Высший паладин подошел к терпеливо дожидавшемуся его Лехри и кивнул ученику.
- Я слишком размяк? – спросил он.
- Простите наставник, не понимаю, - потупился юноша.
Сегодня демоны не терзали его душу, а потому выглядел он смущенным, тихим и пристыженным. В последние годы подобное случалось нечасто, и было, наверное, от чего возрадоваться.
- Хочу узнать, жаждешь ли ты войны?
Риманн открыл дверь броневика и забрался в десантный отсек, рассчитанный на пятерых бойцов в полном вооружении. Лехри примостился рядом, морща нос, и всё так же смотря глазами преданной собаки.
- Жаждешь ли ты войны? – повторил паладин, стуком в переборку давая знак водителю трогаться.
Ученик потупился и отвел взгляд.
- Знаешь, твоё молчание красноречивей всяких слов.
- Простите, - пролепетал Лехри.
- Я не виню тебя. Иного - да, но только не тебя, - улыбнулся старик и похлопал юношу по плечу. – Ты – моя гордость. Сын, коего у меня никогда не было и уже не будет.
Юноша буквально расцвёл, а на его молодом лице распустилась открытая и чистая улыбка. В такие моменты можно было даже забыть о том, кто таков Лехри сын Катэйра на самом деле, и сколь быстро добрая улыбка уступала место звериному оскалу, полному злой радости.
- А потому, - продолжил старый чародей, - ответь честно, не скрывая и не утаивая.
Улыбка исчезла, а ученик потупился.
- Да…
- Что-что? Кажется, тут прошелестел ветерок.
- Да.
- Уже лучше, но можно громче, всё ещё не слышу.
- Да, господин, я жажду воинской славы и подвигов! Хочу ощутить поступь войны. Желаю искоренить, наконец, сосредоточие гнили на юге и привести Эйри к славе!
Закончив, он сжался, точно ожидая удара или, что куда страшнее, слов ненависти.
Маленький несчастный ребенок, лишённый материнской ласки и отцовской любви, в теле могучего мага, силой мысли способного разорвать человека на куски. Маленький несчастный ребенок, изувеченный амбициями взрослых. Маленький несчастный ребенок, щедро делящийся собственным горем с окружающими…
«Интересно, можно ли было его спасти или Лехри родился уже сломанным?» – пришла в голову Риманна несвоевременная мысль. – «И есть ли теперь разница?»
- Я не стану тебя порицать. Молодость горяча и жаждет славы, жаждет воинских подвигов. Я же стар… И пламя войны слишком сильно опалило мою плоть.
Он непроизвольно коснулся изуродованной щеки рукой, украшенной ожогами.
Лехри слушал молча, не перебивая, жадно впитывая мудрость наставника.
- Молю лишь об одном: береги своих воинов, не губи их понапрасну. И сам не рискуй почем зря. Ибо нет воителя презреннее нежели тот, кому не мила жизнь. Чужая ли, своя - все едино.
Старший паладин кивнул.
- Будет исполнено, наставник. Дозволено ли мне будет спросить?
- Да, конечно.
Он дернулся всем телом, лицо юноши на миг искривилось, а глаз закатился, что говорило о серьезном волнении. Миг - и Лехри успокоился, после чего изрек:
- Справитесь ли вы, наставник?
Риманн и сам не раз задавался этим вопросом, просыпаясь в холодном поту или же – наоборот – не в силах сомкнуть глаз. В последние дни призраки былого мучали старика особенно беспощадно.
«Но коль скоро ты уж дожил до седин, будь любезен унимать тревоги юных, мыслится мне».
- Не волнуйся, ученик, коль придет час брани и смерти, я не подведу.
- Я знаю, наставник.
- И вот еще что…
- Да, господин?
Риманн пожевал губы, ему очень не хотелось говорить то, что он собирался произнести, но должным словам должно было слететь с языка:
- Не верь никому в малом совете.
Лехри удивленно посмотрел на него.
- Почему, господин?
- Один из них – предатель, изменивший Эйри и служащий Махансапу. Я уверен в сём. Подозреваю Грейди.
Глаза Лехри расширились.
- Господин…
Старик тяжело вздохнул.
- У тебя есть иные объяснения внезапной слепоты нашей разведки?
