***
Хлопнула дверь, вошел высокий тощий мужчина лет тридцати в бордовой робе с блестящими нашивками на рукавах и штанинах выше колена в виде буквы “М”. Его лицо мне с ходу не понравилось — остроносое, с усиками, крохотным подбородком, бегающими черными глазками в окружении густых ресниц, которые выглядели неуместно на крысиной мордочке.
Крысообразный персонаж оглядел помещение, остановил взгляд на нас. Ухмыльнулся и зашагал к нам.
— Твою мать, — сквозь зубы процедила Даша. — Модератор!
Аня грустно потупилась, втянула голову в шею.
Я воззрился на этого человека, про которого слышал несколько раз.
На груди у него висела бляха с намозолившими глаза знаками полной и ущербной луны на фоне зубчатой стены и башни, а на ремне — прямоугольный кожаный чехол с прибором, похожим на рацию.
— Так-так-так! — проговорил Модератор. — Веселимся в ненадлежащее время?
Повариха Даша, которая сидела спиной к нему, вздохнула и нацепила на себя улыбку. Повернулась к незваному гостю и сказала:
— Законом же не запрещено! Рабочий день закончился, сидим вот, отдыхаем!
— А мы сейчас разберемся, кто чем занимается, — сладко улыбнулся Модератор. Сел с нами за стол, поставил на столешницу острые локти. — Ты, Широнина, не суетись, тут я решаю, что законом запрещено, а что разрешено. Вот ты, Васильева, сегодня отдыхаешь, а про рейтинг забыла? Про отработки за то, что комбайн у тебя сломался?
— Я отработаю!.. — плаксиво протянула Аня.
Модератор вынул из чехла прямоугольный прибор с кнопками и маленьким экранчиком. Направил его на Аню — та зажмурилась. Я напрягся было, но прибор лишь пискнул, и Модератор посмотрел на экран.
— Ай-ай-ай! Месяц прошел, а ты ни разу не пожелала поработать в выходной. Любим отдыхать, да?
Аня не ответила, но Модератор и не ждал ответа. Он поковырял пальцем коробочку с коричневым порошком и посмотрел на меня.
— А у тебя, Панов, выходной, что ли?
Я не сразу ответил. Сильно захотелось дать ему в лоб. Все же сдержался и сказал:
— Выходной.
Модератору, судя по всему, пауза перед ответом не понравилась. Он приблизил ко мне свою крысиную рожу, долго смотрел в глаза, не мигая. Усмехнулся.
— Хорошо. Молодец, мусорщик. Только не увлекайся “Тишь-да-гладью”. Эта вещь хоть законом не запрещена, а все ж не поощряется, сам знаешь. Раньше я как-то за тобой не замечал, чтобы ты вечерами в столовых заседал. Ну а ты, Широнина, с тобой что не так?
— Со мной все прекрасно, уважаемый! — радостно откликнулась повариха. — Вы ж знаете, у меня всегда все ровно!
— Да, это знаю, — благосклонно согласился Модератор. — А хочешь, чтобы и дальше все было ровно?
— Хочу-хочу, — сказала Даша, продолжая улыбаться, но глаза были тревожные. Повариха и Модератор говорили на каком-то своем языке и прекрасно его понимали. А я вот не совсем улавливал суть.
Повариха пододвинула коробку с наркотиком к Модератору. Тот как бы удивился и нехотя взял коробку. Рассеянно повертел в пальцах и сунул в карман.
— Ну что ж, отдыхайте, граждане, и дальше, — заулыбался он, вставая. — Долго не засиживайтесь, завтра рабочий день, надо трудиться во имя Вечной Сиберии!
Он протянул руку к символам и положил ладонь на лоб. Женщины повторили жест.
Модератор направился к выходу, но перед самой дверью остановился и бросил через плечо:
— Панов, ты если что, зови, если не справишься с этими двумя прошмандовками… Понял, да? Я вмиг примчусь, подсоблю. Ну, бывайте!
Он снова ухмыльнулся, подмигнул и взялся за ручку двери, но в эту секунду кто-то громко отчеканил:
— А ну повтори, что сказал, сука!
Даша и Аня вздрогнули и уставились на меня, а я с запозданием допер, что сам только что и высказался.
В весьма агрессивной форме.
К Модератору, видимо, никогда в жизни так не обращались.
