Бойцы отошли перекурить. Белек остался лежать у БТРа, уткнувшись лбом в грязное колесо. И тут второй раз в жизни, опять же, почему-то под созерцание колесного следа, в шумящую его голову пришла предельно ясная мысль, что правила игры пора менять. Причем в самое что ни на есть ближайшее время.
Белек с трудом поднялся, отер рукавом кровавую нить, тянущуюся изо рта. Просипел разбитыми губами:
– Бочка спирта…
– Что?
– Бочка медицинского спирта. Двести литров. И вы на год освобождаете деревню от имущественных притязаний…
– Годится! - бойцы весело переглянулись. - Где? Конечно, они согласятся. На словах-то - да на любые условия. Белек едва заметно улыбнулся:
– Надо ехать…
БТР остановился у края насыпной дороги.
– Дальше лесом, километров шесть, - предупредил Белек. Четверо спрыгнули с брони. Водила остался.
– Слышь, Сусанин, - Белька тронул за плечо старший, - если ты это… лысого гоняешь… Не обессудь… - внушительно похлопал по крышке автомата.
– Я произвожу впечатление дебила? Нет?.. Канистры возьмите…
Эту дорогу Белек знал. Бессчетное число раз мотался сюда разжиться каким-нибудь металлоломом, поглядеть на проезжающую мимо технику, просто от скуки и одиночества. Через час Белек безошибочно вышел к реке, к месту последнего своего жительства. Здесь он помнил каждую кочку.
Сейчас в овраг. Не запнуться о корни.
– Вы вчетвером-то бочку поднимете? - Белек с сомнением оглянулся на бойцов.
– Да мы ее ща выпьем нах!..
– Ты сам-то как ее сюда вкорячивал? - насторожился старший.
Теперь на колени. Нащупать лаз, закрытый брезентом от палатки.
– По воде дотянул. Потом на катках… - соврал Белек.
– А прятал зачем? «Вот пристал».
– От таких, как вы…
Ползти три метра. Дальше можно выпрямиться.
– Слышь, больно ты борзый, я смотрю, - старший кряхтел, протискиваясь следом.
– Сейчас свет зажгу, - Белек нащупал сальный светильник, чиркнул спичкой.
Пламя высветило бревенчатый потолок, самодельный топчан, печку из обмазанных глиной камней, гору вещей в углу.
– Ниче се блиндаж!.. Сам рыл?
– Сам…
– Ну, где спиртяга-то?
– Вот, под камнем, - Белек пнул плоский валун у входа. - Закопана бочка…
– Пацаны! Идите сюда!..
Бойцы вчетвером сгрудились у камня, тужились на раз-два.
– С места не двигается… Примерз, наверное…
Нет, не примерз. Наплыв в форме пуговицы - лишь видимая часть огромной плиты. Вероятность сковырнуть его равнялась нулю.
– Подождите, у меня лом был, - Белек полез в дальний угол.
Что-то клацнуло, засвистело тонко, у порога слышимости, словно заряжающиеся конденсаторы на фотовспышке.
– Пацаны! Он не… - старший первым почуял неладное. Но было поздно.
Землянку наполнил зеленый свет. Плохой свет. Всего на несколько секунд, но в замкнутом пространстве этого хватило с лихвой.
Трое не двигались. Четвертый дрыгал ногой, застряв задницей в узком проходе. Живой еще. Белек втащил его обратно, перевернул лицом. Тот самый, знакомый из Политеха.
– Н-на! Сука!
Треснула короткая очередь. Теперь уже не шевелился никто.
Белек выполз на воздух, вывалил содержимое желудка. Долго тер руки шершавым снегом. Сидел, собираясь с мыслями.
Излучатель Белек надыбал в конце лета. Он не знал ни названия, ни принципов действия нового оружия. Наблюдал несколько раз, как с пролетающих вертолетов жгли округу каким-то зеленым лучом. Про себя Белек называл его «плохим светом». Однажды, в одном месте, где река подступала к шоссе почти вплотную, произошел скоротечный бой. С воды слышался треск очередей, ухнуло несколько взрывов. На берегу лежал перевернувшийся УАЗ военный, открытого типа. Двигатель работал, куда-то в сторону бил сектор зеленого света. Там, где луч касался деревьев, жухла и осыпалась листва. До конца не отдавая себе отчета в действиях, Белек вытащил из джипа чрезвычайно громоздкий и тяжелый излучатель. Успел погрузить его в байдарку и отчалить, прежде чем к УАЗу набежали какие-то люди. На черта понадобился Бельку этот «луч смерти», он сказать не мог. Причиной тому стал, скорее, все тот же «Фаллаут». Там благополучие героя напрямую зависело от мощности носимой пушки.
