От них отстали.
Антон уселся на трухлявую, покосившуюся скамейку. Зубов с «Кедром» в руках пристроился рядом.
Молодой коммерсант запахнул плащ, надвинул на голову капюшон, и постарался отрешиться от всего. От смрада и копоти. От детского визга и женской трескотни. И представил себе, что все уже кончилось. Что мучение осталось позади. Что он снова дома, на Спасской, в тепле и покое, окруженный пусть и большими негодяями, но хотя бы не вонючими, не ползающими по полу в поисках недоеденной крошки…
К счастью Краснобая, клиент скоро объявился. Этот мужик, просивший называть его смешной кличкой Барин (настоящие имена своих партнеров, впрочем, Антон никогда не спрашивал), явился с Выборгской. Он вел дела с Северной конфедерацией. Барыга Барин был мужиком надежным, да и представитель конфедерации, некто Мороз, никогда не нарушал слово и платил исправно. Вот и в этот раз проблем не возникло: Барин принес патроны и забрал у Зубова мешок с наркотиками, так называемыми «грибами счастья».
Деловая часть встречи завершилась. Однако Барин, мужик лет сорока, слегка полноватый, грузный, с лысой, как коленка, головой и длинными усами а-ля Тарас Бульба, никуда не спешил. Сидел, задумчиво глядя в пустоту. Краснобай сразу заметил: что-то с Барином не так. Клиент был мрачен, по сторонам смотрел с опаской. Тоже явился с пистолетом в кобуре, в первый раз за все время, что они работали вместе.
— Что-то случилось? — поинтересовался купец, видя, что молчание затягивается.
— Да как тебе сказать, — проговорил Барин, окидывая станцию пристальным взглядом. — Услышал от одного ходока… А он мужик серьезный, просто так болтать не станет.
— Что услышал-то? — перебил барыгу Антон Казимирович, стремясь скорее закончить разговор.
— Проходчик вернулся. Каныгин вернулся, — выдохнул Барин. И, словно испугавшись собственных слов, поспешно потянулся за пистолетом.
Цыганка, проходившая мимо, бросила на Барина взгляд, полный дикого ужаса, пробормотала что-то себе под нос и скрылась.
Николай Зубов, слушавший беседу вполуха, побледнел, выпучил глаза и тихо чертыхнулся. Краснобай с удивлением увидел, что его охранник снимает «Кедр» с предохранителя.
«Кажется, я один не в курсе, кто такой этот Каныгин», — подумал Антон Казимирович. Он знал, как выглядит Зубов в гневе или в ярости, но такого животного ужаса на лице сурового телохранителя купец не видел никогда.
— Откуда вернулся? Из запоя? Из карцера? — спросил с усмешкой Краснобай, чтобы немного разрядить атмосферу. Он решил, что речь идет о каком-то дебошире или разбойнике, не дающем спокойно спать окраинным станциям.
— Из ада, — прикрыв рот ладонью, едва слышно произнес Барин.
Больше купец с Выборгской не сказал ни слова. Он поспешно встал и скрылся в туннеле, ведущем на Петроградскую.
Антон Казимирович глядел ему вслед, хмурился, вздыхал, покачивал головой.
«Ну и дела. Спятил Барин, совсем крыша поехала, — размышлял Краснобай. — Вот уж не ожидал».
— Кто такой этот Каныгин? Беглый каторжник? Террорист? Насильник? — обратился купец к телохранителю.
— Как, шеф, вы никогда не слышали о нем? — изумлению Зубова не было границ.
Антон фыркнул.
— О! Это жуткая история, шеф… Звучит как хрень полная, как страшилка для сопляков, но тут все серьезно. Очень серьезно. Только пойдемте отсюда скорее, бога ради, — взмолился Николай, вертевшийся, точно флюгер, пытаясь контролировать каждый уголок станции. — По пути расскажу.
Минуту спустя они уже шли по туннелю, поминутно спотыкаясь, наступая в лужи тухлой воды, стремясь скорее оказаться дальше от нищей, грязной станции. В неровном свете ручного фонарика прыгали и метались тени. Пару раз светильник, который нес Зубов, отключался, и тогда путники оказывались в кромешной тьме. Отзвуки шагов Антона и Николая, отражаясь от сводов туннеля, создавали причудливые сочетания. Временами казалось, что они тут одни, временами — что идет целая толпа. Стоило же им остановиться, как наступала мертвая тишина. От всего этого Антону Казимировичу становилось немного не по себе.
«Расскажи мне кто эти бредни в баре, где светло и людно, вообще бы не впечатлило, — размышлял он, ежась от холода и страха, невольно закравшегося в душу от истории о Каныгине. — А тут, конечно, совсем иначе звучит…»
Зубов говорил, и чем дальше слушал Краснобай, тем сильнее его трясло. Антон Казимирович старался держать себя в руках, пытался улыбаться через силу. Получалось плохо.
