— Родительская любовь не требует ничего взамен! — его голос раздался эхом по всей деревне, солдаты вскинули копья и приняли стойки, среагировав только на боевых рефлексах.
Шан Байху отбросил кнут в сторону, резко высвободил клинок из ножен, готовый атаковать в любой момент.
— Решил тряхнуть стариной? Будешь так безрассуден — не протянешь даже до утра, — прошипел молодой чиновник. — Полезешь в драку, и, обещаю, первыми мы прикончим сопляков!
Совершенно не обращая внимания на грозящую разразиться битву, Инь встала перед Яном и Тайцзи, уперев руки в бока.
— Если я такая сильная, то смогу принять больше ударов, чем ты, братец Ян! Всё, что причитается этому трусишке — я возьму на себя! — лукаво произнесла она, то и дело стреляя глазами в сторону Тайцзи. Очередное подстрекательство.
— Это не соревнование! Я же сказал, мы поделим их поровну! Пятнадцать тебе — пятнадцать мне!
— Восемнадцать мне — двенадцать тебе, — начала торговаться сестра.
— Определённо нет! Больше пятнадцати, и ты останешься калекой на всю жизнь.
— Я не боюсь! — попытался вмешаться Тайцзи.
Шан Цюфэнь наблюдавшая за действом со стороны, прыснула в кулачок. Когда её смешок донесся до ушей брата, тот почему-то зарычал.
— Находите это смешным, старшая сестра?! — вопросил, насупившись, Шан Байху.
— Чем дальше от света — тем больше искренности, — ответила она, — манеры уступают место чувствам. Разве это не вызывает искреннюю улыбку?
— Что же, я рад, что эти неотесанные деревенщины смогли рассмешить вас, старшая сестра, — он делано улыбнулся ей. Когда же Шан Байху обратил взор к Яну, на лице молодого чиновника не осталось и намека на улыбку. — Сегодня редкий день, когда я могу услышать смех сестры. Твоё желание будет исполнено. Встаньте у стены рядом со стариком.
Инь без промедления сняла с себя верхние одежды, всучив их дядюшке Мо, тот попытался удержать девчонку, но не смог. Она буквально выскользнула из его хватки. Теперь сестра осталась в тонкой белой кофте и штанах. Тайцзи быстро отвернулся от неё, заливаясь краской, и стал стаскивать с себя халат, под которым у него оставалась нижняя рубаха. Ян последовал их примеру, и все трое быстро избавились от верхней одежды.
Дядюшка Мо подбежал к учителю, они перекинулись парой фраз. Когда Ян проходил мимо них, старик схватил его за руку, притягивая поближе и начал шептать. Парень заглянул ему в лицо и увидел неподдельный страх.
— Дурья твоя башка! Важно не количество ударов, а усердие, с которым их наносят… — он покосился на Шан Байху, протирающего поднятый с земли кнут, — сейчас он приложит массу усердия!
Ян внимательно посмотрел на двух друзей — они вместе встали около бамбуковой стены. Никто из них не дрогнул, когда пришел черед занять место учителя. Всё потому, что каждого вела непоколебимая уверенность в собственном пути. Источники этой уверенности у каждого из троицы были разными. Яну оставалось лишь восхититься тем, как люди находили в себе силы не сдаваться по совершенно разным причинам. На его широкую улыбку друзья ответили своими — Инь кривой ухмылкой, а Тайцзи — нервным смешком.
У них над головами что-то просвистело. Когда Ян покосился в сторону звука, то увидел, как чиновник бьёт по бамбуковой стене. Прозвучало ещё три хлопка — звук не поспевал за ударами. Стебли бамбука разрывало на части, хоть они и были связаны узлами в несколько слоёв.
Замахи стали другими: кнут изгибался, по нему проходила петлеобразная волна. Когда плетенная веревка выпрямлялась, её кончик разрубал очередной стебель. Такими ударами не только рассечет кожу, но и мышцы с мясом, возможно — даже сломает кости.
— Кнут — быстрейшее оружие, за ним даже звук не успевает, — объяснял молодой чиновник.
«Когда даешь другим время пожить — вычитаешь его из срока, отведенного тебе Небесами», — донёсся голос, откуда-то из недр сознания Яна.
Пока парень слушал изречения охотника, перед Шан Байху вышла его старшая сестра. Она выставила руку вперед и раскрыла ладонь.
— Дальше я сама. Это наказание, а не смертный приговор.
