Владимир Андрейченко
Блюдо для друга
Стволы ружья в бешенном танце плясали в руках сталкера. Лешак был в отчаянии. Он не знал, что делать. Свора слепых собак клубком тел облепила его единственного друга, из последних сил отбивающегося от мутантов. Акбарса совсем не было видно в страшном хороводе смертельной схватки. Лишь слышалось доходящее до хрипоты его злостное рычание. Выстрелить в клубок звериных тел и не зацепить Акбарса, было практически невозможно. Лешак замер на мгновение в нерешительности. В голове с быстротой молнии начали прокручиваться сцены трагической развязки схватки. Страшно. Не за себя, а за друга, который мгновением назад в который раз спас его от неминуемой гибели…
* * *
Сталкер как никогда радовался тому неимоверному факту везения, выпавшему на его долю. Поле, длительное время заботливо оберегаемое Зоной от постороннего взгляда, в результате воздействия последнего выброса, внезапно явило всем желающим свой лик. Множество аномальных образований и россыпь артефактов, искрящейся и манящей своим великолепием картиной, радовали глаз и будоражили сознание. Три года бесцельных скитаний и горечь сплошной невезухи мыльным пузырем лопнули, разлетевшись радужными красками на множество мелких частей. Вот она — удача! Наконец госпожа Фортуна, всякий раз стоящая к ним задом, развернулась вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов! Наконец! Есть в жизни счастье!
Лешак, засмеявшись, потрепал пса по загривку и торопливо принялся собирать чуть не с небес свалившиеся на него дары раздобрившейся Зоны. Акбарс весело сновал рядом с хозяином, алый язык его, свесившись чуть не до земли, болтался из стороны в сторону. Частое и шумное дыхание пса говорило о том, что он полностью разделяет радость сталкера. Что хорошо хозяину, зачастую хорошо и верному другу. А полнота сидора, набитого почти под завязку отборным хабаром, словно предлагала уже двигаться в обратном направлении. Но Лешак решил, что те два артефакта, которые находятся на дальнем конце видимого пространства и имеют немалую стоимость, совсем не помешают собранной коллекции. Сталкер осторожно проскочил мимо аномалий и уже протянул было руку к одному из них. Акбарс, не уменьшая дистанции, проследовал вслед за ним, но внезапно рванулся в сторону, сделав огромный прыжок. Лешак замер, не успев понять такого поведения друга, но через мгновение уже держал в руках свой штуцер, направив его стволы в сторону опасности. А пес, стремительно преодолев расстояние до цели, уже вцепился клыками в горло нападающего на человека кровососа. Тот, отказавшись от задуманного, оторопело замер на месте, не успевая предпринять решение. Либо ему продолжить атаку, либо начать отбиваться от назойливой собаки. Такого с ним еще ни разу не происходило. Все мутанты собачьих производных, проживающих в Зоне, либо боязливо обходили монстра стороной, либо просто удирали от него на всех парах. Акбарс, привыкший к подобным сценам и давно живущий с хозяином в унисон, резко отскочил в сторону, оттолкнувшись от кровососа всеми четырьмя лапами. Приземлился и всем телом прижался к земле. Освободившийся от хватки челюстей пса кровосос, решивший, что противник испугался его и отступил, вновь продолжил атаку на сталкера. Но не успел сделать даже пары шагов, как оказался без венчавшей его тело головы. Хлынувшая из развороченной шеи кровь, имеющая красновато-коричневый оттенок, фонтаном окатила все вокруг. Тело дернулось, а затем, медленно заваливаясь вперед, рухнуло на землю. А по полю прокатился раскатистый звук выстрела из ствола, приспособленного под охотничий патрон 12 калибра. С летящей навстречу картечью, выпущенной почти в упор, шутки плохи.
Подобные сцены были до мелочей отработаны напарниками уже давно. Акбарс, бросающийся на врага, привлекает внимание хозяина и уходит с линии огня. А Лешак, успевший прицелиться, добивает противника из штуцера. Восемь совместно прожитых лет дали о себе знать…
* * *
Глухая тайга Красноярского Края, многие сотни километров совершенно не тронутой наступающей цивилизацией природы. Лишь шум многовековых дебрей кедровника и обилие зверья. Богатый уголок заповедной зоны и изредка пробирающиеся тайными тропами в поисках добычи браконьеры. Лешак, и сам занимающийся ранее подобным промыслом, попался, как говорится, на том, с чем не поспоришь. Зверя бил? Бил. Шкуры в наличии? В наличии. Значит, попался с поличным? С поличным. Выбирай: пойдешь по статье или начнешь борьбу с подобным варварством? Небольшое раздумье. Начну борьбу… Так и оказался новоиспеченный егерь на отдаленном кордоне, за сотни километров от ближайшего человеческого поселения. Обжился, осмотрелся: а ничего, глушь, но своя, родная. Со знакомыми запахами и шумом ветра в кронах могучих хвойных деревьев. Спокойствие и тишина, нарушаемая лишь матушкой-природой да многочисленным звериным народом. А рядом верная собака Жулька, потомок таежных волкодавов, ни на минуту не оставляющая хозяина во время обходов границы кордона. Да в сенях избушки блеяла коза, требующая для себя очередную порцию душистого сена.
