Прогулка выдалась та ещё. Новых впечатлений было через край. Вот только сердце его не билось как прежде, и кровь как обычно бывало, после стремительного бега не пульсировала в висках. И это он теперь чувствовал совершенно отчётливо.
Димка задержал дыхание и спустя минуту утвердился окончательно в мысли о том, что в этом процессе нет никой необходимости. Всё это мышечная память физического тела и не более того. Странным для него оставалось то, что его видят обычные люди, совершенно не замечая подвоха. Во всех книжках, которые он читал в прошлой жизни, приведения всегда описывались как некая полупрозрачная и не физическая субстанция. Видимо те, кто писал, эти книги не имел ни малейшего понятия о том, что описывал. Ничего удивительного в этом нет, они просто писали то, что приходило им в голову и не более того.
Закрыв глаза, Димка всем своим существом почувствовал надвигающуюся на него пустоту. Ничто более не имела смысла. Всё что окружало его до этого мгновения, полностью перестало существовать. Непроглядная темнота поглощала его всё сильнее, и он чувствовал, как проваливается в самую её толщу.
В какой-то момент всё это движение остановилось, и он открыл свои глаза. Открыл легко без какого-то напряжения либо смысла. Внутри него поселился абсолютный покой и лелеющая душу расслабленность.
Все цвета пропали кроме красного. Он был всюду, светящийся красный цвет множества оттенков и переливов на глубоком чёрном фоне. Было во всём этом что-то умиротворяющее и одновременно притягивающее. Здесь хотелось находиться не производя никаких действий. Просто быть и ничего не желать, тупо взирая на то, как время точит гранит мироздания.
Димка словно находясь в липкой невесомости, поднялся с кровати и сел на её край. Откуда-то лилась еле слышимая музыка. Мотив её был не известен, но это не имело никакого значения. Эту музыку хотелось слышать вечно. Она лилась отовсюду, завораживая и маня за собой.
Встав на ноги в полный рост, Димка почувствовал необычайную лёгкость во всём теле. Теперь его ноги не касались пола, а передвигаться можно было, используя силу мысли. Вернее сказать не так: тело само парило над полом и двигалось туда, куда был направлен взор, желающий изменить ракурс обзора. Мыслей в голове не было совсем и от этого вдруг стало легко и просто. Ничто больше Димку не беспокоило и не тревожило. Ничто более не имело никакого значения.
Его просто клонило в сон, а тело двигалось само в сторону окна и всё это не имело никакого смысла. Какая разница, что сейчас происходит и почему? Он больше не хочет ничего решать и уж тем более за что-то отвечать.
Створки окна радушно распахнулись навстречу своему хозяину, а тело стало подниматься вверх до уровня подоконника.
В какой-то момент вся эта идеальная картина мира начала внезапно рушиться. Сначала пропала музыка. Затем появился какой-то шум, больше похожий на возню. После всего этого в Димкиной Душе проснулась тревога, переходящая быстро в чувство предвкушения чего-то нового и доселе неизведанного.
Спустя ещё пару мгновений, всю идиллию безразличия разом разорвал на части бесшабашный лай щенка. Он ворвался словно пуля, безумно рыжего цвета и начал носится по полу, прямо под ногами Димки, словно бы умоляя его всем своим существом вернуться и не делать того что тот задумал.
Тело Димки дрогнуло и затем само начало опускаться на пол возле окна. Щенок изловчился, подпрыгнул и ухватился зубами за Димкину ногу. Боли не было, зато всё тело пробило, словно электрическим током. Пустота начала неохотно отступать, теряя свою очевидную и такую лёгкую добычу.
Ступни ног коснулись холодного пола. Именно холодно и от этого такого родного и знакомого до боли. Щенок прижался всем телом к ноге Димки, виляя хвостом. Этот маленький комок шерсти с ушами был тёплым и живым. И от этого всего, таким слабым и беззащитным перед этим безжалостным миром.
Димка посмотрел в окно. Весь мир подвластный его взору стал иным. Первое что бросилось в глаза это небо огненно красного цвета с всполохами. Под ним стояли искореженные останки многоэтажных домов, ощетинившись торчащей из стен арматурой.
