Я лишь почувствовал, что снова один в этом мире. Мой хист — это только мой хист. И точно через толщу воды услышал испуганный крик приспешницы, полный инфернального ужаса. Едва ли Алена почувствовала магию Хтони. Скорее всего — она увидела ее нечисть.
Когда первый шок прошел, я с трудом собрал из множества разбитых осколков картину вокруг себя. Лежащая навзничь Алена, валяющийся в нескольких шагах от меня меч, рюкзак в стороне, и огромная, струящаяся фигура Хтони, нависшая надо мной.
Глава 4
Первая мысль после того, как эта громадина навалилась на меня, была: «Я жив». Хотя нет, подобное размышление посетило меня, когда я очнулся. Точно. Просто в голове все смешалось: Созидатель, боль, Алена, Хтонь.
Правда, когда память со скрипом и трудом все же вернулась, я дернулся, попытавшись подняться на ноги. И не смог. Тело почему-то отказывалось слушаться. Хотя не так. Посылали меня к чертовой матери ноги и левая рука. А вот правая вполне себе была ничего.
В голове даже родилась шутка — что это из-за годов тренировок по просмотру разных видео с женщинами. И тут же я чертыхнулся. Дурацкий характер. Тянет позубоскалить, когда к этому ничего не располагает.
В висках пульсировало паническое: «Алена, Алена!». Я видел, как эта Хтонь убила ее. Так, нет, я видел, что она лежала, а страхолюдина нависла надо мной. В голове все смешалось. Будто меня чем-то подпоили.
Собирание мыслей в кучу походило на работу археолога. Я с такой тщательностью обращался с бедной головушкой, будто боялся, что та сейчас разлетится на части. Хотя кто знает, может, я был не так уж и далек от истины. Но все же постепенно память восстанавливалась, пусть и с большим скрипом.
Спустя пару минут я даже смог вспомнить эту самую Хтонь. Кстати, не такое уж страшное создание. Внешне существо отдаленно походило на сколопендру. Вот только ног у него было значительно меньше. А глаз, напротив, оказалось поболее. Ага, это чтобы лучше видеть тебя, внученька.
Зато никаких бритвенно-острых жвал, клыков или прочей фигни. Даже удивительно, как эта хреновина разделывает человеческие трупы. Не то чтобы я очень уж сильно хотел это узнать…
Что хорошо — постепенно мне становилось лучше. Туман в голове развеялся, стала чуть шевелиться левая рука. А еще я почувствовал в своем теле нечто… Не, не, эта не та история, где парень просыпается после вечеринки и понимает, что у него больше нет друзей.
В моем организме плескалась отрава. Теперь я понял это совершенно точно. Видимо, какая-то фигня, которую ввела мне Хтонь. Кстати, как вариант. Может, после этого мои мышцы станут какими-то вязкими и меня можно будет намного проще схарчить. Вот тебе и ответ на все вопросы.
Правда, и хист — не бездонная бочка. Его становилось все меньше. Хорошо, что у меня имелся встроенный «датчик количества топлива». Я навскидку понял, что хиста мне хватит, чтобы полностью восстановиться. И даже чуток останется на всякие непредвиденные штуки.
Эта привычка расходовать промысел без оглядки — в очередной раз сыграла дурную шутку. Надо было не пытаться придумать велосипед и создать заклинание, а походить ножками. Тогда бы я пережил приступ в одном из тоннелей и вышел к Хтони красивым и здоровым, а не скрюченным. Если бы да кабы…
Все мои мысли и планы полетели к чертям, как только я увидел лежащее неподалеку тело. Алена, с мертвенно-бледным лицом, распласталась всего в нескольких шагах от меня.
Лишь теперь мне пришло в голову немного оглядеться и понять, где мы находимся. Ну да, не все же на себя любимого пыриться. Ножка у него не двигается, видите ли.
Беда в том, что мы находились в рукотворном склепе. Нет, скорее членистотворном склепе. Короче, сюда Хтонь стаскивала хавку, чтобы холодным зимним вечером заглянуть в подвальчик.
Потому что помимо обглоданных человеческих костей здесь лежало и относительно свежее тело нечисти, в котором я без проблем опознал дивьего человека. Вот гады, и не сказали даже, что здесь пропал один из них. А что, ну сгинул и сгинул. Что теперь, бизнес останавливать, что ли? Хтонь, по всей видимости, больше наружу не совалась. Живи и радуйся.
