— Разумеется. Хамви — армейский джип, „Хаммер“ — эго гражданская вариация.
— Ну, так тут то же самое. „Дефендер“ твой — гражданская версия армейского „Ленд-Ровера 110“.
— О как. Век живи, век учись…
— Ладно, отвлеклись. Ты ведь в „зачистках“ участие принимал?
— И не раз.
— Ну, вот и руководствуйся своим опытом. Постарайся хотя бы зафиксировать на фото все, чего по идее у боевиков быть не может: электронику, иностранное оружие и снаряжение, и все прочее в этом духе. А еще лучше, если сможешь образцы принести, но это уже по возможности. Договорились?
— Пока нет, — решаю немного снахальничать я. — Каждый труд должен оплачиваться.
— Ох, и жаден же ты Миша!
— Да при чем тут жадность, Игорь? Я же не денег с тебя требую, а помощи.
— Тьфу ты, а я уж было начал о тебе нехорошо думать, — облегченно улыбается Комендант. — И чего нужно?
— Прямо сейчас — ничего. Но в скором будущем может понадобиться то, чего нет в свободной продаже.
— Это что же?
— Мины, взрывчатка и КДшки.[74]
— Да, похоже, ты решил всерьез повоевать? — изумленно качает головой Игорь.
— А чего такого? Им можно было, а мне нельзя?
— Ладно, попробуем порешать этот вопрос. Но, только если результат у тебя будет.
— Договорились!
Вернувшись в „Псарню“, первым делом нахожу Убивца.
— Костя, я сегодня „в гости“ собираюсь. Ночью. С Комендатурой уже все оговорили. Но нужен транспорт до Аргуна.
— Сделаем. Шуруп вас на „буханке“ подбросит. Куда на этот раз?
— Ну, точно не в сторону Ведено. Там сейчас, небось, приступ параноидальной бдительности. Ладно, предупреди Сашку, выезжаем после девяти вечера, как стемнеет.
Потом направился к напарнику. Еще раз проверил на всякий случай его снаряжение и оружие, и велел ложиться спать. Сам, же отправился к себе в комнату и, увалившись на койку отключился.
В начале девятого встал сам и разбудил Толика. Перекусили, залили воды во фляжки. Разделили пополам остатки „трофейного“ мяса, доедать его надо срочно, еще немного, и портиться начнет. Нацепили на себя всю „сбрую“. Я даже перевесил станцию на грудь, сняв нож и убрав его в „мародерку“, и влез в РД, в который, под сверток с мясом и флягу, упаковал свернутый брезентовый баул. Транспорта не предвидится, а в руках трофей таскать не очень удобно, вот пусть Толя „тягловой силой“ и поработает на обратном пути. Зря, что ли он такой здоровый?
Уже сидя в неспешно выруливающей к мосту через Терек „буханке“ Толик продолжает поправлять и одергивать на себе то „горку“, то РПС, то бандану.
— Не мандражируй, курсант, все будет нормально, — ободряюще улыбаюсь я ему.
— Да не мандражирую я, — отвечает тот, уже в пятый, наверное, раз поправляя лежащий на коленях автомат.
— Это ты бабушке своей расскажи, — снова улыбаюсь я. — А мне военных песен петь не надо, а то я себя, таким как ты, не помню. Главное — не забудь, чему я тебя успел научить и слушай команды. И все у тебя получится.
Напарник только судорожно кивает и еще сильнее стискивает в руках АКМС. Да уж, страшно ему сейчас, наверное. Ехать колонной, да среди двадцати бывалых мужиков — это одно. А вот так, вдвоем, да на вражескую территорию… Чего греха таить, даже мне страшновато. Просто я, в отличие от Анатолия, умею свой страх держать под контролем.
На выездном блок-посту в Аргуне буквально на пару минут заглядываем в „караулку“ к Аслану.
— А, Миша, здравствуй! Снова погулять решил?
— Да, Аслан, не сидится мне спокойно.
— А это кто с тобой?
— Напарник. Знакомьтесь, Аслан — это Толя, Толя — это Аслан.
— Давайте осторожнее там. А то кто Исмаилу за машину деньги отдаст, если что? — широко улыбается Умаров.
— Пусть твой Исмаил даже не надеется, я за своей машиной прямо из ада выползу! Кстати, как там дела?
— Скоро готова будет. Очень хорошо получается, — Аслан закатывает глаза и цокает языком, пытаясь выразить свое восхищение. — Не машина — сказка!
— Это хорошо. Ладно, пора нам.
— Ну, как у вас говорят — ни пуха…
— К черту, — в один голос отвечаем мы с Толей и идем к воротам.
— Миш, ты в своем уме? — скороговоркой шепчет мне прямо на ухо Толя. — Их же там человек десять.
— Я пока девятерых насчитал, — так же тихо, но спокойно отвечаю я ему.
— Десять, девять, какая разница? Нас-то двое…
— Ага, вот и я думаю, как мы вдвоем их всех хоронить-то будем.
Анекдотец, конечно, с бородой, но немного пристыженный моим спокойно-ироничным тоном Толик прекращает паниковать.
