- Это моя дочь, - словно читая приговор начал генерал, поглаживая девочку по голове. – Катя. Ей всего 14… Она заразилась месяц назад. Никто так и не понял, как это произошло. Начальник медицинского отделения, мой хороший друг, поместил ее в медикаментозную кому, но это не помогает. Собственно, поэтому-то я вас и вызвал. Евгений Павлович утверждает, что девочке становится хуже и тянуть больше нельзя. Ваш проект, это то, что может ее спасти, как я думал… но вы говорите, что лекарство не сработает…
Наталья оторопело смотрела на то, как убитый горем отец, еще недавно крепкий, жесткий мужчина, сильной рукой правящий местными землями, на глазах превратился в старого, седого, обрюзгшего старика. Он прижался губами ко лбу дочери, и первая слеза скатилась по его щеке. Доронин молча рыдал, содрогаясь плечами. Последний, призрачный шанс спасти его единственную дочь растаял даже не в руках, а где-то намного раньше. Чернова закусила губу. Смотреть на убитого горем отца ей было невыносимо трудно.
- Можно попробовать, - нерешительно начала она.
Наталья боялась давать убитому горем отцу надежду, которая, в случае провала может привести к печальным последствиям. Но нужно было что-то делать, нужно было хотя бы попытаться. Мужчина поднял голову и с мольбой посмотрел на нее. Наталья сглотнула. Она боялась. Ей было невообразимо горько представлять, каково ему сейчас. Практически потерять дочь, наблюдать ее в таком состоянии изо дня в день, обрести надежду и вновь ее потерять. А теперь она говорит, что можно попытаться. Это снова надежда. Надежда на надежду?.. Но она уже произнесла первые слова, и пути назад не было.
- Мы запускаем третью стадию проекта. Наши ученые уже из крови подопытного будут пытаться выработать сыворотку, патоген, ген, неважно что, но что-нибудь, что могло бы помочь и остальным. Дело в том, что его случай это великое совпадение миллионов факторов. Он изменился под действием грибка, но и сам грибок изменился в его теле, это ассимиляция, или новый вид. Это уже совсем другое существо. Как только мутация организма остановится, мы сможем взять первые образцы, чтобы знать, в какую сторону нам двигаться. Теория еще сырая… - Наталья не договорила.
Мужчина подскочил на ноги, заключил ее в горячие объятия, не дав даже вздохнуть. Медвежья хватка сковала ее тело, и девушка ойкнула, сбившись.
- Спасибо, Наталья Владимировна, спасибо вам!.. Я уже думал что все, больше не увижу свою дочурку…
- Но вы должны понимать, что я не могу сказать с уверенностью, что у нас получится, что мы успеем…
- Но это уже хоть что-то! – возликовал вмиг переменившийся генерал. – Я готов достать вам лучшее оборудование и лучших специалистов, вы только скажите, что вам нужно, только спасите… - мужчина осекся, обернулся на мирно лежащее тело дочери и поправился. – …хотя бы попытайтесь спасти Катеньку…
Наталья улыбнулась. Ком, стоящий в горле скатился куда-то в грудь. Она осознала, что теория с обработкой крови уже изменившегося тела Николая родилась у нее только что и в принципе, имела шанс на жизнь. Нужно срочно загнать данные в программу эмуляции и начать всестороннее изучение данного решения!..
- У нас и так отличное оборудование, и отличные специалисты, - задумчиво начала Наталья, сощурив глаза, - но вы действительно можете нам помочь…
- Да? Что вам нужно? – подтянулся генерал, снова становясь похожим на того кем был еще пару месяцев назад.
Наталья заговорщически улыбнулась и изложила ему свою просьбу...
***
Глава 12. "УЛЕЙ"
Проснулся Валентин в своей комнате. Обведя мутным взглядом помещение, попытался отыскать две вещи: того, кто стучит молотком по его бедной голове и кошку, которую заперли вместе с ним в комнате. Животина, видимо, не имея возможности выбраться из наполненной перегаром комнаты, нагадила ему прямо в рот, после чего все же отыскала тайный лаз и покинула жилище, вместе с неизвестным стучателем. Тихо простонав себе под нос что-то нечленораздельное, он с трудом поднялся. Холодный кафель приятно холодил ступни, отрезвляя и окончательно пробуждая.
