— Да мне глубоко насрать на ваши местные заморочки, сечешь мучача? Я хочу жрать, и я хочу кофе — так что сделай мне то и другое! И побыстрее!
Мулатка замолчала и метнулась к большой плите, на которой через десять секунд заскворчали яйца и зашипела кофе-машина.
Я стряхнул пепел в пепельницу и огляделся. Посетители, которые и правда почти все были в спецодежде старательно делали вид, что их тут нет, опасаясь даже посмотреть в мою сторону. Понятно, что я в своем шикарном белом костюмчике смотрелся здесь как белый лебедь в стае сизых голубей, но меня же натурально боялись! Что за пиздец здесь творится?! Какой-то неофеодализм. Чокнутый городишко.
Мулатка поставила рекорд по приготовлению яичницы — и трех минут не прошло, как она исходила паром передо мной, рядом встала чашка крепчайшего черного кофе и маленький стаканчик холодной воды. Ммм, а вкусно здесь кормят! Не зря столько народу в такой ранний час. А кстати — я поманил к себе вилкой мулатку и спросил:
— А подскажи-ка мне, мучача, где в этой дыре можно купить спортивный костюм и новые ботинки?
— Магазины для господ откроются ближе к полудню, — заискивающе улыбнулась хозяйка кафе, — Вы, наверное, здесь первый день и не знаете, что местные заведения работают по особому графику — с обеда и до поздней ночи!
— Съездил за костюмчиком, называется, — недовольно буркнул я на русском и вернулся к завтраку. Ну, хотя бы поесть получилось и на том спасибо.
Закончив завтрак, я вытер губы салфеткой и швырнул на стойку серебряный реал.
— Спасибо, мучача, все было вкусно! — поблагодарил я хозяйку заведения, отчего та так сильно удивилась, что чуть не выронила монету.
Я вышел из кафешки на улицу и оглядел все уже более осмысленным взглядом. На улице было пусто вовсе не оттого, что все вымерли, а оттого, что местный бандитский бомонд предпочитал дрыхнуть до обеда, ну а всем остальным приходилось подстраиваться под их график. Ну и дичь. Ладно, я уже понял, что в такой ранний час здесь делать нечего, значит надо ехать на базу.
В итоге я заблудился. Нет-нет, топографическим кретинизмом не страдаю, просто загляделся на одну аппетитную кралю в символическом платье и свернул не туда. И сразу же попал в трущобы. Расстояние между кособокими домишками собранными из всякого хлама было ровно таким, какое позволяло проехать на машине. Развернуться было решительно негде, и я поехал прямо, медленно проезжая мимо куч гниющих отбросов и сморщенных как подгнившие авокадо коричневых старух сидящих в тени навесов. Молодых женщин я не увидел, стариков, кстати тоже. Ехал себе и ехал, пока не уперся в троицу коренастых бритоголовых мужиков в синих джинсах и белых майках выставляющих напоказ характерные татуировки на руках и груди.
Я резко затормозил, прямо перед перегородившими мне дорогу бандитами. Сразу же захотелось кого-нибудь убить, в висках застучала кровь, Шорох опять завел свою песню. Заткнись, сука! Вдох-выдох, я спокоен. Уж если мочить эту троицу кретинов, то надо сделать это спокойно и без злобы. Ну типа как тараканов тапком придавить. Нельзя мне поддаваться ярости, ни в коем случае нельзя. А то превращусь в безумную тварь со светящимися глазами и начну коллекционировать чужие башки.
— Эй, гринго, ты там долго сидеть собрался? — насмешливо сказал самый молодой из троицы бандитов, — Не бойся, выходи, поговорим!
Я подавил еще один приступ злобы, распахнул дверцу кабриолета и вышел. Подошел к троице будущих покойников и многообещающе им улыбнулся:
— Поговорить, говоришь? Ну, давай поговорим!
Молодой латинос с жидкими усиками поперхнулся под моим моим взглядом. Второй, тот, что постарше предостерегающе положил руку на плечо молодого товарища и спокойно мне сказал:
— Тебе не стоит ехать дальше, гринго.
— Это еще почему?
— Дальше по этой улице начинается «черный» квартал. Тамошние жители не любят незваных гостей и скорее всего попытаются тебя ограбить и убить. Тем более что ты гринго.
