- Быть ребенком улиц означает быть независимым всякий раз, когда этого хочется, не иметь никакого долга или обязанности перед колледжем, - я поправила воображаемые очки у себя на носу. - Забота о еде, жилье, одежде, безопасности, гигиене, защищенности секса – это все не было такой большой проблемой. Настоящая свобода стоит того.
Габби улыбнулась, но я хотела, чтобы она РАССМЕЯЛАСЬ.
- Это не так уж и плохо, если быть достаточно сообразительным и осторожным, держаться подальше от наркопритонов, приютов, сутенеров, территории банд, богатых людей, бедных, обеспеченных, - я наклонилась и изобразила держащий в руке блокнот и карандаш. - Теперь скажите, пожалуйста, сколько именно раз вы отсосали за еду на этой неделе.
Смех Габби зазвенел словно колокольчик.
Это был своего рода беспомощный смех, который начинался с самого живота, проходил дрожью по груди и заставлял икать в конце. Я потерлась носком об тротуар и спрятала свою улыбку. Она бы разозлилась на меня позже, раздувая свою грудь как тогда, но это того стоило. Ей было пятнадцать, мне семнадцать, но мы любили подурачиться словно дети. Я думаю, что это было, потому что мы обе не так уж и много веселились в детстве. Прошло несколько минут, но лишь одна машина проехала мимо. Какой-то старик заскочил в магазин, прежде чем я смогла попросить мелочь.
Этот переулок был безлюдным. Дверной звонок зазвенел снова. Старик вышел, держа пластиковую коробку с шестью ячейками. Он бросил несколько монет в банку, прежде чем я успела сказать хоть слово. Я кивнула и улыбнулась.
- Спасибо, сэр, - он кивнул.
- Со мной тоже было так раз или два. Удачи вам.
- Почему все не могут быть такими? - сказала Габби после того как он ушел.
Она вздохнула.
- Как ты думаешь, Спенсер сегодня найдется?
Я прислонилась к стене и была рада, что кто-то не сравнивает нас с грязью.
- Ано говорил, что будет тусить в булочной на улице О и попытается достать что-нибудь вчерашнее. Это все о чем я сейчас думаю. И, наверное, стоит купить новые зубные щетки.
- Думаю, это не единственная причина, по которой ты ждешь возвращения Ано.
- Очень смешно, - сказала я, но мы обе знали, что она права.
Это была скорее не забота, просто он был действительно горячим и клевым, и мы оба друг к другу что-то чувствовали.
- Джимми хочет новый пленочный фотоаппарат, - Габби встряхнула банку, монеты зазвенели среди купюр.
Джимми был новеньким в нашей группе. Я до сих пор не поняла один из нас он или все же вернется к своей семье, как только надоест играть в ребенка улиц. Но мне кажется он останется. Иногда ты можешь просто знать это наверняка.
- Руки вверх, - сказала Габби.
Мужчина более грязный, чем мы, хромая, переходил улицу. Это выглядело, будто он возвращался из двухэтажного офисного центра, который судя по газетам на двери, был закрыт уже несколько дней. Вся его одежда была рваной, а рубашка порвана на воротнике.
Он был коротко подстрижен, но все равно каким-то образом выглядел взъерошенным. Никого больше не было в поле зрения. Старик уже давно ушел. Я вскочила и подумала, что нам лучше спрятаться в магазине хотя бы до тех пор, пока хозяин не сдаст нас копам за бродяжничество.
Все мои шутки и легкомыслие оборачивались против меня. В голове проскочила мысль о Нормане. Если бы он уже вернулся, то точно услышал, как мы попрошайничаем на его углу. Нас бы просто побили за вторжение на его территорию. Я уже не так сильно верю в ангелов как в детстве, а вот демоны стали для меня реальнее. Норман был одним из них в обличии бездомного.
- Это был…
- Не могу сказать, - Габби села на землю, словно ее ничего не волнует в этом мире.
Но ее нога была слишком расслаблена, а пальцы вылезли наружу. Одинокий автомобиль промчался мимо, оставив шлейф обжигающего ветра. Мужчина следил за всем происходящим, отвлекаясь на каждое движение и шум. Машина, как и шанс на спасение от этого мужчины скрывались вдали. Молчание возобновилось. Его правая штанина была разорвана от самой лодыжки до бедра, оголив кровоточащую рану. Пот стекал вниз по моей щеке.
Я вытерла каплю. Он повернулся в нашу сторону, будто заметив мое движение. Он словно унюхал нас. Его руки содрогались в спазме, держа нечто маленькое и кровавое, казалось, что он засунул руку по локоть в ведро с кровью и достал оттуда сердце или что-то подобное.
Моя мать всегда говорила, что у меня бурная фантазия. Однажды она меня обвинила во лжи, когда я сказала, что мой отчим толкнул меня в ребро за то, что я не принесла ему пиво. Надеюсь, что в этот раз на самом деле у меня разыгралось воображение.
- Что это у него в руке?- спросила Габби. - Ничего хорошего для нас,- ответила я. Это не могло быть кровавое сердце, но даже это не делало его мистером Клевый Парень. Наконец, как только я решила спрятаться в магазине, неподалеку раздался шум подъезжающего автомобиля. Я передумала прятаться до того, как поняла, что это копы. - Вы, должно быть, шутите, - сказала Габби.
- Лучше, чем этот хромой.
- Неужели, - офицер Хенли наклонился, демонстрируя нам свои серебряные густые волосы.
Я не особо любила копов. Они постоянно выгоняли нас из подземных переходов, докапывались до нас на углах улиц, конфисковывали наш фургон, если мы перемещали его не достаточно часто. Но офицер Хенли порой бывает нормальным. Прохладный воздух дул из открытого окна, заставляя мою кожу покрываться мурашками. Его пилотные очки отлично сочетались с его хмуростью.
- Вы не должны здесь находиться.
- Это свободная страна, - сказала Габби. Я испытала гордость за то, что она смогла за себя постоять, но шутить с полицией – плохая идея.
- Мы - то свалим, а вот настоящая проблема сейчас там, вероятно, распространяет гепатит или свиной грипп, или даже ВИЧ по всей улице. Офицер Хенли взглянул в указанном направлении и понизил свой голос почти до шепота.
Офицер Хенли никогда не говорил шепотом.
- Давно он здесь?
Габби пожала плечами.
- Он контактировал еще с кем-то?
- Что Вы…, - попыталась спросить я.
- Он трогал или нападал на кого - нибудь?
- Не думаю...
- Вам нужно уходить отсюда. Сейчас же.
Он взял рацию и дрожащим голосом произнес какие-то странные кодовые слова. Я поняла, что он напуган.
- Вы не можете нас выгнать, - сказала Габби. - Мы имеем право...
- Габби, - сказала я. - Нам лучше его послушать.
