Из разговоров бандитов он узнал, что захватом Заборьевска они ограничиваться не собираются. Залётный имел далеко идущие планы добраться до ЗАТО «Озерки», лежавшего километрах в сорока юго-восточнее, и пошарить на складах местных военчастей: вдруг ещё там сохранилось какое-нибудь более серьезное, чем охотничья двустволка или пистолет, огнестрельное оружие и боеприпасы? Сейчас же, насколько Олег смог установить, огнестрела у людей Залётного было мало, и в ход его пускали крайне бережливо.
О прочих планах ему узнать не удалось: его засекли. Олегу и на этот раз повезло — удалось убежать, но преследователи, травившие его с упорством натасканных на ловлю беглых зэков овчарок, загнали его в лес и обложили так, что и не высунуться. Правда, в самом лесу не преследовали. То ли бандиты плохо там ориентировались, то ли опасались местных ночных хищников, то ли решили, что беглец сгинет там и без их помощи…
Решение пришло как бы само собой: надо прорываться дальше, на юг — юго-восток. К тому самому городку, куда двигалась банда Залётного. На её пути — если судить по карте района (висевшей в поссовете до гибели Заборьевска) — лежало несколько деревень. Олег не знал, уцелел ли кто-нибудь из их жителей во время Удара. Двадцать лет назад, когда он сам оказался одним из немногочисленных, сумевших таки добраться до этих глухих мест беженцев, в одном из сёл, в Буянове, люди были. Несколько семей местных жителей и небольшая горстка дачников с детьми. И, кроме того, в лесу по соседству прятались от напасти какие-то чудные люди в странных старинных одеждах… Олег даже припомнил их название из той, прошлой жизни с интернетом и телевидением — реконструкторы. Удар застал их во время какого-то очередного их фестиваля… Надо отдать должное этим ребятам — сориентировались они быстро. Нарыли землянок, обнесли своё лесное поселение высоким тыном и стали привечать и принимать к себе всех, кто шёл через эти земли с миром, пытаясь спасти себя и близких. Всех прочих — осмелевших от безнаказанности бандитов, убийц и всяких любителей поживиться чужим добром отваживали острыми стрелами, дождём сыпавшимися из-за неприступного тына. Олег хотел тогда остаться с ними, но Ирина, тогда ещё просто его девушка, упёрлась. Не хочу, сказала она, жить среди ряженых придурков с игрушечными мечами — и всё тут! Так и пришлось идти дальше, на север.
Эх, Ирка, Ирка… Не будь ты тогда такой упрямой, глядишь — и уцелели бы вы с Леночкой… И он сам не плутал бы сейчас, задыхающийся и еле живой, по разросшемуся за эти двадцать лет лесу…
Олег решил: раз уж его загнали в чащу, то он попытается добраться до того земляного посёлка, когда-то построенного реконструкторами. Как знать, может, они всё ещё сидят там, и у них даже всё благополучно! У них есть люди, есть не требующее сложных технологий и дефицитнейших в это время боеприпасов оружие и главное — умение с ним обращаться! Наверно, они сумеют остановить Залётного. Должны суметь! Потому что нельзя допустить, чтобы банда душегубов и убийц добралась до ЗАТО и разжилась приличным (если оно, конечно, там ещё осталось) оружием!
Ну а если всё окажется хуже, чем предполагал Олег, если остановить бандитскую орду некому… Тогда он хотя бы предупредит всех, кого встретит по пути, чтобы уходили в леса и там пережидали опасное время. Страшная участь, постигшая Заборьевск и его жителей, наглядно и жестоко показывала, какая судьба ждет поселения, управляемые бездарной администрацией и не умеющие толком себя защитить.
…Немного отдохнув и переведя дух, Олег двинулся дальше. Бандиты загнали его в лес ночью и, спасаясь от них в темноте и без дороги, он заблудился. Еле-еле дождался рассвета и сразу же продолжил путь. К сожалению, он плохо умел ориентироваться в лесу, а полученные ещё давным-давно в школе скудные знания про мох на северной стороне деревьев и форму муравейников оказались бесполезными: мох покрывал здешние стволы со всех сторон, а муравейники ему почему-то не попадались. Положение же солнца за пышными древесными кронами просматривалось плохо.
