Война всех против всех стало нормой и во многом причиной тому были «выживальщики». Нет — не те суровые парни и девушки, что учились разжигать костры с помощью ложки. Обычные офисные клерки, продавцы, студенты, госслужащие с психологической установкой — выжить любой ценой.
Именно любой — многие готовы были убивать ради нескольких банок консервов, даже если провизии было более чем достаточно.
Найти аптечный склад и забрать ВСЕ ценные лекарства? Нормально, ведь ЕМУ нужней, ОН сможет диктовать другим СВОИ условия. Какие-то лекарства не нужны или просто не удалось забрать? Значит, их нужно уничтожить — и тогда ОН станет ещё более нужным, сможет ДИКТОВАТЬ СВОИ условия.
«Крысы» не столько потребляли, сколько портили. Не только товары, но и производственные мощности, котельные… Люди, нормальные люди, опомнились и организовались не сразу — и цивилизация рухнула.
Самое же плохое — упало доверие к окружающим. Общины стали недоверчивыми — вынужденно (!) — и цивилизация снова «просела». Некому было привести в безопасное состояние химические производства, заниматься плотинами — везде нужны были рабочие руки. А кому доверять?
Связи налаживались медленно. Любая община проверяла и перепроверяла чужаков — и процесс всегда был обоюдным. К сожалению, «крысы» успели подгрести под себя ресурсы и уничтожение «крысиных стай» стало большой проблемой. Проблемой, которая легла на плечи самых обычных граждан.
Армия… сперва они слушали приказы — противоречивые и зачастую бестолковые. Верные присяге погибали — зачастую впустую. Другие уходили — кто-то в отряды самообороны, ну а кто-то присоединялся к очередной «стае» или же сам становился «крысиным волком». Так что…
— Молодец, парень. — Сообщил Старший, наблюдая в бинокль ситуацию у противника. — Чисто сработал.
Улыбаюсь довольно, затем улыбка гаснет — это только передовое охранение, дальше придётся подползать. Нет, это не слишком-то сложно — «крысы» не утруждают себя тренировками, не жалуют дисциплину (точнее — жалуют, но только для других), зато как истинно «свободные личности», любят экспериментировать с наркотиками. По крайней мере — члены этой «стаи».
Хуже другое — глушители потеряли неделю назад. Да, сделать их не так уж сложно, было бы нормальное производство, вот только нет его…
Сглатываю слюну, пытаясь побороть накатившую тошноту — опять придётся работать ножом. Нервно вытаскиваю его из ножен и снова проверяю остроту.
* * *
Быстро вспоминаю все свои врачебные навыки и собираю осколки костей и мышцы, сооружаю повязку и лубок. Сама рана пусть и чрезвычайно болезненна, но не так уж и опасна. Проблема в другом — она потеряла много крови, да и стрелявшие могут уже сейчас идти по нашему следу.
С возмездием разберёмся потом — сейчас же нужно просто уйти как можно дальше. Сооружаю «плот разведчика», похожий на кучу древесного мусора (как и было задумано), кладу жену в середину и прикрываю ветками.
— Потерпи, милая, потерпи, — вытираю с её лба пот. Еве сейчас очень, очень больно — повышенная регенерация, она такая, требует от хозяина организма направлять процесс. Можно пустить и на самотёк, но это намного дольше, а ситуация сейчас очень уж странная.
Сам я уже раздет догола — буду сопровождать плотик вплавь. Все «накопительные» амулеты/артефакты подсоединил к жене. Понятно, что удастся воспользоваться в лучшем случае двадцатой частью энергии, но и это большое подспорье.
— Ешь, — протягиваю филе здоровенной рыбины, которую освежевал прямо в воде. Нужна не только энергия, но и «строительный материал» для восстановления организма. Жена слабо улыбается и жует. Не слишком-то хочется, но надо. Затем — естественные потребности организма. Стесняться? Она врач с едва ли не полуторавековым стажем, да и я давно уже растерял брезгливость. Обмываю и помогаю устроиться поудобней.
Плыли так больше двух суток, но преодолели не слишком большое расстояние. Впрочем, можно с уверенностью сказать — от возможной погони мы точно ушли.
Ева уже отошла и на берег выходит самостоятельно. Тщательно, по всем правилам обустраиваю лагерь и иду на охоту — рыба-рыбой, но мясо всё же получше. Приношу небольшую косулю, которую и съедаем вместе — сырой.
— Не обязательно артефактный огнестрел[94]. Возможно — просто какая-то бандура зенитного типа, — задумчиво сообщаю я Еве способ, которым её и подстрелили.