Он с силой вложил кнут в руку сестры, испачкав рукава её белого халата. Шан Цюфэнь и слова не сказала, только приняла оружие. Ни колеблясь, она встала наизготовку напротив Яна и двоих его друзей.
— Снимите рубахи, — она посмотрела на Инь, — ты можешь просто задрать кофту. Повернитесь ко мне спиной.
Инь так и сделала — подняла заднюю часть кофты до плеч, обнажая только спину. Ян и Тайцзи же просто скинули рубашки, затем развернулись к стене.
— Старшая сестра, бейте так, как бил бы я.
— Твоя рука — моя рука, — кратко ответила Шан Цюфэнь.
Чуть ниже лопаток Яна прошла огненная полоса, она терзала и рвала кожу, хоть он и понимал, что никакой кожи там уже нет. На лбу сразу же выступил пот, большими каплями стекая по щекам, щипая глаза, оставляя соленый вкус на губах. Сердце билось как бешенное, эхо его ударов раздавалось в ушах и голове. Кровотечение дало о себе знать, когда вымокли штаны. До этого Ян даже не осознавал, что кровь уже капала со спины, ведь она сохранила туже температуру, как и пару мгновений назад, когда текла в венах.
Он взял пример со старика и тоже прикусил стебель бамбука, чтобы не закричать. Только приглушенный стон вырвался из его крепко сжатого рта. Шан Цюфэнь била горизонтально, а не косо, как её брат.
— Даю последний шанс! — крикнул Шан Байху. — Признайтесь, кто из вас сын Гэмина: отдайте его маску и расскажите кому досталась секретная техника клана!
От боли мысли путались, и всё же Ян был готов порассуждать о какой именно маске шла речь. Дедуля никогда не показывал им ничего похожего. Следовательно, он хорошо запрятал маску и умудрился ни разу о неё не упомянуть или её никогда и не существовало.
Шан Цюфэнь собиралась покончить с этим быстро и без церемоний. С её губ не слетело ни одного комментария или насмешки. Без промедлений кнут опустился на спину Инь — сестрица стояла сразу после Яна. Боковым зрением парень приметил: горизонтальный удар пришелся ровно туда же, немного ниже лопаток. Рассекая кожу, он вырвал её лоскут, и теперь тот свисал с рваной раны.
Вместо того, чтобы вцепиться зубами в бамбук, Инь прикусила нижнюю губу до крови. Уголки её рта всё ещё подергивались в улыбке. Зрачки закатились вверх и влево, казалось, девушка хотела встретиться взглядом с той, кто истязает её.
— Господин, — процедила сквозь зубы Инь, у неё сильно сбилось дыхание, кнут выбил из груди весь воздух, — вы же говорили, что хотели вернуть заблудшего сына клана Шан? Получает — это ложь, разве адепту к лицу враньё?
— Не надейся вывести меня снова, — холодно ответил Шан Байху. — Скоро кнут сделает тебя шелковой.
Третий удар угодил по спине Тайцзи. Парень глаз не спускал с окровавленной спины Инь. Яну даже показалось, что его друг скривился сильнее, когда били по ней, чем когда его самого угостили кнутом. Тайцзи не мог игнорировать боль, его спина выгнулась от удара. И вновь была прочерчена кровавая горизонтальная линия.
— Духовный клинок — я уверен, он у одного из вас! Признайтесь и облегчите свою участь, — продолжал чиновник.
Шан Цюфэнь пошла на второй круг. Кнут опустился ещё два раза, стегнув сначала Яна, затем — его сестру. Вторые полосы проходили чуть ниже первых, ровно посередине спины. Теперь парень понял: в ранах прослеживалась последовательность. Горизонтальная линия, одна над другой — так писали иероглиф «два». Шан Цюфэнь вела счет прямо на их спинах.
— Кровавая каллиграфия! Настоящее произведение искусства! — Шан Байху рукоплескал. — Планируете написать на их спинах иероглифы от одного до десяти, старшая сестра? Что же, эти шрамы не забудутся никогда! Ласка кнута ещё не развязала тебе язык, девка? Расскажи, кто из этих двоих умеет призывать оружие, и мы закончим раньше, чем вы истечете кровью.
У Яна не осталось сомнений: чиновник говорил о небесном оружии, хотя называл его по-другому. Духовный клинок. Учитель строго-настрого запретил доставать оружие из души, когда рядом незнакомцы. Это оказалось не просто мерой предосторожности. Старик знал, что за техникой придет родня. Клан Шан не догадывался о родившейся двойне. Кроме того, они искали именно наследника мужского пола. Инь оказалась вне подозрений.
