«Жена среди жен».
– Я не собираюсь переступать через эту черту.
Гераки откинулся на спинку стула:
– Почему ты упираешься?
– Потому что боги жестоки к людям.
– Еще они учат их совершать чудеса. Ты это знаешь, как никто. Разве вороны не обучили тебя?
Джастин попытался припомнить что-то подобное за четыре года совместной жизни с птицами в голове:
– Они постоянно лезут в мою личную жизнь. Ты это имеешь в виду?
«Я уверен, что ты хотел сказать – дают мудрые советы», – обиженно проворчал Гораций.
– Я имею в виду руны, заклятия и знания, без которых нет пути.
Джастин промолчал, а Гераки просто не мог остановиться:
– Но… как?.. Что за сделку ты заключил? Разве ты не пообещал учиться у него?
– Только если поклянусь.
Гераки сидел с таким ошеломленным видом, что Джастин решил, что поездка того стоила – вне зависимости от исхода встречи.
– Самолюбивый и самовлюбленный тип вроде тебя не захотел узнать тайны одного из самых мудрых и хитрых богов? Да если бы ты хоть чуть-чуть распробовал власть, которую он может дать, ты бы без колебаний пошел за ним.
– Я не знаю его имени.
– Вот это ты должен узнать сам. Таков путь мудрого человека.
– Понятно. И он, я так понимаю, лично со мной пообщаться не явится?
– Но он наверняка уже приходил к тебе! – Гераки искренне удивился. – Во сне.
– Сон – это ерунда. Мне прошлой ночью приснилось, что я на динозавре катался.
– Он не появляется в дневном мире по первому щелчку пальцев, – отрезал Гераки – кстати, то же самое Джастину некогда заявили вороны. – Чтобы расслышать его голос, я должен поститься, медитировать и практиковать мучительную аскезу.
– Отлично. Никакого алкоголя, никакого секса.
Джастин вызвал на экране счет.
– Все то же самое, что и в других религиях. Я на них насмотрелся за столько-то лет. Может, в мире и есть боги, и среди них такие, что считают меня своим избранным. Но если они хотят от людей поклонения, зачем так усложнять нам жизнь? Точных ответов на заданные вопросы – ноль. Никакого нормального руководства. Типа сиди, смертный человек, и сам обо всем догадывайся.
– Мудрым не нужны конкретные ответы. Им нужна мудрость. И ты ею – не обладаешь.
Подобный бред он уже когда-то слышал – и теперь с удивлением обнаружил, что эта чушь его не на шутку задевает.
– Мудрые, чтоб ты знал, только конкретными ответами и занимаются! Я не собираюсь учиться – и тем более приносить присягу – какой-то неясной сущности! Я не видел его лица! Я даже имени его не знаю! Какая присяга?!
Гераки отчаялся его убедить. Наверное, Джастин и впрямь вывел его из себя.
– Да неужели? Он говорил с тобой во сне, прислал тебе воронов, благодаря ему на твоем пути возникла потрясающая женщина! А тебе все мало, да. Тебе, значит, нужно обязательно лицо увидеть и имя узнать, прежде чем начать обучение. Этого ты хочешь?
– А то! – гордо заявил Джастин, с восторгом заметив, как сердито сжался Гераки. – Ну что, сможешь мне это устроить?
– Я не всемогущ, – вздохнул тот. – Наш бог – тоже.
– Так я и думал. – И Джастин провел эго над сканером, оплачивая счет.
И поднялся из-за стола с недовольной миной.
– Подожди.
Похоже, Гераки взял себя в руки.
– Возможно, тебе удастся избежать всего остального. Но есть одна вещь, от которой ты не отвертишься. Уступить звезды и цветы за удачное соглашение. Ты пообещал, и даже если ты не следуешь за ним, я знаю, что ты веришь в него и в его силу. Нарушишь слово – он так этого не оставит.
Джастин замер.
– Если я сделаю это, то не исполню другое его желание. Здесь есть противоречие!
– Пути бога зачастую непонятны смертным.
– И в этом вся проблема? – Джастин отвернулся. – Я заплатил за твою воду. Увидимся в следующий раз – когда я на инспекцию приеду.
Выходя из ресторана, он уже знал, что делать дальше.
