришел квартирный хозяин, после чего ринулась ловить Мистера Пэна, чтобы его спрятать. Мистер Пэн бодро и весело метался по квартире, убежденный, что мы играем в салочки, а стук в дверь довольно быстро превратился в тяжелые сердитые удары. Наконец мне удалось настичь кота и запихнуть его в ванную. Жизнь смотрел на меня широко раскрыв рот.
— Мне тоже спрятаться? Если ты хочешь остаться с ним наедине, скажи, я могу уйти.
— Не надо, — прошипела я.
Когда я наконец впустила квартировладельца, он был почти багровый от злости.
— Чарли. — Я расплылась в улыбке. — Простите за задержку. У меня тут просто вещи повсюду валялись. Разные такие, знаете, женские штучки интимного свойства.
Он подозрительно прищурился.
— Так я могу войти?
— Зачем?
— Это моя квартира.
— Да, но вы не можете врываться сюда без предупреждения. Здесь живу я. У меня есть права.
— Мне доложили, что у вас тут кот.
— Кот? У меня?! Нет! У меня на котов страшная аллергия, я вся покрываюсь сыпью, с ног до головы, и начинаю чесаться. Ненавижу этих поганых тварей.
— Люси, — требовательно произнес он.
— Что?
— Впустите меня, чтобы я сам убедился.
Я помедлила, потом открыла дверь шире.
— Ладно, входите. Но в туалет вам нельзя.
— Почему нельзя? — Он вошел с видом заправского котолова.
— У ее матери диарея, — сообщил Жизнь с дивана. — Она будет не рада, если вы к ней вторгнетесь и нарушите ее уединение.
— Я не вторгаюсь и не нарушаю. Я хозяин квартиры. А вы кто?
— Уж точно не кот. Я ее жизнь.
Чарли с сомнением поглядел на него.
К счастью, запах свежей выпечки заглушил кошачьи ароматы. Сама-то я давно привыкла и не замечала их, но опытный охотник на котов учуял бы в момент. Черт, я же не убрала корзинку Мистера Пэна.
— Что здесь такое творится? — Чарли указал на расставленные повсюду блюда и тарелочки с выпечкой.
— А, это? Это я сама испекла, хотите попробовать?
Я отвела его в дальний угол комнаты и протянула поднос с пирожками, а сама быстренько задвинула лежанку Мистера Пэна под кровать. Чарли обернулся, но дело было сделано. Он подозрительно сузил и без того небольшие глазки и ткнул в меня ложкой:
— Вы что-то затеваете.
— Типа чего?
— У вас есть разрешение? Лицензия у вас есть, а?
— Да зачем она мне? Я же просто пироги пеку.
— Здесь дикое количество еды. Для кого все это?
— Она хочет открыть сладкарню, — сказал Жизнь.
Чарли нахмурился и покачал головой:
— Я смотрел вчера по телевизору, кино там шло про это. Но та девушка живет в Нью-Йорке, а у нас этот номер не пройдет. А если ее парень правда хотел, чтоб она к нему вернулась, надо было не дожидаться, что она разбогатеет. Чего он ворвался к ней в магазин, когда там куча покупателей была? Не вижу логики. Логики нет в поступках.
— Правда? — Я устроилась на спинке дивана, очень довольная, что беседа приняла безопасный оборот. — А я думаю, они отлично друг другу подходят. Опять же, ее подружка и его приятель тоже сошлись, а значит…
Мистер Пэн мяукнул в ванной. И в открытую входную дверь вошла мама. Все, я пропала.
— Чем у тебя так вкусно пахнет? Люси, потрясающе! Если я все же решусь выйти еще раз за твоего невыносимого отца, испечешь мне на свадьбу торт? Разве это будет не чудесно? — Она наконец заметила Чарли и, уверенная, что он входит в число моих друзей и посвящен в домашние секреты, сердечно протянула руку. — О, привет. Я мама Люси. Очень рада познакомиться.
Он с интересом уставился на меня.
— А кто же тогда там?
Мама отдернула руку как ужаленная.
— Где — там?
— В туалете.
— А… в туалете… — Но я не могла врать в присутствии Жизни. Он и так уже только что выслушал три моих вранья. Впрочем, врать не было никакого смысла — Мистер Пэн взвыл во весь голос, убедительно и внятно.
— Но это же Мистер Пэн, — изумленно пояснила мама. — Как он там оказался?
— Он друг семьи, — небрежно заметил Жизнь, откусывая кекс.
