Он уже хотел ответить, что обязательно покажет пауков Мидори — пятилетней дочери Цитана и Юи, но тут его внимание привлекли несколько странных точек на горизонте.
— Это птицы? — спросил он у Цитана. — Или самолёты?
Последние не были частными гостями в небе над окрестностями Тертера, однако несколько раз за год их видели. Воздушный флот империи Алимарис, чьи земли лежали не так уж и далеко к северу, не признавал границ, тем более там, где его самолётам ничего не грозило.
— Нет, Фей, — покачал головой тот, — летят слишком низко. Так могут летать только роботы.
Он попросил у жены бинокль, и та быстро принесла его из дома. Доктор приложил к глазам окуляры, забыв даже про сидящие на носу очки. Фей всегда подозревал, что молодой врач носит их лишь ради образа, а со зрением у него всё в порядке.
— Фей, — произнёс Цитан таким голосом, что у юноши по спине побежали мурашки. Хорошими такими табунами побежали. — Беги в деревню — предупредил всех, чтобы бежали как можно скорее.
— Почему? — не понял Фей. — И куда бежать?
— Куда угодно, Фей, — ответил Цитан, — только ради всего святого — быстрее!
Доктор слишком хорошо знал эмблемы, украшающие ещё маленьких, но стремительно растущих в размере боевых роботов.
С этого, пожалуй, и начинается история, и впереди нас ждут…
Глава вторая. Кровь и пепел
Красное… Всё вокруг красное… Рукоятки, панель управления, огни в кабине. Красное преследует её… Красное и липкое. Комбинезон, не пропускающий влагу, липнет к телу в тех местах, где его запачкало красное. Перчатки липнут к рукояткам управления. И красный свет не перестаёт моргать.
А вместе с ним приходят голоса. Они кричат, зовут остаться с ними. Но она не хочет, не будет. Она успеет сбежать! Обязательно успеет.
— Немедленно остановитесь! Остановитесь! Выключите двигатели робота — и посадите его на землю. Немедленно!
Голос выкрикивает фразы знакомым резким тоном. Она давно привыкла к такому, и возненавидела всей душой. Возненавидела настолько, что всё вокруг стало красным. Стены, стекло окна, пол — и рука, тянущаяся к ней. Она вся перепачкана красным. И очень липким.
Но у неё нет сил — она не может, не хочет… Совсем не хочет, чтобы всё снова стало таким красным. Красный свет бьёт в глаза — она жмурится, закрывает лицо ладонями…
Лейтенант Гостегард был настоящим охотником — именно поэтому его отряд выбрали, чтобы изловить беглянку. Надо же, сбежать с прототипом боевого робота, и для чего — целей лейтенанту не раскрыли, а вопросов он не задавал. Не в том подразделении служил, чтобы лишний раз рот раскрывать. В Особой службе иностранных дел Солярианской империи, известном больше как Геблер, лучше держать уши, глаза и рот на замке — целее будешь.
Да и не волновали Гостегарда цели добычи — он гнал её над просторами Аквы, не остановился, и когда под ногами роботов заклубилась пыль восточной окраины Игнаса. Он и его отряд загонят беглянку, затравят её, как сам Гостегард травил опасных хищников. Песчаных акул, ранкаров, грифонов, носорогов и даже одного дракона. Правда, в схватке с последним он едва не потерял своего робота и лишился половины загонщиков. Но оно того стоило! Какая была охота!
— Командир, — вырвал Гостегарда из приятных воспоминаний сиплый голос Рамера — этого ублюдка из граждан третьего класса, каким-то образом выбившегося в пилоты, — робот падает.
— Без тебя вижу, — отмахнулся от него Гостегард. Будет ещё этот выскочка указывать ему — гражданину второго класса, выпускнику Академии Югенд. — Берём его в клещи. Оружие к бою.
Пускай робот всего один, а в распоряжении Гостегарда весь его взвод из пяти боевых машин, но он вопреки заветам о закрытых ушах и глазах, кое-что узнал о беглянке и её роботе. И даже этих обрывков и слухов хватало, чтобы готовить свой взвод к схватке самым серьёзным образом.