— А они сохранились? — Недоверчиво спрашивает жена.
Пожимаю плечами:
— Да легко. В первые годы многие тащили по «норкам» всё что ни попадя. Ну и армейские базы бывают не только большими, но и крохотными, законсервированными — с расчётом на партизанскую деятельность в захваченной стране. Если какой-то Клан, семья или община хапнули добра в самом начале, то в дальнейшем они зачастую десятилетиями не вылезали из «подполья» — массу примеров знаю. Сперва старшие боялись, что их разграбят, затем ситуация с бандами нормализовалась, но младшие уже привыкли так жить. Ну там… полоса отчуждения, отстрел всех подозрительных — сталкивался. Да и некоторые базы достаточно комфортные даже по параметрам ДО, так что…
Супруга задумывается и хмыкает:
— То есть ты считаешь, что меня подстрелили «На всякий случай»?
— Ничего я не считаю — проверять надо. Но этот вариант наиболее вероятен. Правда, не совсем понимаю, как могли сохранится снаряды, но тут я не специалист. Как видишь — как-то смогли, пусть даже часть.
— Не нравится мне Айова, — заявила внезапно Ева. Еле сдержал смешок — ну а кому нравится, когда тебя обстреливают?!
— Не хи-хи, — сурово посмотрела она на меня.
— Сам вспомни — сколько ферм и поселений мы пролетели? И везде всё как-то… убого, жалко, зачухано. Какая-то здесь неправильная атмосфера.
Задумываюсь… А ведь действительно. Впрочем — не моё дело. Моё — расследовать обстоятельства стрельбы и если что — покарать виновных. «Если» — потому что доля случайности всегда остаётся, пусть даже самая ничтожная.
Окрестности потенциальной Базы исследуем по сужающейся спирали вот уже вторую неделю. Первоначальное предположение о какой-то небольшой, «партизанской» базе оказались верными. Встречал минные поля[95], колючую проволоку и т. д. Другое дело — рассчитано всё это было на обычных гражданских, которые не слишком разбираются в «технологичных» боевых действиях. Что интересно — «дыры» в обороне прямо-таки зияли. К примеру, те же минные поля были рассчитаны на фабричные, а не самодельные мины (они попросту слабей).
В общем, даже такой недоучка, как я, мог бы пройти здесь вприсядку. Решил воспользоваться случаем и показать жене — как воевали в былые времена на конкретном примере. Ну, на всякий случай.
— Видишь? На пять часов пост.
— Угу, — задумчиво отвечает супруга. — Только вот зачем он здесь? Он же ничего не контролирует.
— Верно, — довольно отвечаю я, — а что это значит?
— Что там сидят идиоты, воспринимающую каждую букву Устава как нечто священное, даже если обстановка давно изменилась.
Исследовали и близлежащие поселения — может там что-то знали о стрелках? Ну, близлежащими их было назвать сложно — не ближе полусотни километров, но информацию мы всё-таки нашли.
— Тебе напекло голову и ты плохо себя чувствуешь, — сообщила Ева «языку», отпуская его. Обычный гипноз оказался очень эффективной штукой, особенно если воздействовать в сочетании с простейшей «химией», подавляющей волю.
Интересно, они явно боятся их, считая… не совсем людьми, что ли. Вроде бы и люди, но… что-то с ними не так, причём настолько «не так», что страх и недоверие осталось даже у человека, который лично с ними не контактировал — передалось от родственников. К сожалению, более подробную информацию найти не удалось, так что придётся «языка» непосредственно на Базе.
Такое внимание объясняется не только мстительностью, но и желанием понять причины стрельбы. Не удивлюсь, если там сидит наш собрат, попавший в такую же ситуацию, как и Ева когда-то…
Отмываться от крови пришлось долго — пока мы выискивали по щелям всех обитателей Базы, она успела свернуться и засохнуть. Волосы и одежда буквально пропитались ей. Да — мы вырезали всех — включая детей.
Сто с лишним лет назад на Базу наткнулся священник одной из многочисленных американских сект и перевёз сюда всю многочисленную семью — одиннадцать детей, кучу братьев/сестёр/племянников/кузенов — и немногочисленных прихожан из числа самых преданных.
После Изменения все прихожане перестали быть людьми и тогда в мозгах у главы что-то замкнуло. Убить Изменённых — это полдела, подобных поступков в те времена было множество. Хуже другое — он начал считать Чистыми только родственников, поскольку они остались людьми. И… начались инцесты, браки между братьями и сёстрами.