— А? — глупо переспросил он, захлопав густыми ресничками.
Я встал, меня понесло. Гнев, усталость, растерянность и, естественно, “Тишь-да-гладь” объединенными усилиями свернули мне мозги, и я себя не контролировал. В голове шумело, руки сжимались в кулаки. Я быстро подошел к Модератору, тот слегка отшатнулся.
Кажется, он не совсем понимал, что происходит.
— Извинись перед дамами! — гаркнул я и сам удивился собственному джентльменству. Если быть совсем искренним перед собой, то честь женщин в эту минуту меня заботила не слишком сильно. Просто дико бесил этот крысеныш, упоенный властью и вымогающий наркотик у поварихи, несмотря на то, что у той с рейтингом все “ровно”.
— Извиниться? — повторил Модератор, приходя в себя. — Ты рехнулся, Панов, совсем? Башкой о свой мусоровоз ударился, что ли?
— Он в квесте сегодня глюк поймал! — донесся сзади голос Ани. — Вы его простите!
— Я сказал: извинись, — повторил я, не сводя взгляда с Модератора.
Тот помолчал, потом улыбнулся. Сладко заговорил:
— Ты хоть понимаешь, что творишь, дебил? Тебе дорога в Князьград за оскорбление Модератора до конца жизни будет закрыта! Тебе, придурку, до смерти с мусором возиться! Без выходных, танцев по четвергам и пенсии! Без услуг лекаря! — Голос Модератора становился все более громким и тонким. — Под открытым небом жить будешь, как собака! Говно жрать! Вместе со свиньями!!!
Я ему врезал левым хуком в подбородок. Много лет тренировал этот удар (в числе прочих) под присмотром известного в нашем городе тренера Виталия Михайловича Фольца, из-под крыла которого вышло немало чемпионов. Если бы не мое раздолбайство, я бы тоже в этом направлении чего-нибудь добился. Суть удара была в том, что его не видел противник — даже если бы внимательно следил за моими руками. Удар наносился без замаха, с вложением веса всего тела, практически из любой позиции, по кратчайшей траектории. Для уличных ситуаций Виталий Михайлович рекомендовал пробивать первый удар левой, потому что левшей в мире меньше правшей, и редко кто из уличных задир ждет атаки именно левой рукой.
Модератор вообще не ждал никакой атаки и не смотрел на мои руки. Он вообще в тот миг смотрел на Дашу и Аню, захлебываясь от бешенства, как бы спрашивая их взглядом: ваш приятель, мусорщик Панов, совсем сдурел?
Крики фальцетом оборвались, голова Модератора дернулась, глаза закатились, и крысеныш медленно, словно бы задумчиво начал падать вперед, на меня. Я отступил на шаг, чтобы не препятствовать этому падению, и Модератор с глухим стуком шмякнулся на деревянный пол.
После этого зловещего звука повисла мертвая тишина. Аня и Даша смотрели то на меня, то на распростертого Модератора вытаращенными глазами, с отвисшей челюстью.
А я, дурак дураком, сжимал кулак, и удивлялся, с какой легкостью уронил страшного и ужасного Модератора. Почему-то представлялось, что победить его будет непросто, как босса в компьютерной игре.
— Батюшки-матушки, — прошептала Аня, держась за щеки. — Ты ж Модератора вырубил! Это обнуление рейтинга и карцер на год, если не дольше! А после каторга до самой смерти…
Глава 3. Один день из жизни мусорщика
Я стоял над распростертым на полу Модератором. Признаков жизни он не подавал, но, несомненно, был жив, просто пребывал в глубочайшем нокауте. Аня за столом бормотала что-то высоким напряженным голосом — до меня отчетливо доносилось: “Каторга! Каторга!”
Неужели это происходит наяву? Сюр какой-то! Из башки никак не выветрится “Тишь-да-гладь”, а ведь и без дури мои мозги от всех сегодняшних приключений неплохо этак потекли. Я так и в полной мере не осознал, что натворил, но причитания Ани недвусмысленно указывали на то, что влип я нехило.
Ко мне решительным шагом приблизилась Даша. На лице — ни малейших признаков улыбки.
— Ты за нас, что ль, заступился? Зачем?
— Затем, что это правильно, — ляпнул я первое, что пришло на ум.
— Ох, вот ведь незадача! Я бы с ним порешала проблемы… но после такого ума не приложу, как поступить…