— Спасибо за предупреждение, — озадаченно протянул я, — Курить будешь?
Пожилой бандит кивнул и демонстративно медленно извлек из золотого портсигара, который я ему протянул, сигариллу. Когда я дал ему прикурить от разряда между пальцев, глаза троицы бандитов раскрылись широко, как у анимешных персонажей, но, к чести пожилого, тот завис всего на секунду и в следующий миг осторожно прикурил от разряда.
— Я заехал на эту улицу случайно и не смог найти, где развернуться, — сказал я, убирая портсигар в карман.
— Проедешь еще метров пятьдесят, увидишь границу кварталов и там развернешься, — вступил в разговор третий бандит, — И в следующий раз будь осторожен — в Син Сити много мест, в которые опасно для жизни попадать случайно.
— Я из таких мест не вылажу, — хохотнул я, усаживаясь обратно за руль кабриолета.
Попрощавшись с дружелюбными бандитами взмахом руки, я придавил педаль газа и через пятьдесят метров действительно увидел границу квартала, которую обозначали большая куча мусора, в которую был воткнут металлический щит с кривой надписью. Я остановился перед щитом и прочел сделанную от руки краской надпись на щите. Она гласила: «Белым и собакам вход запрещен».
Сидящие в паре метров от границы кварталов парочка молодых негров с большим интересом наблюдали за мной. Один, с красной банданой на голове демонстративно прицелился в меня из пальца и «выстрелил». Я хмыкнул и полез из машины наружу. Подошел к границе кварталов и встал рядом со щитом, демонстративно не обращая внимания на темнокожую шпану.
— Эй, гринго, ты приехал сюда отдать нам все твои бабки и тачку? — весело крикнул бандит, — Ну так иди сюда!
Я ничего не ответил и воззвал к своей Силе. Зашипел плавящийся металл и щит с оскорбительной надписью развалился на три части.
— Эй, ты охуел снежок? — заорал темнокожий бандит, — Ты че творишь?!
— Я могу так же и голову тебе отрезать, гуталинчик, — сказал я ему широко улыбаясь, — Хочешь?
— Хусейн, валим, это супер! — заорал второй негр, чья одежда состояла из темно-зеленых шорт и солнцезащитных очков. Парочка бандитов припустила прочь с такой скоростью, что наверняка побила все рекорды по спринту.
Я сплюнул на грязный асфальт им вслед, сел в тачку и начал разворачиваться. Никого сегодня не убил и не покалечил, ограничился только вандализмом — прямо расту над собой. Хотя еще далеко не вечер, да уж.
* * *
Троица латиносов-бандитов стояли на границе между кварталами, и изучала разрезанный как будто автогеном щит. Потом тот, что с удовольствием пыхал черной сигариллой дал подзатыльник самому младшему:
— Пепе, когда ты уже научишься разбираться, кому здесь можно грубить, а кому нельзя?!
— Да откуда ж я знал, что этот гринго — супер? — потирая пострадавшую часть тела, спросил молодой бандит, — На нем не написано!
— А это неважно, что на нем написано или надето, ты всегда смотри в глаза, — потыкал ботинком разрезанный щит третий бандит, — У этого гринго глаза матерого убийцы, для такого человека убить, что муху прихлопнуть.
— Вчера парни из порта говорили, что на стоянку встал новый пиратский рейдер, половина команды которого суперы, — задумчиво сказал пожилой бандит, — Думаю, что этот хлыщ — босс новой банды. И эта банда расположилась где-то рядом с нами.
— Надо предупредить капо, — кивнул третий бандит, — Этот пират не успел обосноваться, а уже успел наехать на черных. Уверен — скоро прольется много крови.
— Если это будет кровь черномазых, я не возражаю, — воскликнул молодой Пепе, — мне этот щит уже полгода глаза мозолит!
— Вот поэтому ты все еще фалькон, а этот гринго — босс, — хохотнул пожилой латинос аккуратно туша сигариллу и убирая окурок за ухо, — Ты полгода смотрел на этот щит и бесился, а он просто мимо проезжал и порезал его на куски. Ладно, идем отсюда, скоро здесь будет не протолкнуться от черных. По носу их щелкнули знатно — могут выместить обиду на нас.
* * *