— В пятидесятые эта история началась, — шептал Николай Михайлович, то и дело замолкая, чтобы осветить туннель сзади, — первую очередь метро сдавали. Взрыв газа. При взрыве погиб метростроевец. Некто Каныгин. Разорвало мужика в клочья. Один сапог окровавленный нашли[1]. Ну, сдох и сдох. Забыли, короче, быстро про эту историю.
— Ого. Значит, басне сто лет в обед, — хмыкнул Антон Казимирович, временно теряя интерес к рассказу телохранителя. — Неужели до сих пор помнят?!
— Работники метро всегда знали. А остальные не вспомнили бы, если бы он не появился опять. Лучше слушайте, не перебивайте. Этот мужик людей с эскалаторов сталкивал. Подойдет сзади к жертве и ка-ак даст по спине. Человек кубарем летит вниз. Потом совсем разошелся. Под поезд женщину сбросил…
«Ха, фигня все это, — Краснобай молчал, не мешал Зубову рассказывать, но про себя посмеивался. — Я много слышал про трагедии в метро. Люди сами виноваты. Сами прыгали. Одни с жизнью счеты сводили. Других в давке под поезд сталкивали. Третьи на эскалаторе зевали… Вот и падали».
— На вид Каныгин — обычный работяга, усталый, замученный, грязный, — продолжал рассказывать Зубов. — В каске, спецовке… Понимаю, звучит странно — не ходят метростроевцы среди бела дня в таком прикиде. Люди, едва эту образину за спиной заметив, начинали волноваться. Про его харю говорили, что она… Неживая. Словно маска. И несло от него каким-то зловонием.
«Да. Перегаром», — усмехнулся про себя купец. Но промолчал.
— Когда народ начал падать пачками, против Каныгина ментов бросили. И менты тоже его видели. Но поймать не смогли.
«И это не удивительно», — осклабился Антон. Про то, как работала до Катастрофы хоть милиция, хоть полиция, он тоже слышал много забавного.
— Исчезал он, шеф. Сквозь пальцы проходил. В последний раз про этого призрака долбаного в девяностые годы говорили. Потом пропал.
— И ты веришь в эти сказки? Ты, умный мужик? — купец смерил телохранителя презрительным взглядом. — А в русалок и домовых ты тоже веришь?
— Это не сказки, шеф. Это — метро, — произнес, озираясь, Николай. В тусклом свете старого фонаря лицо его на миг показалось Антону серым и землистым, как у мертвеца.
«От агента „Крот“. Срочно. Секретно.
Итак, выводы неутешительны, господин Сатур. Пропаганда, успешно действующая на других станциях метро, в данном случае дала сбой.
Вы просили проанализировать причины провала. Они просты. В.В. Стасов противопоставил нашим лозунгам („Долой союзы, да здравствует независимость!“, „Свобода станции превыше всего!“ и др.) следующую систему. Он организованно отправлял своих людей на жилые станции (Владимирская, Фрунзенская, Чернышевская и др.). На обратном пути „экскурсантам“ показывали часть какого-нибудь союза. Например, Садовую или Адмиралтейскую. Прививка против независимости получилась эффективной. Я сопровождал несколько таких групп, видел, с какими лицами экскурсанты возвращались на „Черкасу“. С той же целью Стасов собирал на независимых станциях жителей, изнуренных нищетой и голодом, и переселял к себе.
Теперь перейду ко второму Вашему вопросу. Военный потенциал Оккервиля весьма высок. В арсенале Альянса хранится тридцать пять единиц автоматического оружия. Ниже приведу выписку из инвентарного перечня. Перечень составлен мной лично, так что сведения точные. Пулеметы „Печенег“ — 2 штуки. РПК — 3. АК— 74–23. АКМ — 5. АК-105 — 2. Имеется гладкоствольное охотничье оружие. Всего 40 единиц хранения. Приводить здесь полный список ружей и карабинов надобности не вижу. Имеется жидкостный огнемет кустарного производства.
Вооруженные силы Оккервиля: двенадцать постовых, дежурящих посменно на блокпостах станции Новочеркасская. Десять человек несут службу на остальных станциях. Еще пять человек числятся в резерве. Имеется три группы сталкеров по три человека каждая. Их командир, Святослав Рысев, позывной „Князь“, — один из лучших сталкеров в метро. Настоящий мастер своего дела. Чрезвычайно опасен.
Цифры не впечатляют. Но мне давно стало ясно то, что проморгала (простите за прямоту) Ваша разведка, господин Сатур.