Так вот, с телом этого дивьего человека произошли самые неприятные метаморфозы. Оно раздулось, словно принадлежало утопленнику, но вместе с тем походило на желе. Я, преодолевая брезгливость, нажал на руку. Так и есть, «мясо» под моими пальцами слегка заколыхалось. Вот примерно во что-то такое мы с Аленой и должны были превратиться.
Мой взгляд опять остановился на приспешнице. Так, вроде никаких открытых ран не вижу, голова тоже целая. А нет, вон там на руке, возле плеча — след глубокого укуса. Либо в детстве Алене как-то неправильно сделали прививку БЦЖ, либо одно из двух. Я потрогал собственное плечо, отчего-то мокрое. Нет, все нормально, врачи не при делах. Это все Хтонь. Вот как она ввела в нас заразу.
К девушке я подполз, на исцеление ног времени не хватило, и дрожащими пальцами прикоснулся к ней. Очень непросто нащупать хист, которого почти нет. Однако мне, пусть и с огромным трудом, но удалось. Жива, слава богу.
Я вложил в нее остатки промысла и стал «выдавливать» ту фигню, которую носила в своем мерзком рту изнаночная нечисть. Причем, выдавливать в прямом смысле. Из раны потекла густая темная жидкость, перемешанная с сукровицей. Видимо, зараза уже начала растворяться в теле.
Работать пришлось долго, изредка прерываясь, чтобы просто вдохнуть затхлого, заполненного запахом мертвечины, воздуха. Я реально с трудом вывозил. Оказывается, одно дело — спасать русалок от поножовщины, и совсем другое — вытаскивать пустомель с того света.
Если судить по телефону, то я провозился с приспешницей около часа с того момента, как очнулся. По ощущениям заразы внутри больше не было. Однако несчастная все равно не торопилась открыть глаза. Ужасная невоспитанность. Я даже от избытка чувств дал ей легкую пощечину. Шучу, просто шлепнул, чтобы она пришла в себя.
— Это че за херня была? — резко села Алена.
— Мы, рубежники, зовем ее Хтонью, — ответил я.
— И как мы промохали эту Хтонь? — толкнула меня Алена. — Ты сказал, что ты шаришь в этой теме!
— Ну да, но даже в самом блестящем плане бывают осечки. Главное, что мы живы.
— Кстати, да. А где мы? Матвей, подсвети, что ли.
— Алена, поверь, лучше не надо.
— Ага, я тебя уже послушала разок. Дай телефон.
Она включила фонарик, подняла руку с мобильником над головой и коротко вскрикнула. Правда, тут же зажала себе рот ладонью.
— Это че? Это что за…
— Если хочешь выматериться, то сейчас самое время. Да, эта фиговина затащила нас в свой импровизированный амбар. Здесь она, как белочка, хранит свои запасы на зиму.
— А сама она где?
— Белочка?
— Матвей, я тебя сейчас придушу.
— Не знаю. Хтони пошли жутко невоспитанные. Я очнулся — а ее уже нет.
— Давай тогда быстро выбираться отсюда.
— Тут есть одна проблема. Я вроде как не до конца мобилен. А еще мы потеряли рюкзак с жезлом и меч. Короче, наши дела так себе.
— И что, теперь поднимем лапки кверху и будем ждать, пока эта хреновина вернется? Она мерзкая, аж жуть.
— Это ты еще в Скугге не была. Там такого добра, как говна за баней.
— Так, Матвей, хватить трепаться. Что у тебя там отказало?
— Там как раз все работает. А вот ноги не двигаются.
Алена решила продемонстрировать, что Некрасов писал точно про нее. Она мало того,что вскочила на ноги, но затем еще подняла и меня.
— Куда идти?
— Кто его знает? Моих сил не хватит, чтобы просканировать местность.
— Я думала, что ты вроде как сильный рубежник, а оказалось, что хрен на постном масле.
Забавно, но произнесла последнее Алена вроде и с некоторым упреком, но вместе с тем обидного в этом ничего не было. К тому же, девушка уже заструячила вперед. Правда, несколько раз обо что-то запнувшись в темноте. Я протянул остатки своего промысла к ее, и они соединились. Мда уж, теперь оба наших хиста были практически инвалидными. Мой — опустошенный, ее — неразвитый.