Иногда казалось, что воздух настолько чист и прозрачен, что еще немного, и он исчезнет окончательно, тогда дышать будет совершенно нечем. Природа же вокруг буянила многоголосьем и жила лишь только по известным ей одной правилам. Зимними вечерами, сидя возле печи в своей сторожке и не зная, куда приложить ничем не занятые руки, понял вдруг Лешак, что имеет дар на всевозможные поделки, выструганные из древесины. Причудливые фигурки, похожие на птиц и зверей, свистульки и уж совсем непонятного вида экзотические образы невиданных тварей из сказок и былин. Строгал по старинке, ножом, грубо, но с любовью и старанием. Строгал и видел в маленькое оконце избушки то, как выходил из леса одинокий волк и подолгу с тоской смотрел на жилище собаки и человека. Смотрел, словно ждал чего-то, и иногда протяжно выл, задрав узкую морду к висящему на небосклоне диску луны. Нет, не выл, а пел одному ему знакомые песни о жизни. А к весне и Жулька, заинтересовавшись серенадами настойчивого жениха, начала убегать ненадолго на встречу с зовом природы. И стал замечать Лешак последствия свиданок по тому, как заметно начало округляться брюхо собаки. Смотрел и тихо ухмылялся сквозь пышную бороду. Скоро забот прибавится обоим!
Все гладко не бывает никогда, вот на беду и завелся в окрестностях медведь-шатун, вероятно не нагулявший к зиме достаточного количества жира для длительной спячки. Бродил по окрестностям и с каждым разом все ближе подбирался к жилью, пока не оказался перед самой дверью. Жулька, тщательно охранявшая дом, рванулась навстречу противнику, да неудачно. Одним ударом могучей лапы сломал медведь собаке позвоночник и заревел. Вот прямо в открытую пасть и выстрелил Лешак из ружья картечью. Рев грозного хозяина тайги смолк и он всем телом рухнул, как подкошенный, у порога сторожки. Лешак же, не обращая больше внимания на смертельно раненного зверя, бросился к собаке, все еще надеясь на счастливый исход произошедшего. Но горькая правда больно ударила по расшатанным нервам. Не будет больше верная псина сопровождать его в походах, и уже никогда не раздастся в округе ее веселого лая. Голосом такого же дикого зверя заревел Лешак, не зная, что ему теперь делать в этих глухих местах в одиночку. Лишь на мгновение потеряв контроль над собой, рванулся в жилище и стремглав вернулся к телу собаки с ножом в руке. Словно на автомате резанул по животу псины острием и запустил вовнутрь руку. Вытащил на свет не успевшее родиться потомство. Да только видно зря тешил себя надеждой. Сформированные полностью щенки не подавали признаков жизни. Взгляд Лешака потух и он замер от горя, сидя с окровавленными руками перед остывающим телом верного друга. Как быть дальше? В одиночку в такой глухомани жить, только тронуться умом окончательно…
Внезапно один из щенков дернул лапками, а из беззубого ротика раздался сдавленный писк. В глазах Лешака вновь вспыхнула искорка надежды, протянул он руки к маленькому тельцу и поднял его к лицу. Малец вздрогнул, засучил лапками, но не умел он еще дышать. Тогда поднес человек сморщенную мордочку к своему лицу и вдохнул в щенка жизненный поток, расправил не до конца сформировавшиеся легкие, наполнив их воздухом. Щенок закашлялся, задышал, из горлышка его вырвался уже настоящий крик живого существа. Рванулся Лешак в дом, к печи, к теплу со своей драгоценной ношей в руках. Схватил единственное махровое полотенце, завернул мальца и аккуратно уложил его на лежанке. Потом взял со стола кружку с козьим молоком, опустил в молоко палец, сунул его в рот щенка и улыбнулся с надеждой. Природный инстинкт заставил живое существо с чмоканьем присосаться к "материнской груди". Так и провел Лешак на коленях возле своей драгоценности почти двое бессонных суток.
