Тут его речь прервал пронзительный звук, похожий на сирену, который заставил всех присутствующих в зале всполошиться и поспешить к выходу. Спутник Маледикта и Вики бросил им на ходу — Тревога, замечено аномальное проявление энергии, мы должны прибыть для выявления и локализации истечения энергии.
Они заторопились вслед за ним к выходу, и обнаружили, что вокруг островков пляшут молнии, рождая неистовство неописуемого электрического шторма, а замеченный ими огромный спрут вместе со множеством подобных ему бьется в безмолвной агонии и муке, пронзаемые раз за разом сверкающими стрелами небес. Мир до этого оглушавший своим мертвящим покоем, ныне весь кипел множеством страстей. Но неожиданно молнии замерли — странно было видеть неистовые стрелы застывшими, будто бы само время остановилось и умертвило неистовую ярость молний. Вокруг замерло все, хотя и Маледикт и Вика были способны двигаться, и обозревали неожиданно застывший вокруг них мир, недоумевая, что же могло совершить подобное. Что–то подсказывало им, что отнюдь не технологии, в которых зеленые сплетения энергии творили чудеса, делая волнующееся море твердой дорогой, были тому причиной. И тут они увидели, как в глазах окружавших их высоких и столь похожих на людей, красивых по человечески, но совершенно нечеловечных в своей сути созданий, зажглось пламя нежно–красного цвета. Это был не просто свет, а именно языки пламени, такого нежного и ласкового цвета. И на обычно бесстрастных лицах проступило выражение — мужчины смотрели перед собой своими пылающими глазами с любовью и нежностью, а женщины с лаской и обожанием. Потом все они развернулись в одну сторону, и Вика и Маледикт узрели странное клубящееся облако белого цвета, облако, состоящее из клубящихся молний. Все кроме них пристально смотрели на него, а потом огромная толпа, стоящая на улицах города из синеватого камня, на крышах зданий, и на воде, в толще которой змеились светящиеся узоры, подняли руки, из которых потянулись разноцветные лучи, расцветившие эту местность, утопавшую в холодных тонах. Эти лучи тянулись к белому облаку, словно бы пытаясь сжать его, сдавить. Картина походила на эффект призмы, словно бы нарисованный безумным художником. И неожиданно Маледикт и Вика услышали громкий смех, человеческий смех, который исходил из облака молний. Смех этот не был зловещим или злорадным, он смеялся, словно человек долго искал решение какой–то очень важной задачи, и наконец, нашел её. Сияющий отросток как меч хлестнул по воздуху, и неожиданно в нем проявилось сияние, похожее на то, через которое молодые люди попали в это удивительное место. И наконец, облако исчезло во вспышке без следа. Маледикт и Вика увидели как поменялось выражение лиц окружавших их — оно стало сочувствующим, будто бы что–то или кто–то обидел самого дорого им человека. Можно было поклясться, что он не испытывали негодования, по поводу того, что их враг сбежал от них. Нет, они действительно сочувствовали… но кому?
За некоторое время до всех этих событий, очнувшийся на синеватом каменном берегу Джестер решил начать действовать. Откинув назад столь непривычно длинные белые волосы, он направился было к тем странным созданиям, которых он заметил вначале, но что–то в нем предостерегло его от этого. Вместо этого он спустился ниже к воде. Там он обнаружил ниши, очевидно некогда промытые водой, теперь же это были сухие пещеры, в которых можно было отсидеться и подумать. В луже, каким–то образом все же натекшей при входе в пещеру, он вновь увидел свое отражение — на него взглянул уже виденный им бледный человек с темными глазами, и длинными белыми волосами. Джестер чувствовал, что это не единственная произошедшая с ним перемена. В конце концов, что–то подсказывало ему, что именно он смог перенести себя в это странное, но относительно безопасное место. В темноте пещеры он обнаружил, что не испытывает ни малейшего дискомфорта от мрака, видел все также четко. Удивительно, подумал он. Как же странно все это. Он уже исщипал себя всего, надеясь проснуться, но это не помогало. Хм, видимо, все происходящее с ним реальность, хотя и похоже на какой–то горячечный бред. Проведя некоторое время в пещере, Джестер вновь выбрался наружу и направился по кромке берега к далекому городу, надеясь найти там какую–то помощь. На его пути он иногда натыкался на какие–то глыбы синевато–серого камня, иногда он видел паутину, обвивавшую некоторые щели в камня и закрывавшую входы в пещеры. Видел он и пауков — огромных белых тварей, размером превосходящих человека. Несмотря на свой угрожающий вид, пауки не проявляли к нему никакой враждебности, и Джестер стал проходить мимо них