- Уууу, - прогудело пересохшее горло чужим, незнакомым голосом.
Прикрыв один глаз, Валентин попытался сфокусировать зрение и вспомнить все, что с ним произошло вчера. Мозги заскрипели, причиняя боль и вызывая дурноту.
Итак, полковник… Неприятный разговор. Затем клуб. Девчонки, выпивка и музыка. Пиджак… Во! Точно… Пиджак он где-то потерял… Но где? В клубе или позднее? Вроде бы в клубе… Ладно, дальше что? Он куда-то пошел… а куда и зачем?..
Почесав грудь через разорванную рубашку, напился, приложившись к бутылке с водой, покатал ее приятные, холодные края по лбу и затылку. Затылок, кстати болит… До ноздрей донесся неприятный запах. Мужчина принюхался, скривился. Источником неприятного запаха являлся он сам. Нехотя поднявшись, Валентин, пошатываясь, прошлепал в ванную.
Горячие струи воды немного развеяли туман в голове, но вот самочувствие, напротив, ухудшилось. Никогда Валентин не понимал фильмы, в которых люди после жесткой попойки моются в душе или не дай бог, в горячей бане и потом выходят оттуда, как говорится, «словно новый рубль»… Сердце, разогнанное горячими потоками, усилило напор, гоня по венам пьяную кровь, от чего Валентина замутило еще больше. Горький комок подступил к горлу и мужчину вырвало.
Рвало его долго, нещадно, до слез. Наконец-то кое-как выпрямившись, он посмотрелся в зеркало. Во! Как огурчик!.. Зеленый и в пупырышку. Синяки под глазами, или глаза над синяками? Опухшая морда, с признаками асфальтовой болезни, ссадины, царапины, кровоподтеки. Он что, с кем-то дрался? А может быть это его били? Но кто посмел?! И тут память наконец-то выдала отрывок, от которого Валентин похолодел. Глаза! Эти глаза! Кровавые, страшные, пугающие. Он вспомнил Алису Евгеньевну, вспомнил ту гориллу, которая избила его… Лютая злоба наполнила помощника заместителя начальника.
- Ах ты, сучонок! Тебе это с рук не сойдет! – прошипел Валентин, сузив глаза, уставившись на свое отражение, твердо решив отомстить обидчику.
***
Утром Николая разбудил неприятный писк будильника. Обычно он просыпался до того, как адская машинка, родом еще из советского союза начинала свою адскую трель. Маленький кирпичик верещал так настойчиво и противно, что, казалось, может разбудить и мертвого. Причиной недосыпа стал ночной инцидент. Пьяный Валентин приперся в лабораторный комплекс и начал приставать к Алисе. Девушка, к слову сказать, после того, как полковник ушел, заперлась в выделенной ей и Маше комнате и никого к себе не пускала. Только Черновой, используя какие-то свои женские штучки, удалось проникнуть к ней, но через час, выйдя из комнаты, она попросила Николая пока повременить и дать Алисе прийти в себя.
- У нее там каша в голове из-за ситуации с тобой и Алексеем… Ты же понимаешь, она считала, что ты погиб, только начала строить новую жизнь, а тут ты снова нарисовался весь такой красивый… - женщина хмыкнула.
- Да понимаю, - грустно вздохнул парень, нервно перетаптывающийся все это время под запертыми дверями. – Мне бы с ней просто поговорить…
Наталья прикрыла глаза и отрицательно покачала головой.
- Не сейчас. Дай ей время…
Ночью, когда коридоры комплекса наполнились звуками пьяной ссоры, Николай вышел угомонить дебошира. Он надеялся, что на этом фоне ему удастся пообщаться с подругой, но, когда Валентин бесформенной кучей осел в тамбуре переходного шлюза и Николай вернулся в комплекс, то двери комнаты были уже закрыты.
Широко, до хруста, зевнув, бывший охранник нехотя выбрался из под одеяла. В лаборатории уже работали люди, создавая ровный шум из стука клавиатур, негромких разговоров и попискивания приборов.
- Утра доброго, - заглянула Чернова.
- Доброго, - отозвался Николай, шумно дыша.
- Чего это с тобой?!
- А ты не слышала, что за концерт тут ночью был?
Девушка нахмурилась, поджала губы, стрельнула глазами куда-то в сторону.
