Теперь к гулу их шагов примешался еще один звук. Это был странный шелест, как если бы кто-то в мягких тапочках шел ковру, причем не один. Сквозь этот шелест отчетливо звучали множество мелких стуков, как будто кто-то кидает мелкие камушки в стекло. Тело Алены покрылось мурашками, когда она поняла, что это звук сотен когтей об кафельную плитку холла. И этот звук доносился со всех сторон.
Внезапно одна из теней справа изогнулась совсем не так, как должна была, и стремительно метнулась куда-то за спину Алены. Она не успела ничего разглядеть, но леденящий душу крик Егора, раздавшийся прямо за ее спиной, не оставлял сомнений в том, чья это могла быть тень. Вместе с животным ужасом в кровь выбросилась дополнительная порция адреналина. Оглядываться не было ни времени, ни желания — помочь Егору было невозможно.
Заорал Лаки — но не от предсмертной боли, а от смертельного ужаса. Он на ходу зажал спусковой курок, выпуская очереди по мечущимся теням. Где-то рядом бежали Волк, Шаман и Зиновьев, краем глаза Алена видела их мелькающие фонари, но оглядываться по сторонам было некогда.
Сейчас все ее силы, все внимание были устремлены вперед, туда, где проблескивал дневной свет. Словно тонкую, но прочную нить протягивала Алена к этому свету. Этой нить была сплетена из неумолимой жажды жить, пить эту жизнь полными глотками, пускай даже такую, под выжигающим солнцем, главное — жить! Яркой прядью в этой нити проходила любовь к Ваньке и надежда на его спасение.
Постепенно Алена осознала, что ко всеобщему хаосу отраженных звуков добавились еще одни — подвывания и рычания. Они как тени метались отраженные от стен, неожиданно выскакивая из темноты. Несколько раз Алена чуть было в панике не отпрыгивала в сторону, но вовремя одергивала себя. Сейчас есть только один путь — прямо. Зазеваешься на секунду, чуть изменишь курс — и все, пропал.
Свет становился все ближе. Уже проглядывали очертания колонн, мимо которых они проносились. Все ближе слышался звон когтей по кафелю, зловонный запах звериных тел усиливался с каждой секундой. Почти над самым ухом Алена слышала утробное рычание. В нем был голод, неумолимый голод, какая-то неистовая жажда. Дико было ощущать, что это жажда твоего тела, твоей крови. Несмотря на адреналин, Алена чувствовала, что силы покидают ее. Так лань, убегающая от прайда львов, в какой-то момент выдыхается и падает без сил, а голодные хищники набрасываются на нее, вонзая клыки в податливую плоть. Она не должна стать добычей. Ради жизни, ради солнца, ради Ваньки! Еще рывок, еще! Свет уже близко! Казалось, мышцы не выдержат предельного напряжения. От зловонного запаха зверей и бега тяжело было дышать, пот заливал глаза. Сзади — она ощущала это — уже тянулась когтистая лапа, от горячего дыхания хищника колыхались волосы на затылке. Еще секунда — и когти сомкнутся на ее плече. Она не просто чувствовала, она знала: ее преследователь, видя, что спасение жертвы в виде света близко, готовится к отчаянному прыжку. Алена уже видела очертания улиц сквозь мутные стекла, до выхода оставались считанные метры, когда Зверь прыгнул.
Вмиг стало тяжелее, когти вонзились в плечо, Алену оглушило кровожадное рычание зверя, дыханье сперло от зловонного запаха смерти, вырвавшегося из пасти хищника. Но своим прыжком Зверь добавил Алене инерции, и они вместе вылетели из здания на свет, разбив своими телами стеклянную дверь.
Свет ударил в глаза. Зверь отчаянно завопил нечеловеческим голосом. Алена услышала звук, словно на раскаленную сковороду бросили кусок сырого мяса, и почувствовала запах паленой шерсти. Она отчаянно отпихнулась от тела сверху, и только потом оглянулась — но Зверь уже исчез во тьме здания, оставив после себя полупрозрачный шлейф дыма. Алена, все еще не веря спасению подняла глаза, и увидела перед собой Волка, Лаки, Шамана, отчаянно хватающих ртом воздух. Рядом обессиленный Зиновьев рухнул на землю — поразительно, но ученому везло третий раз. От соседнего здания к ним спешили Игорь и Кирилл.