совершенно безбоязненно. Наконец, он добрался до чего–то похожего на сточные трубы, но из них лились наружу отнюдь не нечистоты а потки зеленоватого света, которые однако, не исходил лучами, как положено свету, а действительно лился как вода, иногда взмывая вверх и вбок крутыми дугами. Этот свет бесследно растворялся в воздухе, но, тем не менее, не хотелось соваться в эти трубы очертя голову. Найдя неподалеку сброшенную шкурку паука, Джестер отломал от неё хрупкую высохшую лапку, после чего сунул её в зеленый поток. Убедившись, что ничего не произошло, он сунул туда палец одной руки. Он почувствовал тепло, но ничего более. Осмелев, он сунулся внутрь трубы и направился внутрь города, надеясь найти там какой–либо пусть к спасению, или же, по крайней мере, выяснить, куда он попал. Ход вывел его к помещению, высеченному в камне, выглядевшему так, будто бы его высекли руки, по крайней мере, похожие на человеческие. После чего Джестер направился по коридору, на стенах которого ему попадались довольно часто странные сплетения зеленоватых узоров, такого же цвета, как и стекавшие по трубе потоки света, которые он видел до этого. Так Джестер и проходил безлюдные помещения наполненные странного вида гудящими и светящимися зеленым светом механизмами, погруженными в резервуары с жидкостью, светящейся неизменно зеленым светом. Видел он и объемные прозрачнее сосуды, наполненные зеленоватой жидкостью, похожую на ту, в которую были погружены механизмы. Эти помещения пустовали, и в них царил мертвенный покой. Лишь однажды он, заслышав шум, спрятался среди исполинских полных колб, увидев затем, как по комнате прошли, направляясь вглубь здания двое созданий, похожих на людей, но гораздо более высоких и выглядевших очень развитыми физическими, да и в глазах их блистал недюжинный интеллект. Сохраняя на своих лицах равнодушное и отстраненное выражение, беседуя о чем–то, эти существа вышли прочь из комнаты, не заметив Джестера. Место это выглядело странно и совершенно чуждым человеку. Интересно, куда пошли эти в простынях, подумал Джестер. Разговаривать с ними совсем не хотелось, хотя угрожающе они не выглядели. Постепенно Джестер вышел к новому помещению, заполненному странными контейнерами, сделанными из материала, похожего на синеватый металл. Одна из стенок каждого контейнера была прозрачной, словно стекло, на ней виднелся уже знакомый ему узор из зеленых светящихся полос. Контейнеры эти не были пустыми — в каждом из них сидели странные и пугающие создания. Одни походили на огромных насекомых, в одном контейнере он увидел жуткое существо, похожее на обтянутого гладкой и блестящей темной кожей человека, который разевал пасть, полную мелких, но очень острых зубов, растущих на первый взгляд более чем в три ряда. Было и иное похожее на скелет, пылающее ярким пламенем. Истекающие гноем и ядом, испускающие пронзительный холод и искрящие молниями — бестиарий тут был весьма обширный. Кое–где мелькали фигуры обитателей этого места, он подходили к клеткам, осматривая содержащихся в них чудовищ, или же просто стояли рядом, обсуждая свои дела. Что удивительно, язык, на котором эти одетые в долгополые одеяния рослые создания был ему на удивление понятен. Собственно, Джестер был уверен, что между собой они переговариваются по–русски. Может я в будущее попал? — пронеслось в голове у Джестера. Отметать эту мысль он не торопился. Еще вчера он думал о том что знает все о мире, и вот на тебе — теперь он странный тип, с длинными белыми волосами, который может видеть в темноте, и неизвестно, что он умеет, да и находиться он в весьма странном месте, которое и в бреду не каждому привидится. Почему бы этому место и не быть будущим, вполне возможно. Постепенно пробираясь по бестиарию, Джестер уже приметил проход в другой коридор, который, возможно и мог привести его к спасению. Но тут, он неожиданно почувствовал странную дрожь в теле. Вдруг мир вокруг словно вспыхнул пламенем, но это пламя казалось нежным и ласковым, и глазам его предстала Норгус. Он увидел её такой, какой он видел её в последней раз — властительницей душ и грез, королевой любви. Она звала его к себе, возжигала в нем вновь пламя безумной страсти, и ему хотелось быть рядом с ней, служить ей, обладать ей… Может это и называется любовью. Но в нем уже действовал другой Джестер, он чувствовал себя более собой, чем он когда–либо бывал. Он не забывал и о странном изменении своей внешности, сопротивляясь чарам и обаянию Норгус, и о том, наконец, куда же он теперь попал. Постепенно дурман стал проходить, и Джестер обратил внимание, что это пламя вспыхнуло лишь для него, никто более не обратил на это внимание.
