– Ну, не знаю… – промямлила я. – Аргументы Алинки были слишком вескими, чтобы против них возражать.
– А ведь живём как-то, не умираем. Приспособились. И ты жить будешь.
– Ну ладно, – сказала я, – а какой второй выход?
– Осознать себя во сне.
– Это как?..
– Ну, во сне понять, что ты спишь, – что здесь непонятного? Вот придёт к тебе твой дед ночью, а ты подумаешь: "дед мой восемь лет назад умер; раз я вижу его, значит, это сон". А дальше делай что хочешь. Но лучше всего тебе от него уйти, потому что он будет пытаться тебя напугать. Они, мёртвые, часто так делают… Кстати, это, может быть, и не твой дед вовсе. Просто кто-то превращается в него. Какой-то дух. Во сне это нетрудно. И ты научишься.
– Подожди, подожди, Алинка, – от обилия информации у меня голова шла кругом. – Если дед приходит во сне, – значит, он – плод моего воображения? Какие же тогда духи, мёртвые?… О чём ты говоришь?!
– Сны – не воображение, – серьёзно сказала Алинка. – Да и галлюцинации – не просто картинки в голове, но об этом потом. Сейчас мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов… нужно узнать ещё кое-что.
– Ну, давай.
– В ту ночь, когда ты убежала за кошкой, дед тебя не преследовал? Ведь нет?..
– Нет.
– Вспомни: видела ты деда где-нибудь ещё, кроме своей квартиры… после его смерти, разумеется?
– Да вроде бы нет… не видела.
– А когда ночевала вне дома, он к тебе приходил? В командировке или в гостях?..
– Нет.
– Отлично! – Алинка просияла. – Похоже, этот дух привязан к месту… то есть к дому. Чтобы отвязаться от него, тебе нужно просто уйти. В следующий раз, как увидишь деда во сне, выходи в коридор… а оттуда на улицу. Он за тобой не погонится.
– А если погонится? – с недоверием спросила я.
– Да ничего особенного не случится. Ещё один кошмарный сон, и только. Мало, что ли, у тебя их было? – Алинка поправила упавшую на глаза прядь чёрных, словно выкрашенных ваксой, волос и продолжила: – Будет гоняться – утром расскажешь мне. Ещё что-нибудь придумаю.
Мы попрощались, стоя в полутёмной прихожей; Алинке пора было домой, её давно ждали родители, Плутония и несколько ритуалов, которые она собиралась провести сегодня. Дел у начинающей ведьмы было невпроворот, – в сутках едва хватало часов, чтобы закончить их все…
Напоследок она напутствовала меня:
– Ты, главное, будь осторожней, – вдруг и в самом деле ходишь во сне? Колющие, режущие предметы спрячь. В окна не прыгай, – ещё разобьёшься… Лучше сначала попробуй взлететь. Если можешь, значит, и вправду сон… И постарайся никого не убивать и не калечить, даже если на тебя нападут. Если преследуют, – лучше уходи.
Мне показалось обидным трусливо покидать поле битвы, и я сказала:
– Ну и что мне теперь, каждую ночь уходить? Это что же получается… какой-то зловредный дух меня выжил? Из своей квартиры?..
– Да зачем тебе эта квартира, когда ты спишь? – Алинка усмехнулась. – Ты свободна, тебе все пути открыты. Выбирай и лети… Да ты не бойся, всё образуется как-нибудь. Будем надеяться, что ты не лунатик и во сне не ходишь. В будущем, когда пообвыкнешься, можешь с кем-нибудь и подраться, если тебе так хочется… Я просто дала совет на тот случай, если ты встанешь с постели и кого-нибудь примешь за чёрта. Леонидовну, например… – она засмеялась, – весело и беззаботно.
Я проводила её к лифту и вернулась домой. Там меня ждали закипающий на плите чайник, нехитрый завтрак и томик стихов о смерти, зачитанный до дыр. Я попыталась углубиться в чтение, но любимая книга, всегда поднимавшая мне настроение, теперь не радовала. Вздохнув, я поставила книгу на место, рядом с "Теорией электрических цепей", и достала с полки "Сказки народов мира". Мне было грустно, хотя в окна светило солнце…
За окном тёмно-синее, почти чёрное небо. Вечер, ночь или утро? Трудно сказать… Я тянусь к выключателю, и лампочка вспыхивает под потолком, – ярко и тревожно. С лестницы доносятся чьи-то шаги, – как всегда. Я знаю, что это он. Мой дед. Вернулся с кладбища… Ключ со скрежетом поворачивается в замке, – и в прихожую врывается ветер…
Дед идёт в свою комнату, а я неслышно пробираюсь по тёмной прихожей, выхожу в коридор и плотно закрываю за собой дверь. Слышится слабый щелчок: теперь дверь заперта на защёлку; у меня нет ключа, но мне не страшно остаться на улице, ведь я уже знаю, что это сон. Я тихонько спускаюсь вниз по бесконечным лестницам. Скоро мне надоедает идти пешком, и я прыгаю в лестничный пролёт. Мимо проносятся освещённые неоновыми лампами коридоры… я благополучно приземляюсь на первом этаже и выхожу на улицу.
Прохладный ветер шевелит мои растрёпанные волосы; улица пуста, лишь в освещённом круге под фонарём тихо дремлет чья-то машина, отдыхая от дневных трудов. Я иду по дороге, оставив далеко позади освещённый круг; дома расступаются, как будто пропуская меня, – впереди виднеются лес и поле, пахнущее свежими травами…
…Где-то там, за тяжёлой железной дверью, мёртвый дед стучит в стену своей клюкой, но мне уже не страшно. Здесь, за пределами тесных комнат, у призрака нет надо мной власти. Я улыбаюсь, вспоминая слова Алинки: "Ты свободна, тебе все пути открыты. Выбирай и лети…"
Я поднимаю руки, и воздух пружинит, выталкивает меня, как прозрачная речная вода. Секунда – и я уже лечу над землёй, замершей в ожидании утра. Мир лежит подо мной, зачаровывая приглушёнными ночными красками, опьяняя запахом росы и медовых трав. Я спешу: мне так много нужно успеть. Мне хочется увидеть всё, – каждую травинку и каждый цветок, посетить каждый уголок прекрасного сновиденного царства. Завтра утром я расскажу Алинке о своих приключениях, мы вместе порадуемся моим успехам и посмеёмся над моими страхами. А когда наступит ночь, я непременно сюда вернусь.
Завтра меня ждут дела, но сейчас моё время, – пока не пробили часы, и город не очнулся от сна. Пока не светит солнце…