Этот мир не был добрым и не предвещал ничего хорошего, любому кто в нём окажется. В этом мире не было места слабости и страху, сочувствию и жалости. Всюду царила смерть и разруха. На земле среди обломков лежали растерзанные тела людей. Некоторые из них ещё пытались шевелиться, протягивая свои костлявые руки к совершенно безразличному к их стонам и мольбам небу.
Взяв себя окончательно в руки, Димка плотно закрыл створки окна. Щенок радостно тявкнул и, виляя хвостом, побежал на кухню. Димка, забыв обо всём ринулся за ним следом, вспоминая на ходу о том, чем можно покормить этого замечательно зверюгу.
Схватив из сушилки, что висела над раковиной тарелку, Димка распахнул дверку холодильника и начал складывать в неё все, что попадалось под руку: остатки колбасы, немного гречневой каши с недоеденной котлетой. Он готов был отдать этому щенку все, что у него было. Ничего не было жалко, просто хотелось хоть немного откормить этого маленького худышку.
Первым делом щенок схватил кусок котлеты и, вытащив его из тарелки и бросив на пол начал жадно жевать, глотая целыми кусками. Не помня себя от радости, Димка вновь метнулся к сушилке и достал из неё блюдце, в которое после до самых краёв налил молока из початой бутылки.
Радостно виляя хвостом, щенок лакал молоко, брызгая им во все стороны. Только сейчас Димка начал замечать, что щенок рос прямо на глазах. Его бока округлились, спина удлинилась, а уши перестали висеть, словно лопухи на заборе. Вылизав миски до блеска, щенок посмотрел благодарными глазами на Димку и побежал обратно в комнату.
Там он нашёл небольшой резиновый мяч и начал в него играть, пиная лапами и хватая затем зубами. Димка подключился к этому процессу, не помня себя. Так он не радовался, пожалуй, очень давно, с самого детства.
Щенок же тем временем превращался во взрослую собаку. Когда он в очередной раз запрыгнул на Димку пытаясь отобрать у него мяч, то попросту сбил его с ног. Они оба повалились на пол, после чего Димка залился звонким смехом, теребя собаку рукой за загривок.
Теперь это был большой пёс, ростом по дверную ручку с сильными лапами и широкой спиной. В какой-то момент Димка вспомнил о том, что нового друга нужно опять покормить и побежал на кухню за едой.
В маленьком холодильнике уже почти ничего не осталось. Димка повыкидывал из него пустые миски и тарелки в поисках чего-нибудь съестного, но ничего толком не нашёл. Даже в морозилке наполовину заросшей льдом и снегом было совершенно пусто.
Всё что нашлось, это недопитая бутылка молока на дверке холодильника. Димка схватил её в одну руку, а другой прихватил тарелку с пола и побежал обратно в комнату.
В комнате было тихо, а пёс лежал на полу возле окна. С его исхудавших боков облезала шерсть. Всё было в точности так, как он когда-то видел во сне, перед тем как проснуться. Это был тот самый костлявый зверь, и дела его были очень плохи.
Сердце сжалось в груди у Димки. Рука невольно ослабла, выронив на пол бутылку. Стекло разбилось, разметав в стороны осколки, а вместо молока вслед за осколками разлетелась серого цвета пыль. Жалобно пискнув напоследок, пёс уронил свою голову на лапы и, посмотрев с благодарностью на своего хозяина последний раз, закрыл глаза.
Смотреть на это было невыносимо. Тарелка выскользнула из руки Димки и также разбилась вдребезги о пол. Колени подогнулись сами собой и ткнулись прямо в разбросанные на полу осколки. Боли не было, только безмолвный крик разорвавший время надвое. Одна его часть навсегда осталась в прошлом, а другая умчалась вдаль, исчезнув из вида. Димка протянул свои руки, пытаясь обнять ими пса.
От лёгкого прикосновения тело зверя рассыпалось в прах, исчезнув навсегда и забрав с собой единственное ярко рыжее пятно в этом мире, состоящего только из чёрного и красного цветов.
Издав звериный крик, сотрясающий всё вокруг, Димка выставил перед собой ладони и выпустил через них всю силу, которая в нём была в этот момент. Две прозрачные струи, скрученные из множества более мелких потоков, вырвались, наружу сокрушая всё на своём пути.