Несколько раз Олегу встречались тропинки, но уводили они куда-то в сторону, да и были — судя по встречающимся следам и помёту — протоптаны, скорее всего, местным зверьём. Встреча с каким-нибудь кабаном-переростком или волком в его планы не входила, поэтому Олег избегал тропинок и старался двигаться, как ему казалось, напрямик, к югу, ориентируясь на мелькавшее среди ветвей солнце. Несколько раз ему приходилось перелезать через буреломы или форсировать ручьи. А однажды он чуть не провалился в самую настоящую волчью яму с кольями на дне! На симпатичном мшистом пятачке среди молодых ёлочек нога, ожидавшая привычной земной твёрдости, вдруг соскользнула в пустоту и поехала по крутому склону, потянув за собой всё тело. Олег едва успел схватиться за одну из ёлок. Он сумел вытащить себя из разверзшейся под ногами ямы и долго лежал на её краю, тяжело, со всхлипами, дыша и матерясь сквозь зубы: он увидел, ЧТО это была за яма, и что скрывалось на её дне, хитроумно прикрытое настилом из веток и мха. Ещё немного — и окончилась бы его жизнь на остро заточенных кольях, хищно скалившихся со дна западни!
Однако, осмотрев с безопасного расстояния ловушку, Олег чуть воспрял духом: она была довольно свежая! А это значит, что её поставили совсем недавно, и поставили, скорее всего, люди, местные охотники! И значит, скоро его мытарства подойдут к концу, он доберётся до людей и всё им расскажет!
Наученный горьким опытом, он подобрал крепкий сук и теперь шарил и тыкал им перед собой, прежде чем сделать шаг. Ещё не хватало снова угодить в подобную же яму!
Когда он обходил огромный выворотень, нога вдруг зацепилась как будто за низко растущий прутик. Что-то хищно свистнуло… и Олег с удивлением и недоумением уставился на короткую тонкую стрелу, вонзившуюся в голень чуть повыше края потрёпанного резинового сапога.
А потом пришла боль.
Олег взвыл, схватившись за раненое место, и рухнул на землю, скрипя зубами и матеря затейников, понаставивших в лесу ловушек. Краем сознания он, конечно, понимал, что местные жители — кем бы они ни были — наверняка с их помощью просто охотились, стремясь прокормить себя и свои семьи… Но мысль эта облегчения не доставляла.
Олег осмотрел рану. Стрела прошла сквозь мякоть ноги и высунула свой острый хищный носик с противоположной стороны. По уму, надо было — как он видел в старых исторических фильмах — его обломить, выдернуть древко и перевязать рану. Но он почему-то медлил, охваченный слабостью и запоздалой дурнотой. «Вот и кончилось твоё путешествие, Олежек… — мельком подумалось ему. — Далеко ты уйдёшь с эдаким «довеском»? Вряд ли…»
Он тряхнул головой, отгоняя дурные, недостойные мужчины мысли, и взялся за скользкий от крови наконечник. К счастью, он был без обратных зазубрин, ровный и маленький. Скорее всего, Олегу «посчастливилось» наткнуться на капкан, настороженный, судя по высоте полёта стрелы, на некрупного зверя — лису или барсука.
Попытка обломить стрелу окончилась неудачей. Окровавленное древко выскользнуло из пальцев, ногу словно обдало жаром — настолько сильна была боль от неумелого и неловкого движения. Олег закричал и потерял сознание.
Сколько он так пролежал — ему было неизвестно. Только очнулся Олег оттого, что ему как будто послышались… детские голоса.
«Бред… Ты сейчас ранен, в горячке, тоскуешь по погибшей дочери — вот тебе и кажется…» — подумал он и снова прикрыл глаза. Надо немного отдохнуть и ещё раз попытаться избавиться от стрелы в ноге. Интересно, сможет ли он добраться до поселения тех охотников ползком? И… в какой стороне это самое поселение?..
Детские голоса снова прозвенели где-то недалеко… и тут Олег понял: ему совсем не чудится! Он приподнялся и всмотрелся в ту сторону, откуда доносились голоса и беззаботный смех. Что-то мелькнуло шагах в двадцати в просвете среди кустов и деревьев.
И тогда Олег закричал. Закричал так громко, как мог в этот момент:
— Лю-юди! Помогите!
* * *
Лесная дорога между Осиновкой и Буяновым.
За разговорами как-то незаметно свернули с большака на колею в Персюки. По договорённости с людьми лесные пути и окраины надёжно охранялись эльфийскими и лешачьими дозорами, так что матери не боялись отпускать детей одних через лес. Запрет был только один: не соваться в чащу. Во-первых, местные не любили, когда люди уж чересчур совали носы в их владения, а во-вторых, путешествие в чащобу могло окончиться мучительной гибелью в одной из охотничьих ловушек, коих в лесу было натыкано в количестве. Охотники всех четырёх поселений по особым приметам и знакам умели замечать и различать ловушки друг друга, а вот кого-нибудь из непосвящённых (или незваных) в чаще, как правило, ждал крайне неприятный сюрприз! Да не один!
