— А как же остальные? — обратилась она к Шуту. — Мы обещали ждать…
— Я уверен они найдут сюда вход.
— А если нет?
— Ева… — устало выдохнул усач, проводя рукой по отросшим волосам. — Мы не можем тут их ждать, это может растянуться на часы, а то и дни. А если они вообще не придут?
— Но радио заработало, это наверняка сделали Джон с Маркусом.
— Может быть, а может и нет. Если так, то идти сюда им несколько часов. Я пытался с ними связаться, но ничего не вышло, ты сама это видела. Поэтому идём без них.
Ева с сомнением приняла его слова, но и спорить было бесполезно. Не будет же она стоять одна на крыше, тогда точно рехнётся. Немного подумав, Ева кивнула, согласившись на аргументы Шута, и шагнула вперёд за Стревенсоном, который уже спускался внутрь, совершенно забыв о своих спутниках.
Первая комната в которой они оказались была просторным холлом в серо-белых оттенках, стены которого успели впитать в себя запах медицинских химикатов. Стревенсон поколдовал в какой-то маленькой коморке справа и всё вокруг зажглось холодным светом, ослепивший ненадолго прибывших. Холл пустовал, всего пара открытых шкафчиков под одежду и перевёрнутый стол в углу.
Доктор уже хотел было открыть следующую железную дверь, но приставленное дуло пистолета к его виску не дало ему это сделать.
— Не спешите, доктор. Не хотите рассказать о вашей ранке на руке и как давно она у вас? — требовательным тоном спросил Шут.
Еве всё это не нравилось, но ответы она тоже хотело бы знать, особенно на один вопрос. Теперь она была уверена на сто процентов, что Шут и учёный знакомы, даже очень хорошо знакомы. Дальше она сделала то, что привело в шок её саму. Ева достала свой пистолет и навела его на друга, приводя усатого в состояние шока.
— Что ты делаешь?
— Кто. Ты. Такой? — по слогам холодно спросила она, стараясь не уронить пистолет дрожащими руками.
— Серьёзно? — опустил он своё оружие, придвигаясь к ней, но щелчок предохранителя заставил его остановиться в метре от неё. Стревенсон с довольным выражением лица наблюдал за этой сценой.
Всё её тело опять трясло, как буквально несколько минут на крыше, из глаз прыснули слёзы. Ева очень хотела бы, чтобы сейчас с ней был кто-то, кому она доверяет, но эти люди далеко от неё. Она одна, в окружении знакомых незнакомцев.
— Ева, — начал Шут, примирительно подняв руки. — Прекрати истерику и давай поговорим.
— И ты снова солжешь и сменишь тему? — горько усмехнулась она.
— Сейчас не это главное! — взорвался он, повышая голос. — А он! Ты видела, что у него на руке?! Он много часов провёл в закрытом помещении, его не кусали, и до этого тоже. Но он не обратился! Не хочешь узнать почему?
— Хочу и узнаю, но после того, как ты расскажешь о себе.
— Ева…
— Она права, к чему вся это ложь? — встрял Стревенсон.
— Ой, ты лучше заткнись, — злобно прошипел на того Шут.
— Нет, пусть говорит. Откуда вы его знаете? И не лгите! — решительно продолжала требовать она, назад дороги уже не было.
— Я никогда не лгал, вам, — мотнул головой доктор. — В отличии от Вектора.
— Вектора?
— Это настоящее имя нашего общего друга, — объяснил Стревенсон, указав на Шута, который прекратил попытки вернуть всё как было и просто молча стоял, опустив глаза в пол. — Странно, что он решил прикрываться таким нелепым прозвищем.
— Он не прикрывался им, мы сами стали называть его так. Откуда вы друг друга знаете?
— Когда-то мы работали вместе.
— Ложь, — сквозь стиснутые зубы проскрипел Шут. Или теперь стоит называть его Вектором? Ева начинала путаться. — Мы не работали вместе, никогда. Вы же сами говорили, я слишком глуп, чтобы быть в вашей группе.
— Дело не в глупости, Вектор. Ты был и остаешься слишком импульсивным, слишком самовлюбленным с этими своими шуточками, не умеющий слушать кого-то кто в разы умнее и старше тебя. Я восхищался твоими знаниями и будь ты немного другим, более послушным…
— Точнее тем, кто с легкостью стал бы вашей марионеткой? — фыркнул в ответ Вектор, понимающе качнув головой. — Я бы таким никогда не стал.