— Расслабься, курсант, — я легонько ободряюще толкаю его в плечо, — я ж тебе уже сказал, с барабанным боем и под развернутыми знаменами мы в атаку ходить не будем. Сделаем все красиво…
Вот уже три часа мы лежим на невысоком, метров двести, кургане, густо заросшем кустарником. Позиция — залюбуешься. Тебя не видно, а враг как на ладони. И до врага этого метров триста, не больше.
До кургана этого мы шли всю ночь. Сначала, резко взяв от аргунского блок-поста вправо, добрались по разросшейся лесополосе вдоль бывшей М-29[75] до развалин Белгатоя. По сведениям, полученным от Костылева, в нем людей нет, но пробирались среди руин мы с максимальной осторожностью. Потом, прямо по берегу Аргуна, среди кустов и вымахавшего чуть не в человеческий рост бурьяна, двинулись в сторону Новых Атагов. И вот тут то и заметили возле моста, на противоположной стороне реки, этот самый опорный пункт Непримиримых. В принципе, все логично. Мосты — объекты стратегической важности. Находящийся чуть выше по течению мост между Белгатоем и Чечен-Аулом, мимо которого мы с Толей прошли всего полчаса назад, выглядел весьма плачевно. Совсем, правда, не рухнул, но даже пешком по нему передвигаться надо очень осторожно. А лучше, просто обойти сторонкой, от греха. А этот — еще вполне себе крепкий. Вот и выставили боевики возле него пост охранения в какой-то кирпичной будке, похожей на те, что стояли на железнодорожных переездах. Только перед ней еще стенку из бетонных блоков поставили и окна заложили мешками с песком, оставив только узкие бойницы. Уж что тут было раньше — не знаю, а сейчас вполне себе толковая застава. Вот только с „экипажем“ ей не повезло.
Но это мы выяснили несколько позже. Сначала пришлось вернуться в Белгатой, и, рискуя в любую секунду рухнуть в реку вместе с качающейся от ветра и любого неосторожного движения конструкцией, перебраться по разрушенному мосту на противоположную сторону Аргуна. Потом, осторожно подняться на этот курган и выбрать более-менее приемлемый наблюдательный пункт среди зарослей жутко колючей акации.
А вот теперь мы лежим в тенечке, прикрытые от припекающего солнца и взглядов вражеских часовых густой, и совсем не собирающейся опадать, несмотря на середину октября, листвой. Наблюдаем. Делаем выводы. И, честно говоря, то, что я вижу, мне определенно нравится. В противниках у нас — откровенные расслабленные долбоклюи. Вернемся, выскажу все тому же Исмагилову. Их ОсНаз что, вообще мышей не ловит? В пятнадцати километрах от Ханкалы бандиты живут спокойно, словно на курорте. Это разве дело? Хотя, непосредственно сейчас, это нам только на руку. Бить их, таких растащенных, легче будет.
А пока, передав Толе бинокль, учу его вести наблюдение за противником.
— Значит слушай и запоминай, — шепчу я ему, — при наблюдении за вражеским объектом прежде всего надо определить наилучшие пути подхода и отхода к нему, пути возможного проникновения, выявить огневые точки и посты охранения, отследить график смены караула, по возможности выяснить количество врагов, их вооружение и командира. Здесь с большинством пунктов проблем не будет. Сколько их, мы уже знаем…
— Кстати, Миш, а как ты их так быстро пересчитал, они ж с утра мельтешат туда-сюда, как муравьи.
— Тут, Толик, если группа противника небольшая ничего сложного. Просто надо у каждого какой-нибудь отличительный признак найти. Тот — рыжий, у этого — борода лопатой аж до груди, у того — повязка на голове зеленая. Они, курсант, только на первый взгляд неподготовленного человека все на одно лицо. Чуть-чуть внимательности и враз научишься их одного от другого отличать. Ну, и опыт, конечно. С командиром — совсем просто…
— Это да, вон он, — тычет пальцем в сторону боевиков Толя, — сам ничего не делает, всем команды отдает, вот тому, молодому, уже два подзатыльника отвесил. И одет лучше всех, в НАТОвский камуфляж.
— Молодец, — одобрительно киваю я. — Выводы сделал правильные.
— И чего делать будем?
— Сначала, наблюдать и спать, по очереди. А ночью знакомиться пойдем. Ладно, — я снял с руки „Командирские“ и передал их напарнику, — через четыре часа меня подымешь, а пока наблюдай. Если случится что, буди сразу.
Так день и большая часть ночи и прошли. По очереди, сменяя друг друга, мы то разглядывали противника в бинокль, то отсыпались перед ночным „делом“. По ходу наблюдений я все больше убеждался в том, что на посту у „бородатых“ полный бардак. Насваем закидывались все без исключения, и практически без остановки. А эта дрянь, хоть наркотиком и не является, но на нервную систему действует расслабляющее и реакцию притупляет, что совсем не есть хорошо для часового. Двое под вечер вообще уселись под небольшим навесом, где они ели и готовили, и раскурили небольшую самодельную трубочку. Причем, судя по тому, как они ее курили, и как себя после этого вели, был в ней вовсе не табак-самосад. Одним словом, растащило мужичков не по-детски, пора наказывать.
