горели, так как дирекция учебного комплекса экономила деньги, но ей было всё равно. Она прекрасно знала каждую выбоину этой дорожки, по которой ходила от общаги до корпусов множество раз за три с половиной месяца учёбы.
Утренняя двадцатиминутная прогулка по лесу доставляла ей удовольствие.
Когда выполняешь какое-либо механическое действие, легко задуматься о чём-то так, что ничего вокруг не замечаешь. Темнота и отсутствие спутников этому лишь способствовали. Мрак раннего декабрьского утра напоминал Кире про космос и её «подселенца», который больше чем на неделю оставил её в покое: то ли для обдумывания ситуации, то ли просто выдохся при передаче информации. Второе всё же вероятней. В «заключении» возможности Грима были весьма урезаны. И стоило смириться с тем, что придётся жить с ним всю свою жизнь без права отказаться от такой сомнительной чести. Впрочем, в том массиве информации было и то, что срок жизни практически бессмертного Грима был ограничен сроком жизни его сосуда, так что по сути заключение в ней — лишь что-то вроде краткого оттягивания неизбежного конца. И Кире не нравилось, что Гриму в какой-то момент может надоесть грустное прозябание в её теле и он захочет закончить своё «наказание» кардинальными методами. Возможно, не прямо сейчас, но в дальнейшем Грима стоит как-то подбодрить, чем-то заинтересовать, чтобы обезопасить своё будущее.
Кира подумала о своём бывшем парне. Владе. Прошло почти два месяца, как они расстались, но ей до сих пор было больно. Стоило отпустить мысли, и они начинали крутиться вокруг него, причиняя сердцу и душе мучительную, почти физическую боль. Кире не нравилась боль. Никогда не нравилось страдать, она привыкла быть сильной, а не жалкой, растоптанной или, не дай создатель, умоляющей и выпрашивающей. Ей даже удавалось делать вид, что всё в порядке, и никому не показывать своих душевных переживаний. По-прежнему улыбаться и чувствовать вкус к жизни, от которой она не собиралась отказываться ради кого бы то ни было.
Гриму было гораздо тяжелей. Он был буквально сломлен такой потерей любимой…
В выходные Кира ездила в родной город, впервые после того вечера, как они с Владом расстались. Мама сказала ей развеяться и сходить на дискотеку в ДК. Там она встретила Артёма, друга Влада. Виделись они всего пару раз, но их знакомство было довольно необычным.
Артём учился в гимназии, куда Кира и несколько человек из её класса ходили на уроки физики, так как в их школе учителя по этому так нужному для поступления на техническую специальность предмету не было. Влад рассказал, что Артём спрашивал его: «Что это за гениальная девочка в вашей школе учится, которая годовую контрольную по физике решает за пятнадцать минут, причём сразу оба варианта? Наш физик про неё нам все уши прожужжал». И тогда Кира придумала «эпичную шалость» и познакомилась с Артёмом после своего последнего звонка, когда была в школьной форме с двумя пышными бантиками в волосах и голубой ленточкой «выпускник 2000» через плечо. Они с Владом зашли к Артёму за видеокассетой. Им открыл невысокий светловолосый паренёк, который, глядя на них, округлил светло-серые глаза, а Влад «добил», сказав заранее подготовленную фразу:
— Артём, помнишь, ты спрашивал про гениальную девочку, решающую контрольные по физике за пятнадцать минут? Так вот, знакомься, это — Кира, моя девушка.
Потом они долго смеялись над вытянувшимся лицом Артёма и булькающими звуками, которые выходили из его приоткрытого рта. Это на самом деле было очень забавно.
На дискотеке в прошедшую субботу Артём сам подошёл к Кире, поздоровался и пригласил на медленный танец. А когда они танцевали, спросил, почему она одна, без Влада. Точнее, посетовал, что такую красивую и зажигающую на танцполе девушку могут увести, пока его друг непонятно где прохлаждается. Получилось совершенно спокойно, улыбнувшись, сказать, что они с Владом больше не встречаются. Артём напрягся и после танца вывел её из зала в коридор, где они поговорили. Очень осторожно парень поинтересовался, что случилось, и Кире удалось, пожав плечами, весело ответить, что этот вопрос стоит задать Владу, который был инициатором их расставания.
— Вот дурак! — в сердцах воскликнул Артём, и Кира искренне засмеялась.
— Неужели ты думаешь, что я бы встречалась с дураком? — спросила она. — Просто так сложилось.
— Всё равно… Ты… такая… — Артём потупился и чуть покраснел. — А он… Он…
Кира на это улыбнулась.
— Ты меня совсем не знаешь… Я вредная, ехидная и постоянно рассказываю пошлые анекдоты.
Артём улыбнулся в ответ.
— То, что ты не стала ничего говорить плохого про Влада, уже многое о тебе говорит.
— А что я могу плохого про него сказать? — искренне изумилась Кира. — Это было бы как-то совсем странно. Если я встречалась с человеком, любила его, то человек же не изменился только из-за того, что нам стало не по пути. Он по-прежнему тот же, просто уже сам по себе. И я — сама по себе… По-моему, всё логично.
— О-о-о, — протянул на это Артём, весьма странно на неё посмотрев.
— Пойдём танцевать. Я, вообще-то, пришла сюда, чтобы развеяться…
* * *
«Чтобы не было такой боли, как сейчас, как тогда, когда он сказал те самые слова… Наверное, мне просто не надо было в него так влюбляться… Если бы я могла предупредить сама себя, оградить от этой боли расставания, — думала Кира, шагая в темноте. — Можно обманывать других, но от себя всё равно не скрыться».
Слёзы горечи потекли из глаз, замерзая на ресницах. Заснеженная дорожка расплылась, и она вдруг оказалась в очень знакомом коридоре. Светлом коридоре. От неожиданности Кира зажмурила глаза, а потом осторожно их открыла. Это было очень похоже на «матрицу» Грима с травой и небом, но… Дощатый, покрашенный красно-коричневой краской пол. До половины сине-голубые стены. Белый потолок. Сомнений не было. Это был коридор её школы. И Грима нигде не наблюдалось. Не может же быть, что?..
Кира потрогала стену, та была вполне реальной, шершавой и прохладной. Даже запах из столовки на первом этаже доносился. На негнущихся ногах, пытаясь понять, что происходит и что это за новые игры разума, Кира медленно пошла по коридору, в конце которого должен был быть кабинет, в котором она училась, и рядом… Кабинет, в котором учился класс Влада. Сердце мучительно заколотилось, и ей казалось, что этот звук разбивает тягучую тишину, стоящую в школе в середине урока. Хотя, может, это не середина урока, а просто пустая школа, в которой она не была с вручения аттестатов после выпускного.
Кира почти подошла
