Я уже не помню, когда нормально ел, поэтому на подходе к ней заразился энтузиазмом Эйвара, учуяв манящие мясные ароматы.
Внутри шумно сидело несколько компаний, почти все столики заняты. Разносчицы — розовощёкие и пышные девушки, с косами до пояса и лицами, с которых ни на секунду не сползала вежливая улыбка — сновали между гостями, разнося подносы, полные различных яств. Эль лился рекой. Подвыпившие компании громко смеялись, стучали тяжёлыми кружками, отпускали сальные шуточки в сторону девушек. У самих лица и руки блестели от жира, а в бородах путались куски пищи, но они, как Эйвар после трёхдневного путешествия, считали себя неотразимыми.
Кроме разносчиц женщин в таверне не было. Поэтому, миниатюрная фигура Алариэль привнесла свежую струю в пьяные разговоры, перетягивая на себя излишки внимания от бедных девиц. Ведунья держала себя уверенно, спокойно. Как бы не замечая затянутых хмельным туманом глаз и выкриков, адресованных ее персоне.
«Копченая нога», как и прочие дома Эдихарда, занимала два этажа. На первом расположилось около дюжины деревянных столиков с лавками, бочки с элем литров эдак на пятьдесят-семьдесят, кухня и средневековая барная стойка, за которой стоял лощеный хозяин заведения. В углу, обставленная этими самыми бочками, спряталась лестница, уводящая на второй этаж. Там, по всему, были оборудованы комнаты для постояльцев.
За окном стремительно темнело и, несмотря на большое количество факелов, вся обстановка, как бы погружалась в лёгкий полумрак. Я был в восторге. Здорово побывать в настоящей средневековой таверне!
Алариэль, игнорируя приглашения мужчин присоединиться и выпить с ними, проплыла мимо столиков к стойке и заговорила:
— Пусть тихой будет ваша ночь! Я бы хотела снять две комнаты для меня и моих спутников.
Она нетерпеливо отстукивала по стойке ноготками, осматриваясь.
— Благодарю, госпожа! Места свободные остались, я сейчас же распоряжусь, чтобы вам подготовили комнаты. Отужинать не желаете? Наша кухарка сегодня превзошла саму себя! А какой нам привезли эль…мммм…языки проглотите, — он театрально прикрыл глаза, будто ощущал во рту вкус еды и напитков.
— Желаем! Ещё как желаем! — вмешался Эйвар, поняв, что Алариэль больше волнует где мы будем ночевать, а не что есть и пить.
— Прошу за свободный столик! — он указал на дубовый стол возле фасадного окна.
— И пришлите нам поскорее разносчицу! Мы страсть, какие голодные! — добавил Эйвар, прежде чем мы заняли предложенное место.
Бруни и Эйвар зацепились языками и болтали без умолку. Ещё бы, рыжебородый воспевал хвалебные оды берсеркам, теша самолюбие южанина. Алариэль же держалась несколько напряжённо. Вероятно, обдумывала свой поход на чёрный рынок и мысленно торопила время до полуночи, чтобы поскорее стереть те следы, что остались после ее магии.
— Чего желаете? — ласково прощебетала разносчица, сразу ставя на наш стол четыре огромных бокала, доверху наполненных элем.
Вот это сервис!
— Неси все, красавица. Мы голодные, как звери, — облюбовав кругленькое лицо девушки, высказался за всех Эйвар, как мне показалось, вкладывая в свои слова некий дополнительный подтекст. — Только побыстрее.
Девушка ещё больше порозовела щеками и упорхнула подгонять кухню.
— Ну-с, рассказывайте, что же творится на просторах сурового севера? — начал Бруни, осушив одним махом свой бокал.
— Блоррохи творят беспредел. Совершают набеги, сжигают деревни, оставляя людей без крыши над головой, и это в разгар зимы! Сам понимаешь, людям негде переждать затянувшиеся холода и ярл Волдрекков, Кельвар Беспощадный, повёл за собой небольшой отряд и захватил селение налетчиков, — кратко обрисовал я картину, прикидывая, сколько нужно такому быку, чтобы напиться в дрызг. Надо бы побыстрее заключить с ним сделку, а то уже второй бокал допивает.
— Хммм, — многозначительно потянул он, стирая пивную пенку с курчавой бороды. — Небольшой отряд это сколько?
