Ознакомительная версия.
— Я так и знала, что мы уникальны. — Вставила Алиса. — Уникальнее уникального!
Филипп обернулся с настолько счастливым лицом, будто миллиард долларов получил. Он встал. Потирая ладони, подошел к креслам.
— Меня изначально не интересовали причины, по которым мозг оживает. Мне не интересно, почему в мертвом организме, куда не поступает ни один питательный элемент, продолжают расти мышцы, — недвусмысленно кивнул на Вику. — Мне все равно, почему не свертывается кровь. В общем, мне не интересно, почему организм, который по всем законам можно назвать только мертвым, продолжает кое-как функционировать. Понимаете? Меня, конечно же, интересует, как этот организм оживить, а это во много раз большее открытие. А раз я пытаюсь оживить мертвые тела, мне для этого нужен отличный материал. А его-то как раз очень тяжело достать. Весь сыр-бор в России со спящими и затеян-то ради подобных вам. Но вам, конечно, повезло неимоверно больше. Понимаете? Вы даже не представляете! Первый раз вам повезло, что вы умерли без физических повреждений, — трое спящих в один голос хмыкнули. — Второй раз вам повезло, когда попали, ко мне, а третий раз повезло, что именно теперь. Вполне вероятно, что я дам вам вторую, новую, жизнь! Хотя… чего я вам рассказываю?! — пожал он плечами. — Будто вы понимаете?!
* * *
— Интересно, интересно, — Алиса забралась с ногами на подоконник.
Руслан сидел на кровати, ковырял отросшие ногти. Вика не могла находиться на одном месте, ходила по комнате.
— И как мы сможем выбраться по твоему плану? — Алиса провела ладонью по стеклу. Попыталась представить, будто коснулась листьев берез. Таких близких, но, одновременно, таких далеких.
— Я сама не знаю, но попытаться стоит, — призналась Вика. — Ты же слышала, что он сказал! Вполне вероятно, что мы снова сможем жить!
— И ты думаешь, что оживив нас, он преспокойно поблагодарит за оказанное содействие, а после выведет к воротам и будет долго махать ручкой? Не будь такой наивной. Нас будут возить по выставкам, и показывать, как раритет.
— Мы не кошки, чтоб нас по выставкам возить, — сказала Вика.
— Но мы и не люди, чтоб нас отпустить, — ответила Алиса. — Просто с нашей помощью он сделает прорыв в науке и может быть, — сделала ударение на последних словах. — О нас, когда двадцать первый век назовут веком биологии, будут помнить как о Белке и Стрелке.
— Но попытаться стоит, — стояла на своем Вика. — Если у него получится, то мы можем вернуться к жизни. Не надо ехать ни в какую Сибирь, можно просто затеряться в городе…
— Да нигде мы не затеряемся, — перебила Алиса. — Нас будут искать сотни людей. Пусть мы даже найдем фальшивые документы, что само по себе уже фантастика, но рано или поздно нас вычислят. А жизнь в страхе это не жизнь.
— Да мы и так все время живем в страхе. Так какая разница?
— Вы бы слышали, о чем рассуждаете, — вставил Руслан. — Вот это бред! Вы что боевиков пересмотрели?! — встал с кровати, прошел к дверям. — Пойду-ка я, а вы тут продолжайте мечтать. Фальшивые документы… затеряться в городе… жить… Вы видели габариты этих ребят? Или думаете, их здесь держат, чтобы цветочки собирать? Да они нас в бараний рог мизинцем левой руки скрутят. Думаешь, походила годик к какому-то занюханному тренеру, и теперь мастер единоборств? Армию здоровяков за пояс заткнуть решила? Вот это бред!
— Нет ничего невозможного… — возразила Вика.
— Ага! — Скрылся за дверью Руслан. — А на поясах у них, по-твоему, водяные пистолеты? — донеслось из коридора. — Если не смогут победить, что само по себе маловероятно, то попросту пристрелят как собаку бешенную. Вот и весь сказ.
— Он прав, — сказала Алиса.
— Да знаю, что прав, — ответила Вика. — Только если ни к чему не стремиться, то ничего и не достигнешь. Я не согласна с тем, что меня записали в спящие. Я жива! И ты жива! И он жив! Мы живы! Кто и кому дал моральное право, ставить над нами эксперименты?
— Общество…
— Да плевать я хотела на это общество! — горячилась Вика все сильнее и сильнее. — Я жива! Да, у меня не бьется сердце! И что? Это дает кому-то право измываться надо мной? Опыты проводить?
— Еще совсем недавно, ты охраняла людей, которые точно так же говорили…
— Я была слепа! — перебила бывшая сотрудница спецхрана. — Как Фемида! Я никому не разрешала обращаться со мной как с вещью! И если меня принимают за вещь, то это совсем не означает, что мне требуется с этим смириться! Надо действовать.