— Вы только посмотрите, что я ему купила. — Мама открыла пакет и достала оттуда розовый ошейник. — Мне кажется, он все же больше женщина, хотя бы потому, что он всегда сидит в твоих туфлях.
— Очень маленький друг семьи, — добавил Жизнь.
— Значит, кот все-таки есть, — заключил Чарли, потянувшись за очередным куском пирога.
— О-о, — протянула мама, осознав, что натворила.
Я развела руками, признавая очевидное.
— Избавьтесь от него, Люси, — велел Чарли. — У нас в доме коты запрещены, вы это знаете. Мне поступают жалобы.
— Я не могу от него избавиться, — заныла я, — он мой друг.
— Мне не важно, кто он вам. Он кот. Избавьтесь от него, или вам придется съехать. Приятно было познакомиться, миссис Силчестер, и с вами… — Он перевел взгляд на Жизнь. А потом на меня: — Люси, я вас предупредил. На днях зайду проверю.
С этими словами Чарли удалился, прихватив с собой два кексика.
— С днем рождения, желаю счастья, — мрачно уронила я.
Мама сочувственно на меня посмотрела, а Жизнь неопределенно хмыкнул. Я пошла в ванную и выпустила «друга семьи» на волю. Он встревоженно оглядел всех нас, понимая, что стряслась какая-то беда.
— Ни работы, ни бойфренда, ни жилья — ты прямо чудеса творишь, — буркнула я, глядя на Жизнь.
— Вообще-то я надеялся лишь слегка разгрести твой жизненный бардак, — ответил он и вернулся к Джереми Кайлу. — Он разговаривает с участниками шоу, как с имбецилами. Надо взять на вооружение.
— Люси, тебе не придется уезжать из своей чудесной студии, — заявила мама. — Я возьму Мистера Пэна. Мне будет очень приятно, если он поселится у нас. Представляешь, как ему будет вольготно?
— Но я буду скучать без него.
Я подхватила Мистера Пэна и крепко прижала к груди. Кот негодующе фыркнул и выдрался из моих объятий.
— Тем больше поводов почаще нас навещать, — радостно улыбнулась мама.
— Эх, драгоценный мой котик, два года и семь месяцев я умудрялась содержать тебя здесь втайне ото всех. — Я почесала его за ухом. — Но все тайное неизбежно становится явным.
— Да, — серьезно кивнул Жизнь, — и сегодня как раз тот день, когда это произойдет.
Мама восторженно всплеснула руками:
— Давайте начнем собираться!
Она ушла переодеваться в ванную, а мне перед Жизнью стесняться было нечего.
— Чего наденешь? — спросил он.
Я обозрела занавесочный гардероб.
— Может, это?
Он сморщил нос.
— Тогда розовое?
Отрицательно покачал головой.
— Черное?
Пожал плечами:
— Ну, примерь-ка.
В одних трусиках я залезла на подоконник и сняла платье.
— Как ты себя ощущаешь в роли тридцатилетней женщины?
— Точно так же, как вчера в роли двадцатидевятилетней.
— Не ври.
— Хорошо, не буду. Ночью у меня случилось прозрение, а сегодня утром в супермаркете оно получило подтверждение. Мне, похоже, надо чаще туда ходить. Едва я увидела изюм, как сразу же поняла, что нужно делать. Впрочем, с тридцатилетием это никак не связано.
— Конечно. Просто таковы волшебные чары супермаркета.
— Зря смеешься. Там все разложено по полочкам. Все подчинено изумительной, тончайшей логике. И так выверено, так продумано — здесь фруктово, здесь овощно, здесь холодно-морожено, здесь румяно-печено…
— …Люси.
— Да.
— Это платье тебя полнит.
— О! — Я побыстрей стащила его с себя.
Жизнь развалился на диване в изящном летнем костюме, заложив руки за голову, и критически наблюдал за примеркой.
Я облачилась в темно-бордовое платье.
— Твоя мама, кажется, предвкушает интереснейший вечер.
— Угу. Думаю, ждет, что я объявлю, что втихаря завоевала олимпийское золото по водному поло или нечто в этом роде. Не знаю, как она воспримет правду.
— А что ты ей сказала?
— То же, что и всем.
— Что ты приглашаешь их на «церемонию открытия правды»? А также… — Он заглянул в свой мобильник, нашел мое сообщение и прочитал: «P. S. Если собираетесь делать мне подарок, то я предпочитаю наличными. С любовью, Люси». Он комически задрал бровь и съязвил: — Прелестно.