Фей умел бегать быстро — очень быстро, когда хотел этого. Он не замечал камней и предательских расщелин. Ноги, будто сами знали, куда ступать, почти не цепляясь за землю. Порой Фею казалось, что ещё немного, совсем чуточку, и он оторвётся от земли и сможет взлететь. Пускай не как птица, но словно ящерица-летяга, что может планировать с десяток метров.
Но так быстро, как сейчас, он ещё никогда не бегал — и всё равно опоздал. Он не проделал и половины пути до деревни, когда над ней взвилось к небу багровое зарево.
Робот беглянки замер посреди деревни. Почему она вдруг решила приземлиться именно здесь? Этот вопрос не волновал лейтенанта Гостегарда. Место для схватки ничем не лучше и не хуже других. Хотя он был уверен, жертва рвётся в Чернолунный лет, надеясь, что её спасёт от погони дурная репутация этого места. Не самый лучший план — лезть в чащу, где встречаются громадные ранкары, а в небе над головой светит чужая луна, окантованная серебряным гало, без подготовки было тем ещё безрассудством. На него могла решиться отчаянная беглянка, а вот преследователи уже дважды подумают стоит ли игра свеч, и не лучше ли запросить поддержку и прочесать лес силами побольше взвода из пяти машин.
— Заходим парами, — приказал Гостегард. — Рамер, идёшь один, первым. Расчисти нам место для схватки.
Робот вахмистра Рамера вместо стандартной винтовки был оснащён тяжёлым огнемётом и пневматическим молотом. Сложно найти оружие лучше для того, чтобы в считанные минуты превратить деревню, где опустилась на землю машина беглянки, в руины, среди которых куда удобнее сражаться, нежели между жалких лачуг, собранных их подручного материала.
— Игни эт ферро! — нещадно коверкая благородную латынь, выпалил Рамер, обрушив пламя и сталь на деревню.
Он набросился на неё со всей пролетарской ненавистью, ненавистью пролов — граждан третьего класса, к тем, кто стоит ниже их. Жителям Поверхности. Огнемёт выплюнул струю жидкого пламени из раструба, украшенного драконьей головой. В нём корчились фигуры сразу нескольких человек. Робот Рамера пронёсся над ними, повалив на землю. Ни одна не поднялась. Паровой молот в правой руке его боевой машины легко сравнивал с землёй жалкие лачуги, разнося деревянные стены в щепу, а огнемёт доделывал дело.
Вахмистр первым опустил своего робота на землю, демонстрируя командиру, что площадка для битвы готовы.
Всё это время робот беглянки не шевельнул и пальцем — и это очень сильно беспокоило лейтенанта Гостегарда. Если она приземлилась не для драки, то для чего? Уж точно не для того, чтобы сдаться без боя — к чему тогда вся эта канитель с побегом. Гостегард не понимал, что происходит, и это начинало его злить.
— Приземляемся, — скомандовал он, первым направляя своего робота к руинам почти сровненной с землёй деревушки. — Берём его в клещи! Гисрек, за мной. Онхард, Гернер, заходите справа.
Дождавшись подтверждения от всех бойцов, он опустил свою машину в пепел, оставшийся от деревеньки Тертер, где никогда прежде не видели боевых роботов.
Как он так быстро добрался до деревни Фей не помнил. Он словно и в самом деле отрастил крылья. И всё равно не успел. Он замер на окраине, наблюдая за здоровенными боевыми машинами, топчущими то, что осталось от Тертера и его жителей. Стальные ноги бронированных гигантов поднимали тучки пепла, и откуда-то Фей, лишённый памяти, точно знал, что такой вот жирный пепел бывает, когда сгорает не только дерево, но и люди.
Фей сам не понял, как упал на колени, зарывшись руками в жирный пепел. Он поднял ладони к лицу, и провёл ими по щекам, пачкая кожу…
Беглянка замерла на опушке Чернолунного леса. То чувство, что рвануло её внутри, когда робот пролетал над одиноким домом, вернулось. И оно было раз в десять сильнее. Будто остро отточенным ледяным ножом полоснули по внутренностям. Она обернулась к руинам деревни, где остался угнанный боевой робот, и увидела, как тот будто сам собой пришёл в движение.