— Давай не будем делить шкуру неубитого медведя, — Алиса спустила ноги с подоконника. — Если будет как он и обещает, посмотрим. А пока, чего гадать? Может, это очередной эксперимент?
* * *
В двери, отделявшей сектор для спящих от лаборатории, загремел ключ. Руслан, Алиса и Вика, почти одновременно вышли в коридор.
— Кто первый? — высокий мускулистый псевдоомоновец сложил руки на груди.
Позади него стояли трое таких же медведеподобных парней в не менее грозных позах, всем видом стараясь показать, что любые шутки грозят неминуемым наказанием.
— Так кто первый? — повторил охранник.
— А что теперь по одному? — спросила Алиса.
— По одному! — рявкнул он. — Я что, неясно говорю?! — закричал на спящую. — Или не по-русски? Четко и ясно сказал: «Кто первый?».
— Ты чего верещишь? — поинтересовалась Вика. — Думаешь, отрастил мышцы, можешь орать на беззащитных?
— Ты еще вякать пытаешься?! — опешил охранник.
Он собрался проучить спящую, но тут под ногами возникло небольшое препятствие в виде Руслана.
— Я первый. Что там сегодня за развлекуха?
Псевдоомоновец посмотрел сверху вниз на недоучившегося хирурга.
— Хорошая развлекуха, — он схватил парня за затылок и, немного приподняв, кинул в руки сослуживцев. — Поговорим еще, — пообещал спящей.
— С удовольствием, — ответила Вика. — Буду ждать.
* * *
Руслана привели в лабораторию.
— Присаживайтесь, — указал Филипп на одно из кресел. Рядом стоял огромный стальной ящик, от которого в стену уходил толстый силовой кабель. Десяток разноцветных проводов лежали на кресле. — Я сейчас уберу. — Профессор сгреб шнуры в кучу. Руслан настороженно присел. — Сейчас мне придется вас пристегнуть. Понимаете? — спросил профессор.
— Нет, не понимаю, — съязвил Руслан. Он обратил внимание, что псевдоомоновцы не спешили покидать комнату.
— Да и куда вам понять… — хмыкнул Филипп и начал пристегивать ремнями руки, затем ноги. После закрепил ремень на животе и очень тщательно зафиксировал голову.
— Вроде все, — сказал профессор. — Теперь можете выйти, — махнул охранникам.
Когда мужчины, больше походившие на медведей, скрылись за дверью, сказал:
— Я сейчас вам введу кое-какое вещество. Будет, конечно же, очень больно. Но это нормально. Это вещество создает… — он поскреб ногтями подбородок. — Нечто вроде… — Филипп задумался. — Я даже не знаю, как вам объяснить. Хотя… Какая вам разница?! Будто понять можете!
— Да какая разница, что оно создает? — ответил Руслан. — Надо — вводите. Мы же здесь на правах лабораторных мышей, а у них не спрашивают можно или нет. Вот и вы у меня не спрашиваете, а попросту говорите: «Введу».
— Вы прям из меня монстра какого-то делаете, — немного обиделся Филипп.
— Монстры те, кто придумал ставить эксперименты над ожившими людьми, — сказал Руслан, пока профессор набирал в двадцатикубовый шприц вязкую, мутно-голубую жидкость. — Как будто они уже не люди. Будто у них душа не болит. Будто им и так мало горя. Вы представляете, что значит умереть, а потом открыть глаза, а тебе сообщают: «Вы умерли»? Врагу не пожелаешь такой участи. Вот кто монстры. А вы то что… Так, обычный исполнитель.
Профессор набрал полный шприц, подошел к спящему. Протер проспиртованной ваткой левое предплечье, а после, вогнав иглу на половину, начал давить на клапан.
— Спиртом надо протирать, — сказал Филипп. — Через несколько минут вы, может быть, будете живы, и, как следствие, сможете уже подхватить инфекцию. А люди, про которых вы говорите… Вообще-то идея спецхранилищ и связанных с ними исследований, принадлежит мне. Стоило лишь грамотно объяснить перспективы, как сразу нашлись бюджетные деньги.
Он ввел десять кубиков, вынул иглу. Помазал ваткой плечо.
— Сейчас, конечно, почувствуете боль. Раствор начнет обволакивать мышцы, — пояснил Филипп.
Боль не заставила себя долго ждать. Профессор, тем временем, воткнул иглу чуть ниже бицепса и ввёл оставшееся.
— Поначалу я даже не предполагал, какие результаты могут дать исследования, — Руслан старался слушать, но у него все меньше получалось, боль в руке становилась невыносимее, словно ее перемалывала огромная мясорубка. — Я, как и мои заграничные коллеги, поначалу пытался выявить, отчего оживает мозг. Причин для этого, конечно же, много. Но когда ко мне попал первый спящий, у которого полностью работала нервная система… Я призадумался. Понимаете, о чем я говорю? Или так… Туговато?
Ознакомительная версия.
