— Нет. Просто нет, — вернул Амаллето слова Мийола их отправителю.
А когда призыватель изобразил лицом лёгкое недоумение, пояснил:
— Отказ от вызова повлечёт итоги, что станут хуже самого разгромного проигрыша. Поводом — формальным, конечно, но обозначенным чётко — служит оскорбление имени Кордрен. После отказа от дуэли по такому поводу вам лучше сразу покинуть гильдию и Лагор… вместе со всеми родичами. Да и это может оказаться бесполезным.
— О?!
— Клан не может позволить себе безнаказанно сносить оскорбления своего имени от… — кратчайшая пауза, — если без мишуры лишней вежливости — от низкостатусных персон. Пока у этих персон не останется вообще никакого статуса, Кордрен не успокоятся.
— Вот видите, уважаемый, — несколько натянуто усмехнулся Мийол, — ваш совет уже помог мне избежать серьёзной ошибки. Может, вы сочтёте уместным посоветовать ещё что-то?
— На вашем месте, коллега, — сказал Амаллето своим неизменно ровным голосом, — я бы постарался вообще не доводить до поединка. В такой ситуации уступить и принести униженные извинения — вполне разумный ход.
В отличие от разговора с сестрой, когда оборот «униженные извинения» прозвучал с явным сарказмом, Орлёнок упомянул их как чисто технический термин, нечто… аксиоматическое.
Облака белые. Огонь горячий. Чернолесье опасно.
Потомок простецов, униженно извиняющийся за чужую вину перед потомком древнего клана, поступает правильно и разумно.
И простых извинений недостаточно: они ведь не ровня, в конце концов!
— А если Каремитул станет настаивать на поединке?
— Тогда лучше проиграть и принести униженные извинения по итогу дуэли.
— Как я понимаю, — постарался подавить любой намёк на сарказм в тоне призыватель, — если я осмелюсь выиграть, меня ждёт череда новых вызовов, которая продлится до момента, когда я всё-таки проиграю — и принесу униженные извинения?
— Такая вероятность существует. Хотя не слишком большая.
— Почему?
— Отмщение незначительного эн-Кордрена из-за обид ничтожного ул-Кордрена вряд ли заинтересует истинных сынов и дочерей клана, в коих кровь сильна.
— Предельно ясно. Прошу прощения за беспокойство и не смею более отвлекать вас от досуга, уважаемый коллега.
— Не стоит извиняться. Это вышло несколько даже забавно, — гладко улыбнулся Орлёнок, переводя взгляд обратно на свою книгу ещё до того, как Мийол успел подняться и уйти прочь.
«Завёл полезные связи. Вот прямо взял и завёл, легко и непринуждённо…
Может, оно и к лучшему, что истина вскрылась до того, как я успел привыкнуть к своим слегка наивным, но соблазнительным иллюзиям.
Обидно. Досадно. Но — ладно!
…и ведь Амаллето вообще не пришлось бы ничем рисковать. С высоты его положения более чем хватило бы просто пары слов в адрес «незначительного эн-Кордрена», чтобы избавить нас если не от извинений, то хотя бы от унижения. Он мог потратить немного своего драгоценного времени и заполучить меня в должники. А предпочёл вежливенько послать.
Запомним. Усвоим.
Разумеется, возможен и вариант, при котором уважаемый Орлёнок решил проверить меня на прочность и гибкость. Ну, раз уж я с самого разгона заявил, что не люблю ходить в долгах и что помощь мне не нужна. Мог он увидеть в этом некие намёки? Пожалуй, мог (а мне впредь надо лучше подбирать слова!). Решить устроить мне спонтанное испытание он… тоже мог. Да.
Если среди моих ровесников вообще есть человек, способный укрыть от моей пассивной чувствительности свои истинные намерения, то он — первый и последний кандидат.
Вот только после того, как я «пройду небольшое испытание», чем бы оно ни кончилось, уже я не пожелаю иметь с ним какие-либо серьёзные дела. По крайней мере, добровольно и без очень серьёзных гарантий, обеспеченных… ну, хотя бы тем же Луцесом.