— Всего двадцать воинов. А сейчас в селении и того меньше. Как бы ни порезали всех, пока мы тут прохлаждаемся, — поделился я опасениями, взглянув на Эйвара, что-то нашептывающего на ушко разносчице. Девушка водрузила на стол поднос с фирменным блюдом заведения — копчёной свиной рулькой с квашеной капустой, отварной фасолью и луком. Мясо исходило аппетитным ароматом, запуская процессы пищеварения у присутствующих.
— Принеси ещё эля, дорогая, — распорядился Эйвар, хватаясь за нож.
— Мы тут пируем, а в Волдрекке народ голодает, — тихонько высказалась Алариэль, не притронувшаяся за все время, ни к еде, ни к напиткам. Мне показалось, что кроме меня ее никто не услышал. Южанин продолжал пить, а Эйвар есть.
— И скольких бы ты хотел нанять? На какой срок? — отлепив голодные глаза от рульки, вернулся в струю разговора Бруни.
— Я думаю, сотня воинов будет в самый раз. Нам нужно отбить возможную осаду, но, быть может, ярл изъявит желание нанять вас на более долгий срок. Пополнить свои ряды новой кровью. Поэтому, у меня нет однозначного ответа.
— Что насчёт оплаты?
Эйвар кинул на стол холщовый мешочек с золотыми. Бруни выудил одну монету, покрутил ее между пальцами, как какой-то уличный фокусник, взвесил на ладони подсумок, некоторое время размышляя.
— Что ж, выпьем за наш новоявленный союз и за новопосвященного берсерка, — заключил он, салютуя бокалом.
Дальше был кутёж, о котором так долго мечтал Эйвар. Заводное настроение ребят за соседними столами заразило нас и мы, отбросив все посторонние мысли, позволили себе расслабиться. Казалось, что непринужденная обстановка коснулась и ведуньи. Она сняла с себя плащ и улыбалась, скромно поддерживая разговор.
Ближе к полуночи она поднялась из-за стола и, сославшись на перегарную духоту, царившую в заведении, хотела было удалиться. Но один из мужчин, за соседним столиком, налакавшись до поросячьего визгу, спутал ее с разносчицей и обвил за талию, желая усадить женщину себе на колени.
Он чуть было не поплатился за это конечностью, и, думаю, моментально протрезвел. Потому что она извернулась и воткнула нож в столешницу между покоящимися на ней мужскими пальцами.
— Ловкая, — хохотнул пьянчуга, недоуменно глядя на свою руку.
— Ловкая? Я промазала, — сообщила она ему, выдёргивая свой нож. — В следующий раз буду точнее.
О ее выходке забыли сразу же, как только она вышла со двора. Пьянчуга продолжил пить и лапать разносчиц, не вынося для себя должного урока. Ещё через пару часов воины, долакались до состояния нестояния и дремали кто на лавках, а кто лицом в салате. Я, после двух бокалов эля, был слишком трезв для этого места. Наблюдал за стихающими гостями, невнятно бормотавшими друг с другом и увидел мальчишку, очень похожего на торговца медовыми палочками. Он воровато осмотрелся и, подобравшись к спящему воину, стянул его мешок с монетами.
Я даже слово не успел сказать. Мальчуган увидел меня и дал деру. Делать нечего, побежал за ним. Точнее, захромал, спасибо этруссу. Он ловко лавировал между домами, петлял из проулка в проулок, перелазил через заборы, в надежде скинуть меня со своего следа. Не знаю зачем мне сдался этот паренёк. Наказывать я его, разумеется, не собирался.
Погоня затягивалась. Мальцу удалось перескочить через очередную ограду и скрыться в неизвестном направлении, оставляя меня одного посреди тёмной подворотни. От нагрузки рана на ноге начала сочиться, пропитывая кровью повязку. Я огляделся, пытаясь определить куда бы мог прошмыгнуть пацан, но никаких следов он за собой не оставил.
Тогда я прошёл ещё несколько проулков и завернул в узкий проход между амбаром и мукомольней, без всякой надежды отыскать воришку. Каким было мое удивление, когда возле входа в подвал амбара, я обнаружил его. Запыханный пацан крепко прижимал украденный мешочек к груди, оглядываясь по сторонам. Жалко мне его стало. Ворует ведь не от хорошей жизни, судя по внешнему виду.
Не заметив меня, покрытого тенью мукомольни, пацан прошмыгнул в подвал. Обождав пару секунд, я, влеченный неведомой силой, последовал за ним.
