Хороший настрой. — одобрил Сергей Семёнович. — Ты, наверно, не знаешь, но ты у нас уже легенда. Слухи-то ходят. Так что твои поступки — это не только твои поступки, но и пример для остальных.
Чем сейчас займёшься? — спросила его мать.
Хочу проведать Веру напоследок, поставить ей мозги на место. — твёрдо произнес Павел. — Вы уж тут не будьте с ней слишком строги. С дурой этой…
Хорошо. — согласился полковник. — Скоро подойдёт Михаил Юрьевич, он проводит.
* * *
Комната, в которой держали Веру, находилась под охраной вооруженных плазмомётами гвардейцев, в хромированных экзоскелетах.
— Существуют опасения, — пояснил Михаил, — что её соратники ммм… негативно отреагируют на раскрытие информации и захотят помешать ей навредить им ещё больше. Вера, хотя и не спешит пока, но, наверняка, сможет назвать немало имён… Поэтому предпринимаются все возможные меры безопасности.
— Остаётся надеяться, — произнес Павел, что никто из тех, кто её охраняет, кормит и следит за её здоровьем — не относится к числу «избранных».
— К сожалению, на данный момент нет возможности отличить их от благонадёжных граждан. — пожал плечами он. — Сны-то не проконтролируешь…
— Увы.
Павел продемонстрировал своё удостоверение охраннику, который сверился со списком, после чего, с лязгом отодвинувшись от двери, пропустил его внутрь.
— Живой… вернулся… — прошептала лежащая на кровати Вера.
— Вернулся… — буркнул Павел. — Зашел, вон, глянуть. Кто знает, может в последний раз.
— Прости, любимый, я не смогла… Ни тебя ни себя… — она показала взглядом на свою забинтованную руку и слегка пошевелила ею, звякнув цепью. — Иначе мы бы уже были вместе, в городе чудес! — произнеся это, она слабо улыбнулась.
— Вот только «город чудес» находится в «Стране дураков»! — жестко ответил Павел. — эти ваши «владыки» говорили вам, зачем они пришли?
— Нет… — с ноткой удивления в голосе произнесла она. — Но на то они и Владыки, чтобы не отчитываться перед нами. Да и, наверняка, их цели выше нашего понимания…
— Они — грабители! Вломились в наш дом, а вы, мало того, что не сопротивляетесь, так ещё и помогаете им упаковывать награбленное! Получили в подарок зеркальце да стеклянные бусы — и рады услужить!
С чего ты взял?! — воскликнула она, оживившись. — Я… я не знаю их целей, но они наверняка благородны! Если бы ты увидел…
— Я видел! Видел и слышал! Думаешь, почему я сейчас стою перед тобой на своих ногах, с такой вон шикарной дырой на куртке? — сказав это, Павел на секунду повернулся к ней спиной. — Довелось побывать на иной грани, ином слое нашего мира, где пообщался со знающим человеком, который и исцелил меня в одно мгновение. Он и рассказал, что эти гады намереваются, образно говоря, вырвать у нашей планеты сердце, ради чего копают к её ядру. Я сам видел с коптера, пролетая мимо Москвы, шахту, уходящую вглубь земли. На других слоях нашего мира с ними борются, им противостоят, и только из-за этого пришельцы ещё не достигли своей цели, а в Мире мёртвых вы не только охраняете их аванпосты, но ещё и кошмарите мир людей, загнав в города и не позволяя поднять голову!
— Но, но… — залепетала она, — это всё ради блага самих людей!
— Да?! — воскликнул Павел. — Тебе не кажется, что это «благо» какое-то странное? Сначала в один день уничтожили большую часть человечества, а потом отправили умерших, убивать тех, кому повезло выжить в тот день. Тебе никогда не доводилось видеть, как какая-нибудь тварь разрывает живого человека на части? Помимо вот этого, непосредственного «блага», набеги несущих «добро» жнецов создали нынешний образ жизни, при котором нищие, полуголодные люди забились в свои крепостицы и живут там в страхе, боясь из них нос высунуть. Собственно, ты сама почему купилась на показанный тебе блестящий фантик? Из-за всё той же серости и бедноты, что окружают тебя, причина которой… ну ты сама понимаешь.