Легкие разрывало на части, обжигая огнем, ноги словно стали ватными, и Алена поняла, что тело не слушается ее. Она с трудом перевернулась на спину, смотрела в синее небо, отчаянно хватая ртом горячий воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Но это был прекрасный берег!
***
Солнце склонилось к западу, горячий день неспешно остывал. Город, перенесший бурю, казалось, не заметил ее. Дома так же безмолвно наблюдали пустыми глазницами за кучкой людей, непонятно зачем борющихся за жизнь. Люди еще не осознавали, но город знал — бороться бессмысленно, небытие возьмет свое. его пустые дома были тому доказательством.
Поредевший отряд постепенно приходил в себя. Волк оглядел выживших.
— Собирайтесь, вояки.
— Мы идем в убежище? — на всякий случай уточнил Зиновьев.
— Куда идем мы, тебя не касается. — отрезал Волк.
— А как же мы, Волк?
— В зверином мире каждый сам за себя, ты еще не понял?
— Ты не можешь забрать призму! — крикнул Зиновьев.
— Может. — ответил вместо него Лаки. — И заберет!
— Волк, мы же договаривались! — в панике крикнул профессор.
— В этом суровом мире никому нельзя верить, — наигранно сокрушенно покачал головой Лаки. Волк молчал, но его молчание было красноречивее слов.
— Опомнитесь, что вы творите? — Игорь протянул руки к Волку, но тот лишь усмехнулся.
— Ты не понимаешь! Нужны еще эксперименты! — воскликнул Зиновьев.
— Я сам поэкспериментирую.
— Призма должна стать достоянием людей! Неужели ты хочешь присвоить ее себе? — в гневе выкрикнул ученый.
— Каких людей? — спокойно ответил Волк. — Ты про тех крыс, что прячутся по подвалам убежищ? Так то не люди, то рабы. Этот мир любит сильных.
— Волк, ты не можешь так поступить! — Игорь поднял руки к небу. — Эти люди верили в тебя! Побойся бога!
— Ты так и не понял разницу, между нами, святоша, — произнес Волк. — Боятся такие как вы — рабы. Я сам себе бог.
Алена пыталась оценить ситуацию. Нужно было улучить момент, чтобы завладеть призмой. Казалось, Шаман словно услышал ее мысли и тут же вскинул на нее ружье.
— Не дергайся, если не хочешь отправиться в вечную тьму раньше времени, — глухо произнес он.
— Эй, вы чего? — воскликнул Кирилл.
— Не лезь, парень, живее будешь, — бросил Лаки, не оборачиваясь через плечо, доставая из ножен длинный охотничий нож и глядя Алене в глаза. — Если что — я даже патроны на тебя тратить не буду. А потом придет очередь умника!
— Что с вами там произошло? — воскликнул Кирилл. Глядя на него, Алена не могла не отметить изменений, произошедших с охотниками, которые четко были видны в сравнении с Кириллом и Игорем. Странный блеск в глазах выдавал тех, кто побывал в башне. Словно сама тьма прикоснулась к ним, оставив в сердцах глубокий след.
— Волк, мы на одной стороне! — воскликнула Алена.
— Больше нет никаких сторон, — ответил Волк. — Есть живые, и есть мертвые. Вы пока посередине.
— Так на чьей ты стороне, курьер? — поигрывая огромным ножом ухмыльнулся Лаки. Остро отточенное лезвие танцевало перед лицом Алены.
— Я на той стороне, где нет тебя, — процедила Алена.
— И это не правильный выбор! Вы — слабое звено! — почти пропел Лаки. — Потому то пока я на стороне живых. Значит, ты теперь на стороне мертвых! Волк, ты не против если я с ней позабавлюсь?
Волк равнодушно молчал и, казалось, был полностью отстранен, словно эта мышиная возня его нисколько не интересовала. Жизнью больше, жизнью меньше — какое это имеет значение, когда в твоих руках предмет, дающий власть?
— Отдай мне призму! — закричал Зиновьев и бросился к Волку. В мертвой тишине раздался выстрел, и профессор со стоном осел на песок, обагряя его своей кровью. Из дула ружья Шамана вился легкий дымок.
— Что вы творите! — воскликнул Игорь.
Так спадают последние рамки, правила и моральные устои. Алена четко поняла: этим выстрелом Шаман убил не только профессора. Он стер грань, за которой еще можно было надеяться на благоразумие этих людей. Этим выстрелом он убил в себе человека.
