Следующие несколько часов мы отдыхали. Можно было проваляться и дольше, но меня беспокоило состояние Геллы. Из всех нас ей досталось больше всего. Суккуба медленно и неуклюже ходила. Первый раз видел ее такой, если не считать происшествия в яме. Похоже, перевертышу не хватало плоти, чтобы как следует манипулировать своими костями. Волосы она укоротила практически до ежика. Платье висело на худющих плечах, достойных модели-анарексички.
Поэтому мы достаточно быстро отправились к руинам дабы раздобыть человечину. Вместо потерянных в тяжелом бою штанов Искра сварганила мне нечто наподобие килта из обрезка одеяла. Штука не самая теплая и от насекомых не защищает, но все лучше, чем сверкать голым задом. Так что попробую себя в роли Уильяма Уоллеса.
На страже круглой площади меж башен и строений осталось трое обычных хазгат. После всего произошедшего для нас это была легкая разминка. Однако следовало разделаться с ними без лишних ранений. Поэтому поступили так:
Искра подкралась незаметно, ранив одного из гадов броском копья. Рассерженные уродцы бросились за ней прямиком в нашу засаду. Мы с Арайтом довершили разгром. По итогам никто из наших даже метательным топориком по голове не схлопотал. Более чем удачный акт ликвидации.
И вот наружная часть руин оказалась в нашем полном распоряжении. Черепа на кривых кольях взирали на нас с философским безразличием. Сколько же здесь было костей! Приблизившись, я понял, что большая часть мусора, покрывающего круглую площадь, это чьи-то останки. Звери, птицы, люди и еще черт знает кто. Кости раздроблены, погрызены, расщеплены, чтобы добраться до мозга. Грязь, осколки костей, дерьмо — таким был слой, выстилающий все перед руинами. Тяжелый, смрадный запах заставлял кривиться. Сотни насекомых ползали в этом отвратительном насте.
Вскоре я нашел у одной из стен грязную веревку, примотанную к торчащей ржавой арматурине. На ней висел труп. Движение ножа и гнилая груда рухнула вниз. Удивительно, но вонь логова хазгат сумела полностью перебить даже запах разложения.
— Начинай. — кивнул я Гелле.
— М-можно… ты не будешь смотреть? — с трудом произнесла она.
— Ладно, — кивнул я. — Только не надо слишком пытаться мне понравиться сейчас. Заботься прежде всего о своем выживании.
Я отвернулся. Гелла прошла мимо, стараясь придерживать единственной рабочей рукой подол платья, чтобы не замарать его в окружающих говнах. Очаровательно.
Новые хазгат не спешили выбираться из руин. Древние камни молчали и лишь жужжание настырных насекомых нарушало тишину.
— Хазгат всюду несут разорение и смерть, — философски заметил Арайт, пока Гелла трапезничала. — Странно, что жрецы Корнерога, почитающие жизнь, нашли с ними общий язык.
— Вокруг дерьмо, помои и груды костей. Для нас эта картина отвратна. Никакой жизни. Но вот насекомые иного мнения.
Микробы тоже, однако я такого слова в местном языке не знаю.
Жрецы Корнерога защищают жизнь в целом, а не каждого конкретного человека или животное. Смерть — неотъемлемая часть природного цикла. Биоматериалы погибшего существова не пропадут зря. Однако магия способна превратить леса в выжженную пустыню, отравить воду и полностью разорвать природный цикл. Здесь уже такое случалось. Сначала во время гибели цивилизации древних чародеев, а затем после войны магов Первого Цикла. Именно повторения подобных катастроф жрецы стараются избежать, искореняя колдовство, а точнее лишая людей возможности им пользоваться. Самая магия то никуда не девается.
Я поднял взгляд на небеса, где сквозь рваные облака проглядывали очертания четырёхконечной космической станции. Вот вам и наглядное доказательство того, что техномагия до сих пор сильна.
Трапеза Геллы заняла примерно двадцать пять минут. Трупа стало меньше где-то на две трети, а суккубы заметно больше. Она сумела восстановить руку, отпустила волосы, создав пусть короткую, но вполне привлекательную прическу. И платье уже на ней не так болталось.
— Вкусно, но мало? — спросил я, глядя на белые кости трупа.
— Часть тела была пропитана токсином, разрушающим мне необходимые элементы клеток, — ответила суккуба. — Наверное, они хотели сберечь труп от слишком быстрого поедания падальщиками.
Значит нужна еще человечина. Надеюсь, в зданиях хазгат разместили больше декораций из трупов похищенных крестьян.
Три башни, каждая размером с двадцатиэтажный дом, если не больше. Однако, думаю, не все они одинаково обитаемы. Пока мы наблюдали за площадью, то я заметил, что хазгат выходили в основном из башни, рядом с которой висел труп. Если приглядеться, то на ее пороге было больше всего грязи. С нее и начнем.
— Идем очень внимательно, — предупредил я. — Уверен, там есть и засады, и ловушки.
Как же иначе в логове злых гоблицев. Ещё не удивлюсь, если основная часть жилых помещений у них в подвалах и катакомбах, а не на верхних этажах.
Мы обошли башню по кругу, аккуратно переступая через кучи помоев. Тут нам уже попались первые ловушки. Это были шипы ассасинов, воткнутые в дно небольших ямок на манер знаменитой вьетнамской ловушки. Благо пяткой копья было легко простукивать путь. Хорошо хоть обувь сохранилась. А то пришлось бы шагать по этому говну босиком. Несколько капель кислоты прожгли сапоги сверху, но подошва была цела.
Обойдя башню, мы выяснили, что все входы кроме парадного завалены. Значит идем через него. Когда-то здесь было роскошное крыльцо со статуями и высокой лестницей. Теперь от каменных изваяний остались лишь бесформенные обломки, на которые хазгат сверху нацепили грязные черепа, а в рядах ступеней зияли проломы.
— Внутри слишком много запахов жизнедеятельности хазгат, — произнесла Гелла. — Все здесь пропиталось ими. Мне будет сложно выделить среди этой какофонии вони запахи живых хазгат. Кого-то я смогу обнаружить по звуку, но будет сложнее. Прошу вас ступать осторожнее.
— Понял.
Мы медленно поднялись по ступенями, оказавшись под мощным сводом древнего гиганта. Высокий потолок тонул в полутьме. Я достал мобильный, но не спешил включать фонарик. Мои глаза — самое слабое звено группы. Поэтому буду замыкать отряд и подсвечивать себе очень аккуратно. Не фонариком, а только экраном. Мы ступали осторожно, заходя в просторный зал. Несколько минут потребовалось Гелле, Арайту и Искре, чтобы убедиться в отсутствии засады.
— Гляньте на это, господин Крайт.
Я включил фонарик, осветив зал. Везде были расставлены уродливые тотемы из костей и кривых веток. Хазгатский фен-шуй оставлял желать лучшего. Однако внимание Арайта привлекли не украшения, а другие кости. Я сначала подумал, что это какие-то древние механизмы. Слишком уж громадными они были. Четыре костяные колонны, обвитые чем-то наподобие лиан-хребтов. Тёмно-серые, с едва заметным желтоватым оттенком. Они были сложной, неправильной формы. В множествах углублений ещё будто бы оставалась чья-то плоть. Черно-серая, покрытая сухой корочкой, но где-то глубоко внутри… возможно, до сих пор полная влаги.