Какое-такое «благо» достигается через мучения и смерть? Почему, чтобы к нему приобщиться, человеку надо умирать? Почему нельзя было явиться на Землю с миром, поделившись достижениями своей расы? Да, основали бы в Мире мёртвых эти города, в самом деле, штука не плохая, дали бы всем людям возможность во сне являться туда, просвещаться культурно, общаться с умершими друзьями и родственниками. Все были бы довольны и благодарны. Так нет. Кровь и смерть.
Да и вы сами… какие плоды вы приносите? Этот твой Горбенко мучает и убивает людей. Собственно, меня он тоже убил, просто не сразу. Да и ты сама, ради этого же «блага» что натворила? Я бы ещё понял, если бы вы взялись нести людям ту культуру, к которой приобщились. Вот ты бы книжки начала писать, к примеру… Но нет! Кичитесь своей «избранностью» и трудитесь на благо собственных поработителей и убийц.
— Нет! — воскликнула она сквозь слёзы. — Это не так!
— А как? — спросил он. — Я что-то упустил? Ведь всё очень просто! Враги вторглись на Землю и заплатили одним людям, чтобы они убивали других людей, а сами в это время спокойно занялись грабежом.
— Но, но…
— И ладно бы, им бы нужна была наша земля, наша планета. Пускай, перебили бы всех людей, заняли бы наши города, а нам бы отдали Мир мёртвых. Нет. Когда они возьмут то, за чем пришли, весь этот карнавал закончится. Понимаешь? Планета рассыпется на куски, а вместе с ней и всё остальное, включая и эти расчудесные «Хрустальные города». Всё, всё исчезнет! И ради этого вы ревностно трудитесь!
— Этого не может быть! — проревела Вера.
— Хорошо. Я ошибаюсь? Переубеди меня!
— Я… я…
Павел подошёл к ней, и, склонившись над ней, обнял. Вера рыдала, и бессвязно что-то шептала ему в ухо, он же в ответ так же говорил что-то бессмысленно-утешительное. Прошло минут двадцать, и она успокоилась.
— Ты ненавидишь меня? — тихо спросила она.
Нет. — буркнул он, усевшись на соседнюю кровать. — Вскройся всё иначе, при иных обстоятельствах, я бы хорошенько тебя отшлёпал, чтобы выбить из тебя всю эту дурь, а потом сражался бы за тебя до последней капли крови. Но… удар в спину… даже не фигуральный, а самый что ни на есть буквальный… убивает доверие. Откуда я знаю, может ты сейчас замышляешь, как расправится со мной, «во имя высшего блага» и «Очков Абсолютной Лояльности»?
— Как ты можешь… — возмутилась Вера.
— Могу, могу… — ответил Павел. — Не то, чтобы я так и в самом деле думаю. Нет. Но… Всё так же привязан к тебе стальными цепями, но спиной к тебе не повернусь никогда. Впрочем, едва ли это уже имеет какое-либо значение…
— Ты болен? — всполошилась она. — Тебе плохо?
— Здоровье, вроде, особо не шалит… — произнес он. — Как кажется, тот маг исцелил не только рану в спине, но и всё тело. Но силы во мне растут уже не по дням, а по часам, как бы это не звучало… Час назад чуть не разнёс одну комнату. Вырвавшаяся из меня волна энергии не надолго превратила стену в жидкость. Похоже, я уже начинаю быть опасным для окружающих. Так что чувствую, остался мне день-два, и уход мой явно не будет тихим. Скорее всего, завтра отправлюсь куда подальше, чтобы не захватить с собой кого-то ещё.
— Может, если ты встретишь Жнеца…
— Я оторву ему лапы. — мрачно произнес Павел. — Даже если я, вдруг, окажусь под стенами этого «чудо-города», я пойду на него штурмом! Буду ходить вокруг него и отлавливать тех, кто хотел бы в него войти. Моя война не окончена, пока они угрожают моей планете. Быть может моё упорство смешно, но когда подобным образом скажут миллионы… то они смогут многое.
— Я… понимаю. — произнесла Вера.
— Не знаю, увидимся ли мы ещё. — сказал он. — Едва ли. По крайней мере в этом мире. Может где-то в другом, очень не скоро встретятся уже другой я и иная ты, и что-то случится, но сейчас… Прощай!