Глава 37
Стефанотис
Перед зданием Внутренней безопасности размахивали плакатами демонстранты. Джастин как раз шел на встречу с Корнелией и слушал, как они требовали принять закон о свободе совести. Охранники помогли ему протолкаться через гомонящую толпу протестующих. Джастина посетила неприятная мысль: а не связаны ли все эти выступления, которые, кстати, случались все чаще и чаще, с теми самыми играми богов, о которых говорил Гераки.
Он добрался до секретаря перед кабинетом Корнелии на двадцатом этаже – и обнаружил, что там сидит Мэй и что-то читает с эго. Мироздание сразу заиграло новыми красками для Джастина. Он, видимо, так явно обрадовался и возликовал, что она заметила, и в глазах ее вспыхнула веселая искорка.
– Ты не ожидал застать меня здесь?
– Нет, – признался он. – Ты не звонила, и я решил, что моя валькирия-суперзвезда получила обратно свою форму и улетела к жестоким битвам во славу Республики.
– Я была занята – хотя форму мне действительно разрешили носить. Просто нет смысла ее надевать, будучи напарницей служителя.
Джастин и думать не мог, что она останется с ним. Судя по недовольному взгляду, этот факт ее совсем не радовал.
– Поздравляю. Я рад, что мы продолжим работать вместе. Но ты бы хотела чего-то… более похожего на боевые действия. В смысле, тебе со мной негде развернуться.
Она покосилась:
– Негде развернуться, говоришь? Ты, похоже, забыл, что с нами приключилось в прошлом месяце?
Тут подошла стажер и повела их в кабинет Корнелии. Она тепло посмотрела на Джастина и заметила:
– Привет! А я-то волновалась – мало ли что случилось! Ты ведь мне так и не перезвонил…
Джастин смутно помнил, что он провел с ней ночь. Когда-то давно.
– Ты же все знаешь, Флора. Дела, дела…
Девушка рассердилась:
– Меня зовут Флавия!
– Да, точно. – И он улыбнулся ей самой обаятельной из своих улыбок. – Надо будет обязательно встретиться.
Мэй же прошла мимо него с бесстрастным лицом.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – сказала Корнелия, когда они вошли. – Нам предстоит длинный разговор. Хотя ты будешь разочарован, Джастин. Я вызвала тебя не для того, чтобы превозносить до небес твой блестящий ум и храбрость. Мы должны поговорить о том, что на самом деле произошло на территории панкельтов.
– Ах, это была фантастическая операция! – пискнул Фрэнсис.
– С десяток положений регламента вы нарушили, – сообщила Корнелия.
Джастин откинулся назад в кресле с очень уверенным в себе видом – сам он, правда, ощущал сильное беспокойство.
– Я думал, что наш регламент служит одной главной цели – уничтожению опасных религиозных группировок. Я так полагаю, что с этой целью мы отлично справились Плюс мы раскрыли дело, получившее широкую огласку.
– Джастин, закон и порядок – превыше всего. Ты не член Комитета бдительности, который утверждает справедливость в стране, где властвует беззаконие. Нужно было уведомить нас! А потом вызывать военных, чтобы они захватили здание! Тогда, по крайней мере, осталась бы в живых пара подозреваемых! Нам же даже допросить теперь некого!
Корнелия не имела власти приказывать военным, однако реплика явно относилась к Мэй, которая, на взгляд Корнелии, слишком метко стреляла по сектантам.
– Новость о готовящейся военной операции распространилась бы очень быстро, – пояснил Джастин. – Все равно не оказалось бы подозреваемых – потому что они бы сбежали. Загодя. И прихватив с собой все улики.
Кстати, Джастин так и не смог понять, как Эмиль и его соратники узнали, что в их храм проникли нежелательные посетители. И склонялся к мысли, что охрана на границе территории разболтала, что к панкельтам приехала преторианка.
«Может быть. А может, вас кто-то предал», – заметил Магнус.
Корнелия ничего не ответила – только красноречиво поджала губы.
– Мы не для этого здесь собрались.
И она подняла ридер.
– Давай поговорим о твоем отчете.
«Началось», – подумал Джастин и, встретив пристальный взгляд Корнелии, даже не изменился в лице.