Юноша сжал кулаки, его глаз дернулся, а лицо исказилось ненавистью.
- Тварь…
- Успокойся, Лехри. У нас нет доказательств.
- И всё же вы хотите, чтобы я был настороже?
- Да. Ты – один из сильнейших магов Эйри, нравится кому-то это или нет, и уже через несколько лет ты станешь высшим паладином, а после моей смерти – обязательно займёшь положенное место в совете. Иначе и быть не может. А посему ты обязан делать то, что принесет стране благо.
- Я… я не понимаю, учитель.
- Всегда ходи с телохранителями, не рискуй, не ешь еду, в которой не уверен. Так ясно?
- Вы хотите сказать…
- Коль война на носу, жизни паладинов в опасности. Нет ничего милее для супостата, чем пустить в дело яд иль хладную сталь, ударив в спину.
Лехри хрустнул костяшками пальцев.
- Пусть попробуют.
- Ученик, - устало воззвал Риман. – Прошу, не заставляй старика тревожиться и за тебя.
Старший паладин покраснел и потупился.
- Прошу простить меня, господин. Я обязательно последую вашему совету.
- Вот и хорошо. – Риманн расслабился и откинулся на спинку сидения. – И вот ещё что. Возможно, очень скоро ты получишь возможность поратоборствовать.
В глазах Лехри зажглось пламя радости.
- Сиаф? – спросил он, облизнув губы.
- Сиаф, - кивнул Риманн. – Пока ничего не решено, но я думаю, что смогу убедить сияющего, так что будь готов.
- Слушаюсь! – просиял Лехри.
- Вот и славно, а теперь я хочу немного отдохнуть, разбуди, когда приедем. Танки сами себя не проинспектируют.
Он хмыкнул и прикрыл веки, думая как же именно исказится лицо Кернея, когда тот увидит подписанный самим сияющим приказ о полном содействии члену малого совета высшему паладину Риманну сыну Махона из рода Тинтричей, надзирающему за границами королевства и запретными, заповедными, мертвыми и иными местами, а отныне и генеральному инспектору Эйри.
Да, безусловно, его мечта – электростанция, работающая не на магической силе – пока что остаётся несбыточной, но уж подсластить пилюлю правитель умеет, в этом ему не отказать.
«А ещё он очень хорошо стравливает нас меж собой, оберегая власть. Как же получилось, что столь опытный и сведущий муж пропустил предательство»? – подумал Риманн, засыпая. – «Неужели не было измены? Коль так, то все ещё хуже, чем мы полагали. Но об этом я стану беспокоиться уже завтра. К тому же, у нас, если не путаю, до танков меня ждёт ещё одна остановка»…
Утомлённое делами тело наконец-то взяло верх над разумом, и высший паладин ощутил как проваливается в сон.
***
- Второй взвод, займите тот холм и прикрывайте нас.
- Слушаюсь!
- Третий взвод – правый фланг ваш.
- Слушаюсь.
- Первый и второй – двигаемся цепью.
- Слушаемся!
- Исполнять!
Фаррел раздал приказы и пристроился в хвост полусотни бойцов, выдвинувшихся в лесную гущу. Не то что бы это требовалось. Всё уже обсудили вчера – в штабе полка.
«Но лучше сказать, чем не сказать», - подумал он, поглаживая рукоять длинного магического жезла. – «Денёк нам сегодня предстоит горячий».
Они двигались минут десять, и паладин отмечал каждую, даже самую мелкую ошибку подчиненных, недовольно кривясь каждый раз, когда кто-нибудь наступал на ветку, высовывался из-за укрытия или демаскировал себя громким дыханием.
Бойцы разведроты не имели права на подобное, а уж его люди – тем более.
«Кому-то завтра будет очень и очень больно!» – мрачно пообещал он себе.
И тут ожила рация.
- Светлый, докладывает лейтенант Дойл.
- Слушаю.
- Позицию заняли, укрепляемся.
- Противник?
- Не замечен, выдвинул передовое отделение на позиции.
- Вас понял, отбой. Докладывайте о любых изменениях.
Фаррел отключил артефакт и нахмурился. По его расчетам противник обязан был бросить силы на захват возвышенности, но этого не произошло.
- Лейтенант Бирн, статус, - распорядился ротный, активируя гарнитуру.
- Пять минут до выхода в назначенную точку.
