— Нет. — По ее телу прошелестела дрожь — такая слабая, что Амелия надеялась, он ее не заметит. Потому что даже сейчас, после всего пережитого, ужасным, необъяснимым образом она все еще жаждала, чтобы отец ее любил. Она хотела, чтобы это было правдой. — Нет.
Она заставила себя сделать шаг, потом два. Не желая больше ничего слушать, Амелия устремилась к двери.
— Не уходи, — настойчиво попросил он.
Но Амелия продолжала идти. Торопливо схватилась за ручку двери.
— У меня есть то, за чем ты пришла.
Металл под ее рукой обжег холодом. Она замерла колеблясь.
— И за чем я пришла?
— Не только из-за меня. Ведь тебе нужно именно это? Тебе нужно имя.
Медленно, плавно, с гулким стуком сердца в ушах, Амелия повернулась.
Деклан горько усмехнулся.
— Тебе никогда не удавалось лгать мне, милая. Я всегда видел тебя насквозь.
Амелия не поддалась на его провокацию. Не позволила отцу увидеть ее дрожащие ноги, участившийся пульс. Глядя на него сухими глазами, она потребовала твердым голосом:
— Назови имя.
Он одарил ее уродливой, искаженной улыбкой.
— Ты и так знаешь.
Амелия резко вдохнула и выдохнула. Ужас застыл в глубине ее живота. Какая-то часть ее сознания догадывалась о том, что собирается сказать отец, прежде чем он это произнес. Она заставила себя встретиться с ним взглядом.
— Президент Слоан.
— Да.
Амелия судорожно втянула воздух.
Деклан криво усмехнулся.
— Вирус «Гидры» был идеей президента Слоан. Она — главный вдохновитель. Я всего лишь выполнял ее поручение. Это она все организовала.
— Она арестовала тебя, — возразила Амелия, борясь с неприятным пониманием правдивости его слов. — Она ужаснулась записи, которую мы обнародовали. Я видела ее лицо…
— В самом деле? — Деклан резко ее перебил. — Ты уверена, что она уже не знала, что именно было в том ролике, и не успела должным образом подготовить свою реакцию?
— Мы взломали канал…
— Думай, девочка! Посмотри, как прекрасно все сложилось для Слоан. Она пыталась избавиться от меня на «Гранд Вояджере», чтобы замести следы. Пока вирус не мутировал и не стал заразным — тогда она отчаянно начала искать лекарство. Синдикат Ченга считал, что оно у меня уже есть. Они взяли меня в заложники и заперли в глухой камере где-то в Китае, намереваясь выпытать формулу. Только у меня ее еще не было, и я не мог ничего им сообщить.
— После смерти президента Моргана Слоан принесла присягу. С новыми президентскими полномочиями она отдала приказ организовать спасательную операцию, которая нарушила дюжину международных договоров и вызвала бы политическую бурю — если бы мир уже не разваливался на части. Но она знала, что будет дальше. Слоан прекрасно понимала, что ее действия не повлекут за собой никаких последствий.
— Теперь она делает это снова. Я разработал вакцину и лекарство. У нее есть формулы, а ты — запасной вариант. Я стал расходным материалом. И как только она увидела возможность, использовала тебя и твое жалкое Сопротивление, чтобы меня устранить. Разве ты не видишь? Одним махом она избавилась от меня — единственного оставшегося в живых человека, способного ее разоблачить, — и сделала себя героем, преподнеся мою голову на блюдечке с голубой каемочкой, дав людям справедливость, месть и катарсис, которого они так жаждали.
Все это имело ужасный, по-своему поэтический смысл. Президент Слоан позволила взломать сеть. Она позволила каждому жителю Убежища увидеть ту видеозапись. Она разыграла ужас и потрясение, и немедленно приказала арестовать Деклана. Бейл оглушил ее отца прежде, чем тот успел выступить в свою защиту или обвинить президента Слоан.
Все мысли в голове Амелии перемешались. Она ведь и сама подозревала это? И все же ей отчаянно хотелось, чтобы все оказалось ложью. Возможно, она даже уговаривала себя не верить в очевидное, просто потому что не хотела.
Как же сильно она надеялась, что Убежище окажется настоящим, что оно подарит надежду и безопасность. Но, как и во многих других вещах, за красотой скрывалась тьма.