Но… маловероятно, что всё это — именно испытание.
Скорее, Амаллето просто чистосердечно наплевать на всех — не только на незначительного Каремитула, но и на случайного знакомца по клубу любителей литературы, лишённого полезных связей и ценных ресурсов. Ну, это он думает, что лишённого.
…что вообще не так с этими людьми? Что Чарши, что Кордрен…
Да и не важно. Они просто вот такие. Запомни, усвой, учитывай в дальнейшем. А копаться в их миропонимании и изломах мышления — да ну их в чернолесье!»
В бумаге с вызовом значились дата и место: одна из малых Арен неподалёку от клановых кварталов, примерно на полпути меж основным обиталищем Кордрен и резиденцией АЛА. Мийол собирался наведаться туда и прозондировать почву.
Потому что слепо верить Орлёнку насчёт желательного исхода он не собирался. Не ранее, чем сверится с мнением профессионалов.
Базилар 12: результаты
Среди всех ключевых имперских законов Дуэльный кодекс 69 года (на самом деле 2469, конечно) выдержал наибольшее количество больших и малых поправок, корректур, обновлений, дополнений, вставок, обязательных примечаний, инклюзивных комментариев, петиционных истолкований и прочих изменений, что привело также и к наибольшему числу промульгаций — то есть официальных публикаций обновлённого закона. Собственно, финальную версию Дуэльного кодекса и Падение Империи (начавшееся около 2506 года) отделяет менее полувека.
При всём этом что имперскими юристами, что современными правоведами закон 69 года считается наименее совершенным из всех классических кодексов. Немногим лучше приемлемого.
Очень уж правовая область его оказалась… неудобной.
С другой стороны, фундаментальное понятие дуэли либо законного поединка как получило уточнённую формулировку в 517 году от Кадарского Завоевания, так с тех пор и не менялось. Его нередко могут повторить наизусть даже разумные, предельно далёкие от юридических тем.
Дуэлью именуется публичный законный внесудебный способ разрешения индивидуальных конфликтов, не связанных с имущественными (меркантильными) отношениями.
Как это водится в случае классических кодексов, в формулировке важно каждое слово.
Публичность: признать дуэлью поединок, прошедший без свидетелей, не можно. Поединок такой, особенно повлёкший ущерб здоровью и жизни, есть преступление, а не дуэль.
Законность: все аспекты дуэли, начиная от процедуры вызова и до закрепления её итогов, признаются имеющими законную силу, меняют правовой и общественный статус поединщиков. Разумеется, если соблюдены все необходимые условия.
Внесудебность: как способ разрешения конфликта, дуэль не является субститутом суда. Закон формирует и ограничивает обстоятельства поединка, но непосредственный ход его не регулируется третьими лицами — только самими конфликтующими сторонами. Стороннее влияние на ход дуэли недопустимо, а будучи доказано — аннулирует её итоги.
Разрешительность: каков бы ни оказался результат дуэли, он окончателен и не подлежит пересмотру. Также неукоснительно соблюдается принцип «один повод — одна дуэль». Признание результата дуэли прекращает конфликт, ибо таковы смысл её и цель. Нарушение этих правил есть тяжкое преступление и попрание чести дуэлянтов.
Индивидуальность: ни с какой из сторон в дуэли не участвуют группы личностей. Иначе происходящее следует именовать войной и рассматривать в особом порядке.
Немеркантильность: вопросы, связанные с обладанием материальными ценностями, не могут стать ни поводом, ни основной причиной дуэли. (Хотя перераспределение имущества может стать одним из результатов её, оговариваемых заранее, при согласовании условий, да и ставки на исход дуэли — при условии их публичности — вполне законны).
Это основы. Но вот конкретное их воплощение…
Именно из-за разнообразной, порой уникальной конкретики дуэльное право столь сложно, вариативно и нередко — невзирая на все старания — попросту несправедливо.
…Исходно считалось, что дуэль есть схватка равных. И подобный подход оставил свой неизгладимый след не только в законе вообще, но и в конкретном дуэльном праве.