— Айва не была марионеткой.
— Кто такая Айва? — не поняла Ева, но при упоминании этого имени лицо усача преобразилось, он чуть не кинулся с голыми руками на Стревенсона (свой пистолет он направил в полёт на пол), но отшатнулся, когда дуло её огнестрела упёрлось ему в ребро.
— Его невеста.
— Она умерла по его вине! — обвиняющим тоном крикнул Вектор.
— Это не так. Айва была гениальным молодым умом, лучшим на своём курсе. Я всегда преклонялся перед ней и не понимал почему она выбрала тебя, человека который никогда бы не достиг никаких высот в своей жизни. Ты не знаешь, но это именно она разработала «В-120», возвращающий мертвецов к жизни.
— Всё ложь!
— Зачем мне лгать?! — развел руки в сторону доктор, приближаясь к ним на шаг. — Здесь, в «Новус», есть доказательства её учений, бумаги, подписанные её рукой. Ты можешь спуститься и прочесть всё сам.
— Нет, не верю.
— Зачем ей создавать такой вирус? — спросила Ева, нахмурившись.
— Айва не создавала его с той целью, во что всё вылилось. Первонаычальная цель была избавиться от рака. Созданный симбионт должен был пожирать опухоль, чтобы человек шёл на выздоровление, чуть позже мы пошли дальше какого-то страшного заболевание и стали говорить о смерти, — продолжал свою историю Стревенсон, не обращая внимания на всё отрицавшего Шута. — Но всё вышло из-под контроля. И случилось, что случилось.
— Но почему вы ещё живы? Почему не стали одним их тех тварей?
Ева это в упор не понимала. Лишь раз она видела полноценное обращение от укуса, сначала длительная и мучительная лихорадка, затем смерть и новое пробуждение. Ева прикасалась к его коже, но Стревенсон был всегда холодным. Если что-то останавливает обращение, значит лекарство есть? Может всё не так страшно, и надежда ещё есть. Она вспомнила слова Стревенсона, что фактически они все заражены. Ева старалась как можно меньше думать об этом, но забыть о таком окончательно невозможно.
— У меня нет лекарства лишь слабый антидот, ненадолго замедляющий путь симбионта к мозгу, — пояснил Стревенсон, вновь оголяя предплечье. — Достать моего симбионта невозможно, кажется он уже в моих легких, да и не всегда это сможет сработать. Ситуация с вашим другом случайность одна на тысячу, иногда эти твари успевают отложить своё потомство и лечение такого типа бесполезно. Приём антидота постоянный, максимум каждые два дня иначе итог как у всех — обращение.
— Откуда он у вас?
— Разработал, откуда ещё. Но осталось слишком мало, поэтому я здесь. В лаборатории есть материалы, которые помогут сделать больше антидота и даже возможно полноценную вакцину.
— Тогда почему же ты пришёл сюда один, а не с целой армией? — снова подал голос Вектор. — Пара снайперов не лучшая охрана в городе полном мутантов. Не удивлен, что мы знаем о твоих дружках сверху? Одного мы встретили пару дней назад, он не справился с работой.
— Который? — преспокойно полюбопытствовал учёный, будто спрашивая о типичном прогнозе погоде.
— Точнее это она. Азиатка.
— Рин Чанг. Какая потеря. Я знаю одного майора, который расстроится её смерти.
— Но не ты. Ты никогда не чувствовал ни к кому жалости и сочувствия.
— Сказал тот, кто убил недавно человека, — засмеялся Стревенсон. — Сколько раз повторять, Вектор. Я не тот злодей, которым ты меня всегда видел.
— Неужели? Ты чуть ли не заставлял нас рисковать своей жизнью, чтобы доставить твою задницу сюда! Но если бы нас укусили, ты бы дал нам антидот, чтобы мы не обратились?
Учёный на вопрос ничего не ответил, но Ева и так знала ответ. Из всего что она узнала и увидела сама в Стревенсоне, он никого бы не пожалел. Он бы смотрел как они мучительно умирают, а потом бы пошёл и вколол бы в себя лекарство, чтобы продлить свои дни. Можно ли винить его за такой эгоизм или за тягу к жизни?
— Пора заканчивать разговоры, мы шли сюда не за этим…