Деклан поерзал на металлическом стуле, его кандалы грозно звякнули.
— Среди вас есть предатель.
— Нет, — возразила Амелия, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.
— Кому ты отдала запись? — настойчиво спросил Деклан.
Амелия замялась.
— Охраннику? — предположил Деклан. — Кому-то, по мнению Сопротивления, выступающему на их стороне?
Харпер. Невзрачная, безобидная стражница. Она казалась такой мягкой и застенчивой, ее лицо выглядело столь невинным. Внешность может быть обманчивой. Амелии следовало бы знать лучше. Она и знала.
Но ей пришлось довериться Харпер. У нее не было особого выбора.
— Ты всего лишь актив для президента Слоан. И актив, который она все еще хочет контролировать.
Амелия ничего не ответила.
— Она хочет использовать тебя. Хотя у нее есть вакцина, ей все равно нужен способ контролировать людей. Если не страхом, то надеждой. Ты олицетворяешь эту надежду. Если она будет контролировать тебя, то сможет управлять и людьми. Простой замысел, сложная реализация. — Деклан с мрачной усмешкой посмотрел на свою искалеченную руку. — Слоан хочет, чтобы ты выступила с речью на моей казни, верно?
Амелия сглотнула.
— Я не знаю.
— Так и будет, помяни мое слово. Она объявит о лекарстве и одновременно казнит меня, эффективно смешивая страх и надежду в умах людей. Весьма действенная смесь. — Он улыбнулся, и кровь окрасила его поломанные зубы. — Я бы сделал то же самое, будь у меня такая возможность. Увы, я недооценил ее хитрость. Не поступай так же, дочь.
Амелия до боли впилась ногтями в ладони.
— Не стану.
Отец наклонился вперед, глядя на нее своими острыми серыми глазами.
— Сейчас, Амелия, ты должна действовать с умом. Не как твоя хнычущая мать или твой ленивый брат. Ты теперь знаешь, кто истинный враг. И знаешь, что нужно делать.
Амелия машинально потянулась к браслету с шармом под лососевым кашемировым свитером. Вытащив, она крепко сжала его между пальцами.
— Что бы я ни сделала, это будет не ради тебя.
Взгляд отца смягчился.
— Ты хранила этот браслет не просто так.
— Не по той причине, о которой ты думаешь, — возразила Амелия. Но сама не понимала, лжет она или говорит правду.
Логан открыл дверь тюремной камеры и просунул голову внутрь.
— Пора идти.
— Ты моя дочь, — поспешил повторить отец, понимая, что их встреча подошла к концу. В его глазах блестели непролитые слезы. Даже сейчас Амелия не знала, настоящие ли они. — Я люблю тебя.
Она так отчаянно хотела возненавидеть его. Но не могла.
Любовь, которую он ей предлагал, была извращенной и всегда имела условия. Отец контролировал ее, навязывал свою волю и стыдил. Она знала это. Она знала это с кристальной ясностью.
Но какая-то часть ее души все еще любила его. Независимо от того, что он сделал. Частичка Амелии любила его чистой, неподдельной любовью маленькой девочки к своему папе.
Амелия не знала, как вытравить эту часть себя.
— У меня есть для тебя подарок, — мягко сказал Деклан. — Он лежит в верхнем ящике стола в моем лабораторном кабинете. Шестой этаж, кабинет двадцать два. Что бы ты ни думала, Амелия, я никогда не хотел причинить тебе боль.
Амелия всхлипнула. Она не могла больше держать себя в руках ни секунды. Она выбежала из комнаты, прежде чем он успел заметить слезы на ее щеках.
Задыхаясь, Амелия привалилась к стене в узком коридоре. Голова гудела, ноги налились свинцом.
Логан протянул ей руку, но глядел сурово.
— Вы солгали. У вас не было разрешения президента Слоан приходить сюда.
Амелия с благодарностью прислонилась к нему, позволив вывести себя из маленькой мрачной тюрьмы на свет.
— Спасибо за вашу доброту, — с теплотой проговорила она. — Я этого не забуду.
Логан только хмыкнул. Он снова держался подчеркнуто официально, его взгляд был отрешенным и устремлен куда-то поверх ее головы.