В действительности таскать на себе такую установку не было никакой возможности. Единственное практическое применение излучатель снискал на ниве уничтожения комаров. Короткий импульс - и крылатая гнусь осыпалась в радиусе пятидесяти метров. Вообще, не единственное, конечно… Чего греха… Когда по ночам кто-то прохаживался вокруг палатки, Белек садился и пристраивал излучатель на колени…
Он заставил себя вернуться в землянку и обшарить трупы. Конечно же, можно было просто уйти, исчезнуть. Но оставался водитель в БТРе. Не дождавшись своих, он приведет подмогу, трупы найдут, а злость выместят на деревне. Подводить под удар людей, по сути, спасших ему жизнь, Белек не мог…
– Слышь! Давай, помогай! - Белек тарабанил по броне. - Я вам в носильщики не нанимался!..
Водитель грелся или спал, закрывшись изнутри. Надежда просто снять его прицельной очередью не оправдалась.
– А? Чего? - открылся люк. - А где остальные?..
– Ужрались в слякоть остальные… Я ночевать тут с вами не намерен!..
– Вот козлы!..
С перестраховки Белек зарядил в водителя полрожка. Отволок нашпигованное свинцом тело в лес.
Двигатель БТРа работал. Никогда раньше Бельку не доводилось управлять такой машиной. Ничего! Все когда-то случается впервые… Белек гнал, пока не закончилась солярка…
Предрассветный туман молоком заливал низины, стелился по земле. Тихо. Сейчас бы с удочкой посидеть на подлещика… Белек пошарил по местности через оптику - никого. Голубых соплистых образований также нигде не наблюдалось.
На глаза снова упала белесая пелена. Белек не знал, что это. Радиация, игрушки с «плохим светом» или просто прогрессирующий астигматизм. Отправил в рот кубик рафинада - сахар немного помогал.
Вдали послышался хруст ветки, что-то бряцнуло. И вскоре уже вся округа наполнилась звуками шагов, сморканием, покашливанием. Они не особенно-то и таились. Полуслепой стрелок в единственном экземпляре былого уважения не внушал.
«Давай! Давай! - Белек тер виски, массировал глазные яблоки, но поволока не спадала. - Только не сейчас!..»
Прозвучала команда:
– Пошли!..
И расплывчатые силуэты выметнулись со всех сторон разом, быстро сжимая полукольцо. Белек стрелял по серым расползающимся пятнам, стрелял на движение, на звук. Отбросив СВД, схватился за автомат. Успел веером опустошить два магазина, пока плотный ответный огонь не заставил вжаться в землю, не позволяя высунуть головы.
Монахи просто задавили массой.
Сорок семь шагов на четвереньках. Задраить люк… Вовремя. Позади грохает граната, чертя/по металлу осколки.
«Ах вы собаки страшные!.. Ну, подождите!..»
Раз, два, третий проход налево. Аккумуляторная. Зажечь огонек. Набросить провода на окислившиеся клеммы. Не перепутать минус с плюсом. Искрит? Хорошо… Не совсем, значит, еще сдохли… Семь, восьмой проход налево. Еще раз налево. Дверь. Коробка питания на стене. Черная кнопка…
Оживает, мигая разноцветными лампочками пульт. Светят серым фоном мониторы. Вот эта группа тумблеров, обведенная мелом. Включить. Включить. Колесико гетеродина по часовой до упора. Переключатель в положение «БР». Боевой режим? Возможно…
Наружные камеры наблюдения не работают. Но Белек знает, что из замаскированного гнезда в грунте сейчас выползает автоматический станок на базе спаренных крупнокалиберных пулеметов «Корд», запрограммированный на поражение движущихся объектов. Кажется, сверху слышен грохот очередей и ручейный звон отработанных гильз, вопли раненых и предсмертные хрипы. Это иллюзия. Толстый слой земли глушит все.
Гаснет пульт. Аккумуляторов больше нет. И зарядить их неоткуда. Но мавр свое дело сделал. Мавр может уходить.
Раскаленные стволы висят на обесточенной гидравлике, курят струйки дыма. В воздухе стоит сизое облако пороховых газов. Вся округа завалена трупами. Те, что оказались к установке поближе, превратились в кровавое крошево. Остальные выглядят как живые…
Не дать очухаться, расставить точки!.. Оптика привычно ложится на цель, а щека на приклад. На специальную подушечку, которая так и зовется «щекой». Толчок в плечо. Еще. Еще… Этого достаточно.
Уцелевшие бегут. Не отступают, не отходят, именно бегут, позабыв про оружие, позабыв про все, видя перед собой только спасительную поросль, где можно затеряться, упасть на землю и жить. Жить!..
Белек не стрелял вслед. Перед ним уже не противник. Просто одуревшие от смерти люди. Они больше не придут сюда. Это ощущалось каким-то животным чутьем.
Кто-то карабкался по склону, подбирая по-бабьи длинные полы. В прицельной сетке нарисовался поп. Не старый еще, в фиолетовой камилавке, с крестом на животе. С жидкой, не бритой с юности бородкой. Оглядел поле боя, мелко закрестился. Что-то пошептал пухлыми губами.
